— Между нами говоря, я не понимаю, что она вообще забыла в логове этих тварей! — продолжал волкодлак, — На месте русалок я бы не стал афишировать, что они имеют отношения с этими париями. Тем более, теперь, когда недотыкомки в любом случае обречены. С появлением проводника век их процветания закончился, это было неизбежно. Вы не подумайте, князь, что я презрительно отношусь к своим согражданам, но, признаюсь, они мне тоже неприятны. Они всем неприятны — жадные, подлые, вороватые. Даже своих предпочитают угнетать и обманывать! Как можно таких уважать?

Посланник оказался очень говорливым. Если бы не острое желание совершенно некуртуазно жрать, Птицын даже порадовался бы такому яркому источнику сплетен. Болеслав, кажется, готов был болтать бесконечно. И к проводнику никакого предубеждения не испытывал, как и к его клану. Если честно, Птицыну, привыкшему считать, что весь клановый Нижний кроме берендеев его ненавидит, было приятно. Впрочем, ждать от волкодлака дружеских чувств тоже не стоило. Скорее, Болеславу было просто всё равно, но это было неплохо. Даже Демьян, похоже, здорово изумился, что посланник такой нейтральный.

— Знаешь, князь, мне кажется, завтрашний день станет большим сюрпризом для некоторых наших противников, — довольно улыбнулся упырь, когда Болеслав ушёл. — Остаётся только сделать так, чтобы ты до этого сюрприза дожил. Эх, как не вовремя Андрюшу ранило! Без него, как без рук! Придётся всё делать самим!

— А что нужно будет делать? — насторожился Валерка. — То есть я понимаю, ты опасаешься, что на меня снова будут покушаться. Но что сделать-то можно? Кто знает, какую очередную пакость придумает эта сволочь?

— Мы, по крайней мере, знаем, что это эльф. Персонаж для наших мест редкий, неизученный, но жизнь долгая, и некоторые, — Демьян ткнул в себя пальцем, — имели возможность в своё время накоротке пообщаться с представителями этого народа. Довелось мне с ними повоевать, так что повадки их я знаю неплохо. Значит, знаю, от чего будем защищаться.

— Это когда тебе довелось с ними повоевать? — удивился Птицын.

— Так в последнюю войну. Сейчас уже не так много осталось тех, кто в ней участвовал, так что перед тобой редкий специалист, — клыкасто улыбнулся Демьян. — И вот что я тебе скажу, князь. Каждый знает: эльфы отличные стрелки. Ну да ты и сам видел, а бедный Андрей имел возможность убедиться на собственном опыте. Однако отличное умение обращаться с любым дистанционным оружием — это далеко не единственное умение остроухих гадов. Ну, про животных понятно — дети природы, чему удивляться? Договориться со всякой неразумной тварью для них будет попроще, чем для нас. Вряд ли наёмник сам дрессировал того хорька, но ведь и с дрессированной зверушкой нужно уметь договориться, а это у эльфов в крови. Теперь, когда мы знаем, кто наш противник, думаю, можно не опасаться. Да и второй раз он мохнатого не пошлёт, понимает, что бесполезно.

— Так может, кого другого отправит?

— Ну, даже не знаю, князь. Кого-то крупного здесь точно нет, а мелочь опасна только спящему. Нет. Я считаю, тебя нужно защищать от ядов. Эх, пришло время вспомнить боевую алхимию! — упырь довольно потёр руки. — Вы-то смеялись над увлечениями Демьяна, чудачествами считали, а теперь вот! «Да зачем тебе эти реторты, эти вытяжки, эти реагенты» — говорили они. А вот! Пригодилось!

— Эй-эй! Я ничего такого не говорил! — возмутился Птицын. — И никто из наших не говорил. Как по мне, очень интересное увлечение, я и сам люблю наблюдать, как ты там возишься. Только Демьян, причём здесь боевая алхимия? — у Птицына это словосочетание никак не ассоциировалось с защитой от ядов.

— При том, что защита от всевозможных отравляющих веществ — это один из разделов боевой алхимии! — улыбка у Демьяна стала малость безумной, Валерка даже испугался. — И я собираюсь продемонстрировать, насколько индивидуальный подход превосходит массовые армейские поделки!

