— Что там? — услышал Сашка, подойдя чуть ближе, вопрос, доковылявшего туда быстрее, генерала Соболевского.

— Жив. Пуля попала в низ жива, пробив ногу. Скорее всего, раздроблена кость таза.

Вона чё? К чему бы такие совпадения?

— Надо положить его на твёрдую поверхность в тепло и дать разбавленного красного вина, — как только раненому перевязали ног… задницу, довёл свои воспоминания о Пушкине до народа Сашка.

— Его нужно отвезти домой в имение, — прогундосил Селиванович Антон Антонович, горой такой возвышающийся над остальными советчиками доктору.

— Господа, прошу вас разойдитесь, позвольте доктору заняться лечением, — генералу только дай покомандовать.

Сашка плюнул. Во всех смысла этого слова. И слюной на траву и мысленно на современную медицину. Не в том смысле, что моя хата с краю, и я уже своё дело сделал. Нет. Плюнул, так как понял, что правильно будут лечить Ивана Артемьевича или неправильно, не имеет значение. Он, как и Пушкин обречён. Сейчас нужно срочно делать полосную операцию и вырезать пробитые кишки и чистить брюшную полость. А ещё нужно ногу зафиксировать, в гипс или просто к кровати привязать. Ничего этого не сделает Беккер, просто не сможет. А помрёт Шахматов через день или через неделю, какая разница.

Стоило подумать о последствиях. Он и до того задумывался, но это были второстепенные мысли. Сначала нужно было выжить. Этим голова была занята. А дальше? Дантеса вышлют и разжалуют, Мартынова куда-то на Украину отправят, кажется. Больше ни про кого пострадавшего из-за участия в дуэли Кох не знал. Что-то мелькало в кино или книгах, что за дуэль офицеров разжаловали в рядовые и ссылали на Кавказ. Где офицер этот быстро рос до прежних чинов.

А дурня Болоховского куда разжаловать? Он не служил. Да, он вообще дурень. Лишить дворянства? И лишить земель? Вот, это уже серьёзно. Он столько сил за пять лет вбухал в оба имения, а тут придут дядьки и всё отберут.

Сашка отошёл от секундантов. Они обещали молчать и в полицию не заявлять. Как и доктор. Наверное, так и сделают. Кох дошёл до ротонды и уселся на лавку. Смотрел со стороны на чего-то горячо обсуждающих соседей и приехавших из Тулы и прикидывал варианты, как не лишиться всего. Можно фиктивно продать оба села и деревню Заводи зятю. Ага, а можно ли продавать Басково, если оно в залоге у Дворянского банка? В принципе, если собрать все деньги, и всё что можно продать. Да у кого чуть подзанять денег, у того же купца Изотова, то можно и собрать десять тысяч рублей серебром, чтобы выкупить Басково из залога.

Кох планировал выкупить доставшееся ему в наследство от грузинского князя имение осенью этого года или весной следующего не сильно кипишуя. Ничего необычного не должно было произойти и деньги нужны будут для организации конезавода. Калмыки же скоро приедут. По крайней мере, Виктор Германович на это надеялся. Нда. А теперь вот что получается.

Вскоре впавшего в бессознательное состояние Шахматова погрузили в его древнюю карету, туда же забрался доктор и Селиванович Антон Антонович, ему по пути. Он недалеко живёт. А вот генерал Соболевский с ними не поехал его имение в противоположной стороне, на севере, еще дальше Басково в сторону чуть от дороги на Тулу.

— Пообедаете с нами, Александр Павлович? — генерал Соболевский остановился возле ротонды, к которой уже подошли зять с артиллерийским полковником. Сашка заметил, что тот мнётся и окликнул.

— Почему бы и нет? Больно необычные вещи ваша кухарка готовит, — кисловато улыбнулся генерал. Понять его можно. Он на противоположной стороне был толь что. Не враг, но друг и секундант противника.

Через полчаса уже сидели за тем самым столом на веранде и обедали. Заранее предупреждённая Аксинья расстаралась всеми заморскими салатами и потом огромный мясной пирог подала. Девок не было. Сашка сказал им из дома носа не показывать, не вызывать свои видом у народа отрицательные эмоции.

— Александр Сергеич, а почему господин Беккер так зло посмотрел на вас, когда вы советы давали, как лечить раненого. Он — друг Шахматова? — с полной ложкой оливье спросил Штаден.

— О, это интересная история. Саша ведь практически Тулу спас от эпидемии холеры четыре года назад. А в сёлах его так вообще ни один человек не умер, кроме двух совсем уже древних старушек, — князь Болоховский гордо глянул на приезжего артиллериста.

— А ведь мне отец что-то писал тогда… — почесал переносицу полковник. — Нет не вспомню, расскажите Александр Сергеевич?

Сашка, не потерявший совершенно аппетита из-за убийства любителя щипать его Аньку, сидел с полным ртом. Только засунул туда приличный кусман пирога.

— Неехо расхазывать…

— Саша! — строго как на провинившегося сына глянул на него зять.

— Хм, — прожевав пирог и с тоской глядя на следующий кусок, Кох глянул на небо безоблачное, вспоминая якобы. Чего там вспоминать. Доктора доказали, что дай им волю, они всех кровопусканиями будут лечить и пиявками, — У меня Анна… Ну, та самая, ведь травница. Когда эпидемия началась, она и сказала, что есть отвар один, который помог в прошлый раз, за год до этого. Его бабка Анны придумала, тоже травница была. Там малиновые листья, корни лопуха, шиповник и листья, и плоды и листья земляники. Главное, больным как можно больше его давать.

— А доктора, что им в этом рецепте не понравилось? — продолжал любопытствовать полковник, сам про салаты не забывал при этом.

— Ну мы из-за Гиппократа повздорили.

— Вот как?

— Я что подумал, раз из организма происходит потеря жидкости, то нужно её и восполнять, но ведь жидкость из организма всегда с солями выходит. То есть, нужно не просто жидкость восстанавливать, а ещё и соль в питьё добавлять.

— Разумно, наверное. А доктора.

— А они пытались из организма жидкость вывести якобы отравляющую организм. Рвотное давали, кровопускание делали ослабленному болезнью человеку. