Мрачноватое местечко.

— Раиса, с тобой всё в порядке? — Влад подбежал к девушке, которая была на вид чуть старше его самого. Худенькая, но в отличие от большинства местных детишек, чистая. Я бы даже сказал ухоженная. Она была одета в лёгкое васильковое платье, открывающее плечи и вид на скромное декольте.

Девушка стояла возле красивой массивной двери, которая заметно выделялась на фоне общей разрухи и старья. Рядом с дверью на стене висели круглые часы.

— Привет, братишка, — вымученно улыбнулась девушка. — Да вот… опять не получилось.

Ещё одна пара родственников? Как тот Филипп с Зоей? Что это вообще за место такое? Приют малолетних разбойников? Да что-то не похоже, что детишки и подростки тут находятся по доброй воле…

Я скрипнул зубами.

Если бы я просто был «невидим», Влад с Раисой могли бы и услышать меня. Но «Раствориться в мире» — умение куда более сложное, чем обычная «невидимость». Оно, так-то даже запахи блокирует.

Чем тут заставляют заниматься эту малышню? Разводить добрячков вроде Кристины и пьяного меня? Ну это понятно… Хотя с Кристиной это дело у меня до сих пор вызывает ряд вопросов.

Вроде бы в её случае была всё та же случайная встреча с оборванцем Филиппом. Вот только микрорайон, где её «подцепили», был более богатым. С одной стороны, это ничего не меняет. С другой же, по словам Витали и моих новых помощников, шпану, а уж тем более попрошаек часто гоняют из подобных районов.

В общем, насчёт «случайной» кражи двух миллионов у Кристины, есть у меня жирные сомнения. Можно их списать на интуицию, можно и на опыт — в прошлой жизни на улице мне жить доводилось, как и сталкиваться с разными противозаконными гильдиями.

И что же получается? Народ, который живёт в этом ангаре, во-первых, отжимает деньги у случайных прохожих богатеев, действуя по налаженной схеме. Во-вторых, отжимают деньги у конкретных целей, действуя по той же схеме? В-третьих…

Я бросил взгляд на столы, где фасовали траву.

В-третьих, наркотики.

Плюс явно есть что-то ещё.

Но самое главное — место! Существует ограничения на количество земли, которой может владеть простолюдин. А этот ангар стоит на большом огороженном участке земли. Плюс есть и другие постройки.

Эта земля либо государственная… В чём я, честно говоря, сомневаюсь.

Либо принадлежит какому-то аристократу или роду.

Мои размышления прервал скрип открывающейся двери. Из помещения с красивой дверью вышел какой-то холеный мужик с чёрными усами и хмурый высокий юноша в дорогой красивой толстовке.

— Господин велел подождать пятнадцать минут. Засекайте, потом он вас примет, — холодно сказал мужик, обращаясь к Владу и Раисе.

— Слушаемся, ваше благородие, — согнулись в поклоне брат и сестра.

И если девушка делала это спокойно, то на лице Влада мелькнуло недовольство.

Глянув на наручные часы, я засёк время и прошествовал за мужиком и парнем. У обоих были Метки. А ещё они были похожи своими прямоугольными лицами и густыми бровями.

Аристократы. Отец и сын.

Они вышли с другой стороны ангара и направились к чёрному внедорожнику. На номерах автомобиля рядом с буквами и цифрами вместо герба Российской Империи был герб какого-то рода.

Хм, вроде я уже видел этот герб.

А машина, если приглядеться, не очень-то новая.

Я быстро осмотрелся. В этой части базы имелось несколько «стопок» бруса, какие-то мешки со строительными смесями, бытовка…

Всё выглядело так, будто этот «реквизит» должен намекать случайным зрителям, что на базе идёт ремонт.

Квадратный мужик закурил, оперевшись спиной на крыло внедорожника.

— Говори, Глеб, — велел он, глядя на свою более молодую и «узкую» копию.

— А чего тут говорить, — буркнул парень.

— Почему опять рожу корчишь, а⁈ Что тебе опять не нравится⁈

Парень сжал зубы и, оглядевшись по сторонам, подошёл ближе к отцу.

