Бандиты зарычали.

— Век бы на это болото глаза не смотрели, — рявкнул один из них, — отвечай быстро, ты здесь людей видел?

— Каких людей? — удивился Жупель, — другие патрули?

— Нет, тупая ты гобла, — отрезал разбойник, — двоих людей. Первый из них мужик, молодой такой остолоп в белой робе светлого брата, и женщина, возможно, раненная, с длинными черными волосами.

Мы с Люцией переглянулись. Нас искали! Неужели Юджин выжил, сумев спастись от огня Люции? Если нет, то кто тогда руководит поисками? В принципе, догадаться, что мы скрылись в Гадючьих Топях, дело не трудное. Неся принцессу, я удирал именно в сторону болот. К тому же бандиты наверняка обнаружили трупы своих товарищей, убитых василиском и злобным магом-отшельником.

Жупель задумчиво забарабанил пальцами по подбородку.

— Мужчина и женщина? — переспросил он, — первый здоровый, но рожа абсолютно дебильная? Ему бы киркой в шахте работать или мечом махать, а он робу напялил духовника. Барышня ничего такая, симпотная, только злющая, как кобра!

— Даааа, — медленно протянул разбойник, — где они?

— А монеток на жизнь мою трудную, на брата лечение подбросите? — спросил Жупель.

Я готов был зарычать от ярости! Чертов предатель! Знал же, знал, что доверять гоблину — это доверять гоблину. За грош медный сдаст! Лицо принцессы тоже потемнело от гнева, пальчики её принялись совершать легкие пассы. Что же, разбойники оказались правы, он действительно тупая гобла, если решил предать нас в столь неподходящее время. Видимо, контрабандист забыл про магический огонь ведьмы, который и сжег его соплеменников.

С отвратительным скрежетом разбойники обнажили мечи.

— Мы тебе нос отрежем и уши узлом завяжем, если не скажешь! — произнес вожак.

Жупель затрясся.

— Помилуйте, — заныл гоблин, — кто о брате позаботится, о матушке больной!? Не знал же я, что вопрос сей государственной важности. Мигом всё выложу, но и вы уж не обидьте, две недели глаза и стопочки маленькой кваказябки не видели. Дайте хоть серебрушку!

— Ещё и глаза выдавим, — пообещал бандит, — чтоб больше уже ничего не видели.

Гоблин очень натурально зарыдал.

— Не оставляйте уж калеку сиротой, помогите, люди добрые. Бог ваш, Владыка Светлый, говорит, помогать людям надобно.

— Так то людям, — заметил бандит, — а не грязным уродам. Ладно, черт с тобой. Держи.

Жупель ловко поймал брошенную монету.

— Туда ушли! — произнес контрабандист, указав в противоположную от оврага сторону.

— Когда видел? — спросил бандит.

— Полдня назад!

Головорез взмахнул мечом.

— Ну, смотри, если обманул! Пошли, братва. Награда не ждет!

Бандиты удалились так же быстро, как и пришли, проследовав в указанном Жупелем направлении. Гоблин ещё какое-то время громко кричал, зовя несуществующего больного брата, а затем развернулся и подмигнул нам.

— Всего одну паршивую медяшку отвалили, сволочи, — пожаловался он, — ладно, доход есть доход. Надо выбираться отсюда, если в Гадючьи Топи вернулась вся армия Белеза, то здесь могут шататься и другие патрули. Думаю, ночью нам будет лучше поработать ногами и уйти как можно дальше.

Гоблин неуверенно поднялся на ноги и, пошатываясь, сделал несколько шагов.

— Порядочек! — объявил он.

Я в этом сильно сомневался. Выбравшись из оврага, я подошел к гоблину и, возложив ладони, прочёл целебную молитву. Магия внутри кристалла ожила и мощной волной прошла сквозь моё тело. Я не смог сдержать улыбку. Незнакомым с волшебством людям не понять, какое это на самом деле наслаждение: чувствовать в себе неосязаемую великую силу — чистую энергию.

Шаги Жупеля вмиг стали куда более уверенными. Гоблин даже подпрыгнул.

— В конце концов, не такой плохой день, — заявил он, — знать бы ещё, кому мы обязаны столь невиданной щедростью.

