Ростом он был не слишком высок. Метр восемьдесят где-то, если в кедах. Но в плечах широк, как Юрий Власов. И так же как и он, занимался (до поступления) тяжелой атлетикой.

— А ну давай, Кот, попробуем, — Гулливер встал на колени и поставил свою руку напротив его. Валерка был не мал, но рука “Власова” по сравнению с его казалась в два раза толще.

— Шибко не дави пока, — возмущался Кот. — Куда без команды жмешь! Граждане зрители, кто-нибудь может четко досчитать до трех?!

— Давайте я!

— Ой, Гнус, только ты не лезь! От твоего голоса убежать хочется. Лучше молчи. Или шепотом говори.

— Так я и шёпотом могу скомандовать, — предложил Гришка, ничуть не обидевшись, — Можно, а?

— Нет! Лучше кто-нибудь другой. Петров! Можешь скомандовать?

Я протиснулся сквозь плотное кольцо зрителей. Положил свою руку сверху на сцепленные кисти соперников, немного их выровнял:

— Готовы? На счет три! Раз, два, три!

Неповоротливый штангист-Гулливер не успел среагировать, как Кот молниеносным рывком положил его руку на гладь тумбы.

Здоровяк непонимающе хлопал глазами:

— Это как ты так? А ну давай еще!

Снова сцепили руки.

— Раз, два, три!

В этот раз Гулливер успел давануть и оказать сопротивление. Но Кот оказался продвинутым рукоборцем. Хитро завернул кисть и потянул ее к себе, неумолимо разгибая локоть штангиста. Хлоп! И рука Гулливера снова шлепнула о тумбу.

— А ну давай левыми, — прохрипел, тяжело дыша, Гулливер. — Что за чертовщина? Как ты это делаешь?

Но Валерка улыбался и молчал о секретных подкрутках, стартовом рывке, угле дожима и прочих хитростях армрестлинга, которые он где-то умудрился освоить и теперь успешно противопоставлял грубой силе штангиста.

Левыми раунд затянулся. Гулливер тоже не пустой чайник на плечах носит, начал соображать, что к чему. Спортсмен ведь. Стал анализировать. Амплитуда, траектория, рычаг и другие премудрости физики — его стезя. Только он теперь перенес свой прошлый опыт рывков штанги на рывок кистью. И у него, наконец, получилось. Сначала он чуть не проиграл, и тыльная сторона его левой кисти готовилась поцеловать гладь полировки. Но потом заревел, как медведь в битве с пчелами. Жилы вспухли на его шее. Со лба упали капли. Скрежеща зубами, Гулливер, рыча, медленно, но верно поднимал свою руку. Вот она уже в вертикали, вот уже ложится сверху на руку соперника и клонит ее к тумбе. Рывком уложить здоровяк не сумел, и победа получалась плавной.

Радовался он, будто звание офицерское получил. Подскочил с колен и на радостях подхватил подвернувшегося Гнуса. Оторвал от пола и закружил того в танце победы.

— Ну ты это! — насупился Кот. — Сильно-то не радуйся. Случайно вышло. Рука просто скользкая стала.

Деревенский чемпион никак не хотел мириться с поражением.

— А давай еще! — штангист поставил на пол малютку-Гнуса. — Только теперь на спор.

— Это как? — насторожился Валерка.

— А что за просто так бороться? Давай на пачку сигарет. “Космос”! — штангист поверил в себя и почувствовал, как становятся профи, теперь он понял, в чем петрушка.

— “Космос”? Ну не знаю. Они дорогие…

— Ага! Испугался!

— Ничо не испугался, просто где ты возьмешь “Космос”? Ты же сам “Астру” без фильтра смолишь. Наверное, не от хорошей жизни?

— Так ты о себе заботься, — процедил Гулливер. — Давай на две пачки “Космоса”!

— А давай! — Кот поставил на тумбу правую руку.

Раз, два три! Рванули оба так, что чуть тумба не лопнула. Дверца ее жалобно задрожала. Ножки вот вот грозились разъехаться.

Минуту они кряхтели и сопели, обливаясь потом, да тихо сквозь зубы матюгались. Проиграть никак нельзя. На кону бойцовская честь, первенство спора, звание самого сильного человека на курсе, признание и уважение коллег и самое главное — две пачки “Космоса” по семьдесят копеек.

Наконец рука Валерки медленно, но верно стала отклоняться в позицию “Гитлер капут”. Еще немного и он проиграет. Кот собрался с силами и навалился всей своей пухлобокой тушей. Но штангист подловил его на контрдвижении и, как-то хитро вывернув кисть, резко положил его руку на тумбу.