Я же подошёл ближе к ним обоим, чтобы лучше слышать:

— Мне не нравится то, чем мы занимаемся, папа. Мы потомственные дворяне. Так какого лешего, мы ведём себя как какие-то жалкие бандиты? И с каждым месяцем всё сильнее погрязаем в этом дерьме?

Отец сверкнул глазами и резко поднял руку, чтобы влепить сыну пощёчину.

Но в последний момент ладонь изменила направление и легла на плечо парня.

— У нашего рода сложные времена, сын, — проговорил старший медленно. — А отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Парень тяжело вздохнул и покачал головой:

— Вечно ты так, пап. Мы в глубокой заднице из-за наших господ.

— Сын! Ещё слово, и я тебя ударю, — прорычал старший. — Не смей наговаривать на графов. Наши предки верой и правдой служили им многие годы! И мы послужим.

— Наши предки служили воинам, а не бандитам и садистам!

Зазвенела пощёчина.

Парень яростно сверкнул глазами и процедил:

— Наши предки в гробах переворачиваются от того бесчестия, что мы творим. А вот это всё дерьмо, — резким кивком он указал на ангар. — Даёт нам право разорвать вассальный договор без урона чести.

— Бросить своего господина в трудное для него время — вот истинное бесчестие, — выдохнув облако сигаретного дыма, нарочито спокойно произнёс отец.

Однако его ладонь сжалась в побелевший кулак.

— По-твоему, отрезать пальцы чужим должникам — это и есть трудные времена? — тихо спросил парень.

— Глеб, ещё одно недоброе слово в адрес графского рода, и я изобью тебя так, что матери не узнают. Прошу тебя, сынок… не выводи меня из себя.

— Ухожу, — Глеб поднял обе руки, признавая поражение. — Буду в машине. Ждать пока наш господин… наработается!

Он громко хлопнул дверью автомобиля.

Его отец, полыхнув энергией, врезал кулаком по бетонному блоку, на котором стоял мусорный бак. От блока не осталось и следа.

Я же, переваривая всё услышанное, поспешил обратно. Пятнадцать минут почти прошло.

Брат с сестрой до сих пор мялись под дверьми. Оба были гораздо бледнее, чем я их запомнил.

Тут что-то произошло, пока я уходил?

Влад, постукивая зубами, то и дело поглядывал на часы, висевшие рядом с дверью.

— Пора, Рая, — проговорил он, взяв сестру за руку и открыв дверь.

Я шмыгнул следом за ними.

По мне тут же ударила рассеянная волна жажды крови. Если бы я не ждал какой-нибудь подобной подставы, мог и потерять контроль над своей «невидимостью».

— В-в-ваше С-с-сиятельство… — проблеяли Влад с Раисой, склонившись в поклоне под девяносто градусов.

Когда эмоции людей настолько сильные, что аж зашкаливают, они отражаются в их энергетическом поле.

Я явственно чувствовал ужас детишек.

А ещё ужас того мужика, который сидел на столе с окровавленным мешком на голове. Ему недоставало четырёх пальцев на правой руке — обрубки кровоточили.

А сами пальцы лежали на столе перед хозяином кабинета и хозяином этой базы.

Тучный мужик с лысиной и усами сейчас сидел в удобном кресле и, глядя на вновь прибывших, курил сигару.

Он хотел убивать и резать всех без разбору, точно сбежавший из аномалии монстр.

Я же был не прочь дать волю чувствам и убить его, не сходя с места. Я сразу узнал этого человека — видел фотографии в интернете.

То был граф Измайлов — отец одного из курсантов полевого лагеря Корпуса Стражей. Того мерзавца, который был среди тех, кто «учил жизни» Змея. Дружка ныне покойных майора Апраскина и княжича Щербатова.

Измайловы тоже входят во фракцию моего младшего братца — девятого царевича Дмитрия. Являются видными представителями фракции в Новосибирске.

— Подойдите сюда, мелюзга, — властным тоном приказал тучный граф и противно осклабился: — Не бойтесь. Расскажите о своих сегодняшних успехах. А господин подумает, наградить вас или наказать.

Новая волна жажды крови ударила по моим рецепторам.

Сука! Бесит! Не люблю тех, кто меня бесит.

Интересно, если вдруг Измайловы всем родом случайно перестанут существовать, Димасик припрётся в Новосиб лично? Выйдет поиграть с братиком Максимом?