Я и Люция согласно кивнули. Та ещё загадка. Невиданный помощник-благодетель с весьма странными методами. Мог ли он быть тем самым болотным магом, заколдовавшим меня и девушку? Вряд ли, ни ростом, ни комплекцией загадочный вор и проклятый еретик ничуть не напоминали друг друга. Даже если предположить, что чернокнижник наложил сам на себя чары иллюзии, замаскировав внешность, то всё равно сомнительно, что дряхлый старик мог так лихо метать дымовые мешочки и скакать через овраги. С другой стороны, кто мог поручиться, что тогда в хижине болотный маг предстал перед нами в своём истинном обличии? Но даже, если это он, то почему появился именно сейчас? И зачем скрывается?

Оставалось только выразительно пожать плечами. Из нескольких кусочков мозаики даже смутный набросок общей картины никак не складывался.

К счастью, душу мою терзал ещё один вопрос, на который я, для разнообразия, мог получить быстрый ответ.

— Скажи, Жупель, — обратился я, — а из чего гонят матерую кваказябку? Ну, ту золотистую, что мы видели в апартаментах Кхмыри.

Контрабандист мечтательно улыбнулся и даже прищелкнул языком, погрузившись в блаженные воспоминания.

— А у тебя губа не дура, — заявил гоблин, — матерая кваказябочка настаивается только на эльфийских ушах. К несчастью, паршивцы не хотят делиться с приличным обществом лучшим, что у них есть, из луков по охотникам стреляют почем зря. Так что, если где-нибудь уши эльфийские раздобудешь, смело в любую гоблинскую землю иди — лучшим другом станешь.

Подавив приступ тошноты, я внезапно осознал, что, возможно, не на все вопросы хочу знать ответы.

Вся уверенность, зародившаяся в моей душе, испарилась при виде лавки профессора. Если план Жупеля до этого казался мне просто безумным, то сейчас иначе, как «самоубийством», я бы задуманное гоблином мероприятие и не назвал. Лавка Тяп-Ляпика ненамного уступала размерами королевскому дворцу Гадюшника, а по общему впечатлению здорово смахивала на укрепленную заставу.

Не в пример типовой гоблинской архитектуре цитадель профессора (другого слова и не подобрать) оказалась выстроена из больших добротных бревен, обитых поверху широкими досками. Яркая и, по всей видимости, водостойкая краска на стенах блестела на солнце свежей белизной.

Окна в доме скорее напоминали бойницы. Все как на подбор: длинные, узкие, с железными ставнями. Большинство задраено наглухо. Я поневоле вспомнил трактир в Гадюшнике. Похоже, что, по крайней мере, одна гоблинская традиция — сначала вырубать окна в стенах, а потом их заколачивать, передалась и жилищу Тяп-Ляпика.

Рядом с любой порядочной цитаделью обязательно имелась конюшня для скакунов благородных рыцарей, здесь же, у небольшого озерца вблизи лавки, раскинулась внушительная ферма, полная злобных василисков. Я насчитал не менее четырех взрослых особей и почти столько же молодняка. Рядом суетились гоблины-слуги. Никто из них не мог похвастаться полным набором пальцев, а почти каждый третий расхаживал без руки. Один престарелый гоблин вообще передвигался на двух деревянных протезах. Интересно, сколько же Тяп-Ляпик им платил?

Но больше всего меня поразили не василиски, а огромный зеленый тролль, развалившийся на мокрой траве невдалеке от фермы. До сих пор я, к своему счастью, ни разу не встречался с подобными ему созданиями, а только читал о них в книгах. Реальный экземпляр превзошел все мои ожидания. Тролль был почти в три раза больше, выше и шире любого взрослого мужчины. Тяжелые кулаки монстра сильно смахивали на внушительные каменные валуны. Ноги тролля, в пропорции с остальным телом, казались короткими и негнущимися, подобно двум деревянным столбам. На круглых ступнях вместо пальцев виднелись уродливые роговые наросты, отчего нижние конечности нелюдя больше смахивали на копыта. Казалось сомнительным, что подобное создание вообще могло бегать. Тролль явно передвигался тяжелым медленным шагом. Многочисленные глубокие следы, изобиловавшие вокруг озера, подтверждали мои подозрения. Толстая зеленоватая кожа нелюдя могла сравниться по прочности с корой столетнего дуба.