Инжер только молча, включил передатчик и поднес его к лицу Кольки, стоящему рядом и разглядывающему всех пришедших: — Попробуй, скажи что-то.

— Всем привет, — радостно провозгласил Николай от чего все, находящиеся в комнате, подскочили, снимая оружие с предохранителей.

— Эт-то что за фигня такая? — просипел Рог.

— Не что, а кто, — возмутился Коля, — и я не фигня. Меня Коля зовут.

— А меня Света, — девчонка тоже подошла к микрофону, задорно улыбаясь и, похоже, наслаждаясь шоком моих товарищей, которые с непониманием, оглядывали и проверяли все комнаты в квартире.

Хлопнула межкомнатная дверь: — Это Кузьмич с вами поздоровался, — сказал Колька, — а я еще тут Катя есть.

— Здравствуйте, — смущенно протянула девушка.

— Здравствуйте, — поздоровалась примерно половина отряда. Остальная половина таращилась на Инжера в полном обалдении от происходящего.

— Местные жители это, — сказал он, плюхаясь на диван. — Они сами нам сейчас все расскажут. Снимите мне три передатчика еще и на громкую связь поставьте, чтобы ребята друг друга не перекрикивали.

— А почему три? — спросил Ванька, напряженно усаживаясь рядом.

— Кузьмич не говорит, но если захочет что-то донести, то постучит, — ответил Инжер, получив от мальца одобрительный кивок.

— Давай, Катя, рассказывай, что здесь у вас происходит вообще. С самого начала давай, — попросил Инжер молчащую девушку.

— Хорошо, — она тяжело вздохнула, усевшись на диванчик с другой стороны. — Я начну с того, что мне рассказывал отец. Когда он был сам еще маленьким, город только достроили и расселили людей по квартирам.

— Его строили уже, когда люди под землей спрятались? — опешили парни.

— Ну да, — Катя пожала плечами. — Техника строительная здесь есть. Короче, какое-то время они прожили спокойно, а потом люди стали сходить с ума. Проявлялось это так. Человек заболевал, у него наблюдались все признаки простуды. Насморк, головная боль, ломота в теле. В большую проблему это не переросло, так как болели не все поголовно, а только некоторые люди. В совокупности с другими болячками на «обычную» простуду никто внимания не обратил, тем более переболевшие вставали на ноги и продолжали спокойно жить. Проблемы начались чуть позже. Сначала у человека проявлялись почти незаметные отклонения в поведении, которые со временем усилились.

— Нихрена себе! — прокомментировал Руби, очень внимательно слушая Катю.

— Спохватились только тогда, когда таких вот поехавших набралось достаточно много и на них стали поступать жалобы. То они в стену стучат круглыми сутками, то дома углем разрисовывают, то поют постоянно. Всех таких людей собрали и обследовали, постановив, что они действительно тронулись умом, но опасности не представляют, — Катя тяжело вздохнула, осмотрев собравшихся, усевшихся вокруг дивана кружком. Не было уже ни у кого страха, а только живой интерес и сочувствие к девушке. — Папа рассказывал, что тогда приняли решение отселить всех ненормальных в отдельный этаж, чтобы остальным не мешали, но этим все не закончилось. Люди продолжили сходить с ума. Проведя исследования, удалось выяснить, что помешательство произошло только у тех, кто переболел вот этой неизвестной простудой.

— Ничего себе, вот это эпидемия, — протянул Ванька, круглыми глазами окидывая всю компанию.

— Да, если бы все это не видела, сама бы не поверила в такую бредовую историю, — согласилась с ним Катерина.

— Не поверишь тут, когда с тобой духи разговаривают, — буркнул Рог.

— У-у-у, страшно? — разрядил обстановку Колька, вызывая улыбки.

— Что дальше, Кать? — вернул Инжер разговор в конструктивное русло.

