— Все! Я больше не могу! — спутник из деревни встал, оперевшись руками в колени.

— Устал?! — спросил Хальв его, осторожно оглядывая тоннель. Ему опять послышались шлепающие шаги.

— Да нет! Ты не понимаешь! — но Хальв его уже не слушал. Пока Валенок говорил, кто-то шлепал в их сторону, часто семеня босыми ногами.

Резко повернувшись на звук, он поднял свое оружие и рявкнул: — Ну-ка выходи пока я тебя не пристрелил! Считаю до трех и стреляю! От заряда моей винтовки не увернешься! Раз! — тишина ему была ответом, но какие-то звуки он все равно различал. — Два! — босые ноги прошлепали несколько раз в нерешительности. — Три! — Хальв потянул спусковую скобу.

— Не стреляйте. Я выхожу!

От звука голоса он обалдел и опустил оружие, Руби тут же проснулся, очумело оглядываясь, а Валенок схватился за голову.

Тихие шаги медленно приближались. Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп, шлепанье босых ступней по гладкой поверхности камня подсказывало, где неожиданный гость.

Хальв включил фонарь на максимальный режим освещения и сразу же увидел глазищи. Голубые как драгоценный камень, они смотрели на него с ожиданием и опаской. Первое наваждение прошло, и теперь он смог рассмотреть лицо. Красивое, с правильными чертами и аккуратным носиком. Такие лица рисовали на картинках, которые он видел в центре.

Хальв, наконец, рассмотрел знакомое лицо девочки, которой недавно отдал свои шоколадки. Этикетку одной из них она сейчас сжимала в руках, комкая и прижимая к груди, как очень дорогую вещь.

— Валиси? Ты что здесь делаешь?! — голос Валенка, тоже рассмотревшего преследовательницу, наполнился злостью, девочка сжалась, и отступила на шаг назад.

— Мне нужно с дядей поговорить! — она упрямо уставилась на деревенского, потопталась на месте и сделала осторожный шажок вперед.

— Уходи назад в деревню! Здесь очень опасно! Ты разве не знаешь, что детям одним в тоннели нельзя выходить?! — Валенок заводился все сильнее, переходя на крик. В его исполнении с коверканьем слов это звучало забавно, но неуместно.

Хальв слушал его краем уха, разглядывая новую знакомую, зовущуюся Валиси. Аккуратная худая фигурка, нет следов мутаций. Создавалось ощущение, что девочку из верхушки богатого города выкинули на улицу. Ей здесь не место в этих старых, заброшенных тоннелях.

Еще она ему напоминала фонарик хищной рыбы. Однажды он разок видел такую в подземной речке. У нее перед пастью висел фонарик на тонкой ножке. Во тьме пещер он хорошо заметен и глупые рыбы плывут на приманку, желая съесть, а потом попадают в пасть хищнику. Вот и девочка напоминала этот фонарик. Пугающее ощущение. Будто бездна притаилась за этой маленькой фигуркой, освещенной фонарем.

— Иди сюда, — позвал он ее, сбрасывая наваждение и перебивая тут же заткнувшегося Валенка. Он будто ответственность с себя снять хотел, враз замолчав.

Та кивнула и быстро подбежала, шлепая босыми ногами. Остановилась возле него, переминаясь с ноги на ногу и разглядывая снизу вверх.

— Почему ты без обуви? Очень холодно так ходить, — смешанные чувства клубились где-то внутри.

— У меня есть ботинки, но они очень тяжелые, — она сняла со спины котомку и растянула горловину, демонстрируя скудные пожитки и огромные чоботы, неизвестно каким образом туда поместившиеся. Котомку эту, обычный мешок с двумя лямками, Хальв сразу-то и не приметил. Да он не заметил даже в чем она одета, погруженный в свои ощущения и разглядывание необычного лица.

Сероволосая Валиси носила старую, застиранную рубашку, уже нечитаемого цвета и такую же юбчонку до середины икр. К этому прилагались здоровенные мужские ботинки явно не ее размера. Старые еще армейского образца. Конечно, такие носить то еще приключение. Особенно для десятилетней девчушки.

— Я их не стала одевать, иначе вы бы меня сразу заметили, — поделилась она, натягивая свою несуразную обувку. Похоже, они не слетали с нее только благодаря туго завязанным шнуркам.

— Так зачем ты за нами шла, не поделишься? — спросил Хальв у нее, наклоняясь немного, чтобыих глаза были на одном уровне.