— Да-а! — ликовал Гулливер, похлопывая по плечу помрачневшего Валерку. — И постарайся найти юбилейный “Космос”. У него вкус мягче!

— Нет такого! — буркнул Кот.

— А ты поищи! — снисходительно бросил богатырь. — Ну что, товарищи спортсмены, — Гулливер обвел взглядом присутствующих. — Нет ли желающих силой рук своих, так сказать, “Космос” выиграть? Ставлю пачку на левую руку и пачку на правую. Ну, что приуныли? Кто смелый?

— Можно мне? — Гнус просочился к тумбе. — Только я левша, буду левой бороться, мне и одной пачки хватит.

Весь кубрик взорвался от смеха. Кое-кто даже на кровати попадал, чтобы удобнее ржать было и на пол не скатиться.

— Хорошая шутка, Гриша, — богатырь снисходительно потрепал его по плечу. — Но подрасти сначала.

Но Гнус, словно настырный Степочкин из мульта про десантников, не унимался:

— А хочешь, я даже пачку если выиграю, то тебе отдам? Я же все равно не курю!

Ржач раздался пуще прежнего и грозил привлечь внимание дежурного по курсу, ответственного от руководства или еще какую другую холеру, что бродила вечером по школе в поисках уставных нарушений.

От такой наглости Гулливер уже не смеялся. Он воспринял это на свой счет.

— Ну давай, Гришка. Давно с гипсом не ходил?

Гришка присел и поставил на тумбу руку. Несмотря на хоббитовское сложение, предплечье и кисть у него оказалась непропорционально большими. Как у морячка Папая. Никто не замечал у него сей анатомический казус раньше. Гришка-шпингалет взглядов на себе особо не ловил и ничем примечательным не выделялся. А сейчас посреди “Колизея” народ узрел сие анатомическое несоответствие.

Я даже подумал, грешным делом, что у него слоновая болезнь развилась, это когда конечности раздувает от каких-то паразитов. Но медкомиссию он при поступлении успешно прошел, стало быть, здоров как… Бычок.

— Левой хочешь? — усмехнулся штангист. — Ну давай. Правильно. Ее не так жалко.

Руки их сцепились. Я поправил кисти, наложив свою руку сверху перекрестья:

— Готовы? Раз, два, три!

Бум! Тыл кисти Гулливера ударился о тумбу.

— Э-э! — загудел недовольный народ. — Ты чо поддаешься? Гуля, давай нормально борись. Что за ерунда?

— Так… Эт самое… Мужики, — здоровяк непонимающе хлопал глазами. — Я, типа, не поддавался. Чот ни хрена не понял… Гнус! Это чо щас было?

— Да не ври! — не верили курсанты. — Давай еще. Только без поддавков!

Раздувая щеки, штангист вытер взмокший лоб и повыше засучил рукава. Поставил руку:

— Давай, Григорий, еще. У меня пачка же осталась.

— А давай, — Гнус схватил его запястье.

Раз, два, три! Бум!

И снова Гулливер проиграл.

— Твою мать! — вскочил он на ноги. — Ты как это делаешь?

— Не знаю, — пожал острыми плечиками Гришка. — Как-то само получается.

— А ну давай правыми!

— Но мне сигарет больше не надо, — попробовал отвертеться Гришка. — Я же не курю.

— Давай на бутылку! Водку пьешь?

— Нет, мама не разрешает.

— А что хочешь?

— Ремень у тебя на джинсах я видел. Уж больно хорош. С пряжкой в виде мяча футбольного. Давай на него бороться?

— Ремень не могу. Мне его на соревнованиях подарили.

— Ну тогда конец состязаниям.

— А, черт с тобой! Вымогатель мелкий. Давай ремень против двух пачек “Космоса”.

Я помнил, что Гришка левша, и был уверен, что в этот раз он точно проиграет. Правая рука Гулливера смотрелась как бревно. А левыми Гришке просто повезло, наверное.

Раз, два, три! Тумба заскрипела, а в кубрике повисла тишина, что слышно было даже, как на улице листочки опавшие шуршат.

В этот раз Гришка не положил сразу соперника. Штангист отчаянно сопротивлялся, но его рука неумолимо опускалась на полировку. Бам! И все. Был ремень и нет его.

Тут весь кубрик взорвался. Гнуса подхватили на руки и стали качать. Десяток рук подкинули его слишком сильно, не рассчитали маленько его вес, и он чуть не ударился о потолок. Потом неистовые зрители приноровились и швыряли чемпиона не выше второго яруса кровати.