— Дальше их начали изучать, исследования проводить, только бестолку все. Ничего не нашли. Полностью здоровые люди со съехавшей крышей, — она развела руками, смотря на Инжера. — Дальше, со слов отца. Сумасшедшим отвели отдельное место проживания, они работали и участвовали в общественной жизни, но за ними просто присматривали. Только в один прекрасный момент все опомнились тогда, когда сумасшедших стало больше чем нормальных. Отец говорил, помешательства наступали волнообразно. Вот в одну такую волну нездоровых стало сильно больше. Учитывая, что они были вполне дееспособны, психи организовали свою ячейку и начали отстаивать права. Не знаю, что там происходило по событиям, но психи в итоге убедили оставшихся нормальных, что они лучше знают, как управлять обществом. Мол, просветленные они и все такое, а нормальные, получается, уже совсем ненормальные.

— Хо-о вот это поворот, — вытаращились на нее в полном обалдении парни. — Психи пришли к власти?! Это же все, пипец полный.

— Так и произошло, — кивнула она. — Мы и так мало контактировали с другими модулями, а когда к власти пришли сумасшедшие они объявили людей из других поселений ничего не смыслящими дураками, сидящими у нас на иждивении. Только благодаря нам они еще не сдохли, — преторы аж присвистнули от такого поворота, — да, — кивнула Катя, — и они приняли решение на себе этот груз не тащить. Напали на станцию по соседству. Отец не знал, для чего она была нужна, но новая власть объявила станцию рассадником анти человеческих экспериментов, — она вздохнула тяжело. — Затем они взорвали вход, Катя вздохнула. — Постепенно нормальных становилось все меньше. Незадолго до моего рождения всех вменяемых отселили в отдельный дом, приставили охрану. Мы не имели права отсюда без согласования выходить и должны были носить специальную повязку, — девушка совсем погрустнела, — вот так и начиналась моя жизнь. Я из окна смотрела на весь этот бардак, творящийся снаружи.

— А что за бардак? — спросил Макс заинтересованно.

— Те, кто слетел с катушек первыми, еще в первую волну, они совсем спятили. Они уже не занимались никакой деятельностью и жили в мире своих грез. Все зависело от того, какой душевной болезнью человек страдал. Начала с перебоями работать ферма, несколько раз не вернулись из забоя шахтеры из-за обвалов. В общем, окружающее медленно погружалось в настоящее безумие. Тех, кто совсем спятил, а потом и стариков утаскивали к обвалу и там бросали умирать, потому что пищи не хватало. Потом у нас тут даже война разразилась. Три дома воевали между собой. В окно на соседние дома гляньте, — все послушно выглянули, разглядывая строения, стены которых были изрыты попаданиями от пуль и оружия калибром покрупнее.

— Безумие, какое, кабздец, — пораженно протянул Мишка, потерпев щеки. — А дальше что?

— Мы больше не могли жить в этом хаосе. Все оставшиеся нормальными люди организовались и забаррикадировали наше здание. Мужчины собрали отряд обороны, который нес круглосуточную вахту у входов, но психи к нам не лезли. Они нас боялись как огня, опасаясь заразиться от нас «нормальностью». — Катя снова вздохнула тяжело. — Вот здесь мы и жили. Выращивали овощи, переоборудовали под это некоторые квартиры и подвал, мастерскую организовали и прочее. Мужчинам все равно приходилось выбираться наружу за ресурсами, провизией и другими вещами. Сначала все хорошо шло, но чем дальше, тем опаснее становились вылазки. Психи совсем одичали. Если раньше они боялись на нас нападать, то потом принялись выслеживать. Дядя Савва, наш старший, выдвинул даже теорию, мол, психи думают, что у нас здесь еды завались, потому мы и забаррикадировались.

— Где логика? Ваши тогда вообще бы не выходили на улицу, — пожал плечами Руби.

— Какая логика у психов? — скривился Рог. — Нет ее. Забудь.

— Верно, — поддержал его Колька. — Они потом вообще сами себя жрать начали.

— Да, такое потом наступило, когда у них еда кончилась. Тут-то нам совсем несладко пришлось, — Катя всхлипнула, видимо, вспомнив что-то особенное, — С нами начали настоящую войну. Мужчины несколько раз ходили, искали выход отсюда, но безрезультатно. Последняя экспедиция ушла в центр управления и не вернулась. Там был и мой отец тоже, — Катя всхлипнула.

— И Кузьмича батя тоже там был, — добавил Коля, — а мой еще до этого погиб. Как-то раз психи на плантацию пробрались. Он там с напарников вахту нес. Ну и задушили их.