Я прервалась, поскольку за скрежетом двери раздалось недовольное сопение:

– Кларисса, это ты там? А меня почему не позвала?

– Лайна, ты же сама мне запретила тебя отвлекать, когда делаешь домашнее задание!

– Ну это понятно. А ты сама разве все уже сделала? Отодвинься от двери, сейчас заодно и проверим твою готовность к завтрашней контрольной!

На самом деле я сюда зашла по привычке рассказывать молчаливым мирашам о своих заботах. Вот такое решение я давным-давно придумала. Из них, конечно, советчики так себе, но слушатели они благодарные: поволокут меня туда-обратно, макушки вверх повздымают, чтобы погладила, а я тем временем им поведаю, что теперь Сат у меня в преподавателях числится, и спрошу, как к этому относиться. И вроде бы просто вылью, а ответы позже сами собой всплывают. Чаще всего срабатывает, когда самой себе правильные вопросы начинаешь задавать. Но сегодняшним вечером я успела натолкнуться на записку – и напрочь забыла о Сате и других хлопотах.

Появление Лайны заставило заметить, как сильно дрожат от нервного напряжения мои пальцы. А после я сделала совсем немыслимое – быстро свернула записку в кулак и сунула в карман, подскакивая на ноги:

– Так ведь я еще не подготовилась! Спасибо, что напомнила!

Оставив соседку общаться с мирашами в счастливом уединении, я поспешила к укромному месту в парке. Интерес дочитать подгонял – я уж точно имею право сначала сама выяснить, что же там папаша мне адресовал, перед тем, как полечу к ректору с докладом.

Приходилось читать по паре предложений, а иногда перечитывать, чтобы точно все уловить. Так я боялась, что меня за этим занятием кто-то застанет – будто бы я действительно предательница. Но после того как прочла и еще два раза повторила, желание немедленно бежать к Дикрану отпало. Я даже в свой корпус шла медленно, уже не вынимая записку из кармана, чтобы удостовериться в правильности понимания.

Отец умен. Он специально формулировал предложения так, будто я с ним нахожусь в постоянной переписке. Разумеется, подобное меня не остановило бы – ректор не идиот, чтобы не поверить моим словам после того, как я сама с этой запиской прискочу. Остановило меня другое – аргументы, приведенные в длинном письме без малейших доказательств. Голые обвинения, проглотить которые могла бы только необразованная сельская девка. Как же он раздражает тем, что считает меня совсем безмозглой! И что выиграл? Разве только отсрочку. Какая разница – первой же ночью я сообщу эйрам или завтра после обеда?

Следующим утром я не мучилась дилеммой, с кем завтракать. Сразу отправилась в сторону магов. Они, как уже было между нами заведено, скривились и напряглись. Но, конечно, прогнать меня не имели права, когда я так нагло уселась рядом с ними и сразу перешла к делу:

– Просветите, что стало с вашими товарищами, которые участвовали в бунте?

– Это шутка такая? – вскинул брови ближайший блондин. Но ответил – наверное, очень хотел стать свидетелем моей первой реакции: – Обвинены в государственной измене и казнены.

– Все? – меня не подвел голос, я говорила очень спокойно.

– Понятное дело, что все! – нервно ответил другой маг. – Это обычная практика – прямое нападение на драконов. Кто бы стал с ними церемониться?

– А вы как доказали свою невиновность?

– Она была очевидна, – снова вступил в разговор первый. – Именно поэтому мы здесь. Кто-то вообще в академии не присутствовал, кто-то лабораторную работу в дальнем корпусе заканчивал. Когда все происходило, мы оказались среди прочих паникующих. За что же нас арестовывать?

– Понятно, – ответила я, медленно опуская взгляд.