— Забери меня с собой, — попросила она, комкая подол юбки. — Я больше не могу здесь находиться, — голос девчушки сорвался, она постаралась незаметно вытереть слезы, на секунду отвернувшись. — Забери меня, пожалуйста. Ты же мой брат… — она шмыгнула носом и спрятала бледное лицо в ладонях.

Хальв вздрогнул от услышанного, пропуская слова через свое сердце и даже не заметил как крякнул Руби, обалдевающий от происходящего. Брат, надо же. Почему брат-то?

Осмотрев ее еще раз, он подумал, что здесь ей действительно может плохо житься. Все таки нормальный ребенок среди мутантов будет как бельмо на глазу.

— Я могу поселить тебя в Башне, — решение далось легко. — Будешь там жить. Там хорошо. Учиться будешь.

— Нет! — выкрикнула она, упрямо сжав губы. — Я хочу идти с тобой!

— Ты думаешь я на прогулке? — его брови поползли вверх. — Там, где мы ходим, очень опасно и детям там не место. Ты хочешь обузой для моего отряда стать? Хочешь, чтобы поубивали нас из-за тебя?

— Не хочу, — буркнула она, заглядывая ему в глаза и ища что-то ведомое только ей. — Я не буду обузой. Ты же видел, меня тяжело увидеть. Я многое могу. Возьми… — последнее слово она прошептала, похоже уже не сильно надеясь на положительный ответ.

— Хорошо, возьму, — согласился Хальв и будто камень с души упал. Словно нужно было ему эту девочку с собой взять. “ — На кой-хрен только? Не знаю, — подумал он. — Подсознание никогда не врет и очень часто показывает нужные знаки».

— Спасибо, — запрыгала та, радостно размахивая руками. — Я не подведу тебя честно-честно.

— Пошли уж, — хмыкнул он, распрямляясь и пытаясь понять что за чувство такое в груди. Теплота такая странная. — Правда, мы идем в довольно опасное место. Может, тебе вернуться в деревню? Мы придем, когда все там посмотрим.

— Нет, никуда не пойду, — помотала она головой и вцепилась рукой в его комбез. Росточком она была Хальву по грудь и от этой разницы жест смотрелся довольно комично.

— Вот ты и стал отцом, — «поздравил» его Руби.

— Братом, дядя Руби, — со всей серьезностью поправила она блондина.

— А ты дядей, — поддел Хальв друга, усмехаясь в его выпученные от удивления глаза.

— А там куда вы идете ничего страшного нет, — стала рассказывать Валиси. — Там только смерть повсюду.

— Она пришла с той станции, — посчитал нужным рассказать Валенок. — Вот в этих же ботинках и пришла. Мы ее и взяли жить к нам. Не выгонять же.

— Как давно пришла? — спросил Хальв Валиси, но та не отреагировала, раздумывая о чем-то своем.

Ответил деревенский: — Года три назад она пришла. Ей тогда семь было. Ну мы так подумали. Сама она ничего не рассказывала. Первый год вообще не разговаривала. Спала только, ела немножко и сидела. Сядет возле кухни и сидит почти весь день, смотрит в никуда.

— Понятно, — благодарно кивнул Хальв. “ — Что-то мое видение про фонарик у рыбы все сильнее становилось пугающей правдой», — подумал он.

— Валиси, — Хальв потрогал ее рукой за плечо на что девочка тут же прислонила к ней свою щеку. — Почему там только смерть? Объясни мне подробно.

— Потому что там все умерли, — счастливо улыбнулась она, потираясь щекой об руку. — Папа с мамой умерли. Дяди и тети умерли. Только я осталась. Попрощалась со всеми и пошла.

У него вдоль хребта от затылка к заднице пробежал холодок дурного предчувствия.

— Почему умерли, ты знаешь? — создавалось ощущение, что он общается с душевнобольной. Слишком размытые ответы она давала, да еще и улыбалась при этом, хотя улыбка в такой ситуации совершенно неуместна.

— Ты не думай, я не дура, — Валиси словно мысли его прочитала. — Просто у тебя на лице все написано, — она хихикнула. — Я просто рада, что встретила тебя. Эта радость гораздо больше, чем старое горе, — она задумалась ненадолго, ловко перебирая ногами в своей громоздкой обувке. — Они просто начали умирать один за другим. Некоторые сходили с ума и убивали себя, некоторые просто умирали. Мама говорила, что у них останавливается сердце.