– Ты плохо слушал, Сат? – прервал его увещевания Нинкран. – Мы с каждым поколением будем становиться слабее, а змеи уже в этом десятикратно усилили свои возможности. Когда дойдет до прямого столкновения, то через каких-то двести лет мы им мало что противопоставим, а через тысячу нас уделают, как маленьких детей.

Сат предложил иной выход:

– Тогда, может, потратить ближайшую тысячу лет на то, чтобы наладить с магами нормальные отношения? И никакого столкновения не будет.

Старик поморщился и ответил:

– Ты вроде бы отлично знаешь историю, мальчик, а говоришь такие глупости. Как только одна раса теряет свое могущество, ее срезают с вершины, как ножом, и наверху оказывается другая. Отгадай, кто метит на наше место? И не будь я заинтересованной стороной, все свои богатства поставил бы на змей. А теперь вопрос на мешок золотых – что хуже для всех? Эйры, которые на своих плечах тысячелетиями тянули этот мир и, несмотря на все наши недостатки, не привели его в упадок, или новоявленные маги, которым даже собственное потомство безразлично?

Сату пришлось опустить голову, поскольку парировать сразу он не смог. В этих словах была правда: змеи на самом деле набирают мощь небывалыми темпами, пока драконы ее теряют. Это естественный процесс, лишь бы он остановился на уровне баланса, а не улетел в другую сторону. Поразмыслив, он неуверенно заявил:

– Любой из вариантов в разной степени плох. И мы когда-то добивались не этого – мы хотели сойти с пьедестала, чтобы дать возможность развиваться остальным, а не уступить власть кому-то, еще менее подходящему для этой роли.

– Вот ты сам все и сформулировал! – похвалил предводитель тайного сообщества. – Вы хотели справедливости. И мы тоже ее хотим. Но для равновесия нужно минимум две стороны – одна сдержит вторую, когда начнется перекос, и наоборот. Необходимо сохранить ген эйров не для того, чтобы захватить власть, а лишь в качестве подстраховки на будущее.

Сат уже пожалел, что явился сюда и все это выслушал. Но раз уж совершил такую ошибку, то обязан был перебрать все аргументы:

– Если вдруг история вновь зайдет в тупик, то пусть наши потомки и разбираются. Может, тогда снова явится какая-нибудь Великая Змея и всем зажравшимся надает по шапкам?

– Может, – смиренно признал Нинкран. – Или нет. – Старик явно не хотел развивать спор и внезапно переключился на другую тему: – Ты уже слышал, что эйра Окрана поймали на превышении должностных полномочий и изъяли один из его замков в пользу казны?

– Не слышал, – хмуро отозвался Сат, все еще пытаясь додумать прежнюю мысль, а не подхватывать следующую. – Наверное, ему просто не стоило злоупотреблять своим положением?

– Безусловно! – неожиданно согласилась с ним госпожа Шекокран. – Он идиот и сто раз виновен! Таких дураков мы сюда и не приглашаем, плевать на чистоту его крови. – Драконица сделала короткую паузу и вкрадчиво продолжила: – Но нас заинтересовала мера наказания. А теперь скажи, Сат, точно ли с проблемой столкнутся наши потомки, а не мы? Будущее не так далеко, как ты надеешься.

Бесы дери их логику! Даже по спине мороз пробежал, когда Сат об этом задумался. У дракона нельзя отнимать имущество, а чистокровный при том испытывает нестерпимые муки. Гуманнее было заточить его на сто лет в темницу, чем подвергать такой пытке. Адриан Третий – обычный человек и не может всего учесть. Когда Великая Змея призывала ценить особенности каждой расы, она была полностью права. Но эйры больше не в фаворитах, поэтому по их больным местам стало простительно бить. Зачем Сату вообще было об этом размышлять? Он уже помог истории повернуться, с тех пор ни разу не влез в политические дрязги, а теперь его насильно пытаются втянуть!

Он встал, успокоился и совершенно равнодушно заметил:

– Вы правы в том, что переходный период сопровождается перекосами. И правы, что этот период затянулся. Говорите об этом с теми, кто принимает ошибочные решения, пусть они и исправляются. Император готов слушать, просто сейчас ему шепчут не те советники. А я не на вашей стороне.

– Имеешь право, – сказал в спину Нинкран, вынудив его замедлить шаг. – Только тогда случайно не сыграй на стороне змей своим бездействием.

Разговор осел в подсознании и иногда подсвечивал в ином ключе любую новую информацию. Сат ни в коем случае не собирался ни в чем участвовать, тем не менее признавал справедливость того аргумента, что драконам пора научиться объединять свою магию с ведьмовской. Только для подстраховки на случай серьезных перекосов, ничего больше! Мир от этого только выиграет. И если никакая раса не получит серьезного перевеса в магических возможностях, то и трудностей не возникнет. Но на подобные исследования способны только очень старые ведьмы, долгие годы состоявшие в могущественных ковенах, а их ни на что не уговоришь. Что он, собственно, недавно и проверил. Некогда самый презренный народ вдруг стал краеугольным камнем для решения насущных проблем. И все бы ничего, если бы не исконный отвратительный характер, которым ведьмы еще и гордятся.

Сат берег рассудок и старался лишний раз об этом не задумываться. Приглашений в тайный Клуб он больше не получал, сам в знакомый подвал не являлся, а когда видел эйров на дворцовых приемах, поддерживал лишь светскую беседу. Разумеется, он не смог о них доложить, тут они сделали верную ставку. Но просчитались, полагая заиметь в его лице влиятельного союзника.

У него и своих забот хватало. Дядя, который перебросил на него должность ректора и скрылся за горизонтом. Неужели Нарат Дикран подозревал, что и его попытаются втянуть в ту же авантюру, и поэтому так спешил? Умно. Преподаватели, заглядывающие Сату в рот и ожидающие идеальных решений для каждой ситуации. Они даже не слышат, что его никогда не прельщала руководящая должность! Сат любил работать с учащимися, общаться с ними, ведь сам недалеко от них ушел, а уж никак не копаться в бумажках. Студентки магического факультета, половина из которых драконицы, не теряющие надежды заполучить в женихи эйра. Леонтина Райнус тоже поступила и теперь на лекциях хлопает длинными ресницами. Где та скромная барышня, краснеющая под взглядами родителей? Или они науськали ее быть более активной? Похоже, оптимизм этого семейства неистребим. Какая-то рыжая выскочка с ведьмовского – вроде Мартос. Как она с ним разговаривает, а! Самая наглая из их противного народа. И не будь он сейчас исполняющим обязанности ректора, выловил бы ее где-нибудь после занятий, затащил в кусты и как следует отшлепал. А вот на такой должности нельзя, на такой должности разрешается только чинно кланяться! Ни магической петлей не зарядишь, ни пинка не отвесишь, даже отборными ругательствами не покроешь. Мир поменялся до неузнаваемости, а крылья эйров до сих пор прибиты условностями.

Моя фамильярность с ректором и последовавшее за ней наказание привели к одному приятному последствию. За уборкой я успела перезнакомиться с работницами. Пока общежития пустовали, они неспешно наводили везде порядок, не забывая и сплетничать. А когда упомянули, что после нашего корпуса им предстоит мыть преподавательский, я напросилась в помощницы.

За общим делом легко затрагивала темы, которые были мне интересны:

– А ректор тут живет?

Одна из молоденьких уборщиц поправила слезшую на лоб косынку и, сделав большие глаза, с удовольствием поделилась информацией:

– У господина Дикрана так-то целый зáмок имеется! А то и четыре!

Вторая, чуть постарше, подхватила заговорщическим шепотом:

– Да эти Дикраны всю столицу своими дворцами обложили! Беспардонно богатое семейство, аж бесят!

Третья, пожилая, добавила:

– Не ихнее это дело – среди обыкновенных смертных лишения терпеть! Эйры от соседства простых людей сразу чахнут. Им подавай только золотые канделябры и шелковые простыни, без роскоши они не выживают. Но евоная комната здесь имеется!

– То есть? – я не поняла переход мысли от многочисленных дворцов до комнаты.