Выступать в роли подопытной свинки не хотелось совершенно. Да и не по себе становилось, глядя на энтузиазм упыря. Правда, сконцентрироваться на любимом занятии с полной самоотдачей Демьяну было не суждено. В основном из-за ранения, полученного Андреем Ивановичем. Но тут уж ничего не поделаешь — Валерке и самому пришлось изрядно покрутиться, чтобы всё успеть. Помимо защиты от возможных нападений ведь ещё нужно было подготовить выезд, решить вопрос с транспортировкой пленников… в общем, отдыхать не планировалось вовсе. При этом рана в плече ещё была далека от заживления, голод и слабость после недавнего рывка так до конца и не отпустили, несмотря на чудовищное количество поглощённой пищи. В общем, ночь предстояла весёлая, и следующий день — тоже.

«Когда ж оно всё закончится-то? — печально подумал Валерка. — Так ведь и помереть не далеко, никакого убийцы не нужно!»

Мистер Элвен Арчер был раздражён. Если бы он мог в этом признаться себе — то сказал бы в бешенстве, но представитель высокого народа не имеет права испытывать столь приземлённые эмоции, и поэтому Арчер испытывал лишь раздражение. Правда, если сравнить раздражение, возникшее сразу по приезду в эту отвратительную, варварскую страну, и то чувство, в которое оно превратилось спустя месяц, то назвать его тем же словом было бы очень трудно.

Началось всё с того, что он никак не мог найти свою цель. Даже раньше — это долгое, долгое путешествие по бескрайним просторам варварской страны уже вымотало до невозможности, а тут ещё выяснилось, что цель, проводник, засел в верхнем мире и всё никак не появлялся на тёмной стороне. Арчер успел детально изучить город — нелепый, разрезанный надвое широченной рекой, которую полностью контролируют речные наяды. Неслыханное дело — каким-то пресноводным селёдкам позволено владеть столь обширными водными пространствами! Арчер решительно не мог понять, почему эта огромная страна до сих пор не развалилась на куски под собственным весом при такой-то организации общества. Не говоря уже о войнах, во время которых порой доставалось даже идеальной армии Альбиона, и в том числе его собственным предкам. Загадка!

Арчер заимел несколько полезных знакомств среди аборигенов. Для этого пришлось унижаться и кланяться, вести себя на равных. Вот это было, пожалуй, самое отвратительное. Он был вынужден не только общаться на равных, с некоторыми из них, что само по себе нонсенс. Хуже — перед ними приходилось заискивать! Отвратительно до тошноты, но ни разу Арчер не позволил брезгливости испортить его идеальную улыбку. Он ведь профессионал. Лишь однажды он позволил себе небольшую шутку, показывающую истинное отношение к одному из местных — представил постыдную игрушку как замечательное достижение верхнего мира, и подарил какому-то чиновнику. Как же тот был доволен и благодарен! Эта наивная детская радость идиота отчасти компенсировала страдания, которые пришлось перенести.

«Все они здесь такие, — размышлял Арчер. — Готовы продаться и продать себя самоё за пустую и унизительную диковинку из далёких краёв. Как и любые аборигены, впрочем. Всегда и везде». Правда, и тогда настроение было подпорчено — водяной, несмотря на искреннее расположение к «дорогому гостю», ничего дельного о проводнике не рассказал. Причём Арчеру показалось, что этот кусок жира боится проводниика до колик!

Уже тогда надо было насторожиться. Однако он больше поверил словам других местных, которые проводника характеризовали, как последнего недотёпу, который только недавно появился из верхнего мира, и ещё не понял, с кем имеет дело. Обычный человек, да ещё и опьянённый ложными представлениями о власти, сосредоточенной в его руках. Единственное, благодаря чему цель до сих пор остаётся свободной — это место для жизни, которое проводник выбрал. По какой-то причине безумный дух остаётся к нему благосклонным и защищает, иначе его недоклан, собранный из каких-то недоумков давно был бы уничтожен, а сам проводник стал бы послушной марионеткой одного из сильных этого города. С этой оценкой Арчер был согласен. У него на родине бывало точно так же.