Пальцы будто начали неметь, и я неспешно, с удовольствием растирала одну ладонь о другую. Еще степеннее погружалась в мысли. В письме было написано так: «Не суди бунтовщиков за спешку. Они не поспешили – у них не было иного выбора, все равно от их жизней оставался короткий срок. Драконы не оставят мир таковым, чтобы кто-то в нем был сильнее них. Потому сразу после того, как открылось существование змеиной крови, начался геноцид. Они оставят одну зверушку для наблюдения – в твоем лице, конечно, поскольку ты доказала им верность. Все остальные будут уничтожены, ведь каждый из них потенциально сможет стать вторым отцом второй такой же, как ты. Но драконы – мудрые управленцы, все произойдет так, чтобы никто даже не догадался о планомерном истреблении. Первыми умрут те, кого можно в чем-то обвинить – это не выглядит странно, ведь обычная практика…»

Все неарестованные были вне магического корпуса – это и есть их алиби. Но все ли из тех, кто там находился, участвовал в перевороте? А не мог какой-то первокурсник просто спать? Не мог ли какой-нибудь выпускник отказаться участвовать в опасных аферах какого-то там приблудного отца Великой Змеи? Но казнены все. Про принципу отсутствия алиби. Это еще не геноцид, это обычная практика – без разницы, нападал ты на драконов или просто рядом находился.

– Чего замерла? – хмыкнул третий маг. – Изображаешь, что тебе их жаль? Так ты ведь сама убийца наших товарищей!

Я ответила очень холодно – любые лишние эмоции сейчас помешали бы сопоставить все нужные детали:

– И убила бы их снова, повторись ситуация, – отрезала однозначно, чтобы больше об этом не спрашивали. – А как вам новый преподаватель – Сат Дикран? Я видела, что он с вами тренировал во дворе магические петли.

– Нормальный преподаватель, – сухо ответили мне. – И нормальный дракон. Учит тому, чему нас давно надо было учить.

Не сказать, чтобы пояснение было развернутым, но я уловила – они рады Сату, они ему благодарны, это едва заметно звенит в голосе радостью. В письме он тоже упоминался: «Самых слабых пока возьмут под контроль. Успокоят какой-нибудь подачкой, но из внимания уже не выпустят». У меня не было ни аргументов в защиту Сата, ни доказательств его вины. Его работа не выглядела подачкой, но… но если надо за кем-то очень тесно присматривать, то доверять такую миссию следует не какому-то простачку, а эйру и будущему главе целого рода. Он может мыслить как угодно широко, но свои задачи по сохранению иерархии знает с детства.

Я стряхнула оцепенение и уставилась на другого змея, который предпочитал отмалчиваться. У него и поинтересовалась:

– Часть выпускников уже уехала, защитив дипломы. С вашего факультета много таких?

– Всего двое, Войран и Мэл, – он ответил от неожиданности, но тут же взвился: – Почему я вообще перед тобой отчитываться должен?

– Ты и не отчитываешься, – мягко проговорила я. – Просто у меня к тем двоим очень важный вопрос. Есть ли у вас с ними какая-то связь? Можно ли им передать письмо?

– Да иди ты… отсюда, драконова невеста! – он окончательно отмер.

Я, не желая спорить и вызывать дополнительную злость, сразу встала. Но напоследок попросила снова:

– Свяжитесь с ними. Мне нужно просто знать – ответят они или нет. Больше ничего.

Я не предательница, но моего отчета ректор не дождался и на следующий день. Уж больно правильно подобрал отец слова – их оказалось достаточно, чтобы хотя бы повременить. Два выпускника уже не под контролем эйров. Так разрешили им доехать до своих домов и приступить к своим магическим должностям? Или по их адресам уже никого не найдешь? Или драконы будут убирать всех змей медленнее, чтобы не наращивать подозрения? Или драконы вообще не собирались убивать невиновных змей, а я накручена умелыми домыслами старого и хитрого пройдохи? Ответят бывшие студенты-маги на письма или нет? Этот факт – как будто самый мелкий – мне был необходим, как капля перевеса для веры и безверия.

– Да-да…

Я ответила бессознательно, уже почти не раздражаясь, как люди назойливы в желании вытащить задумчивого человека из себя. Снова жужжание из внешнего мира вынудило повторить с развернутыми объяснениями:

– Да-да-да, точно…

Но вдруг звук раздался непосредственно возле моего уха, беспардонно выдергивая из глубин сознания: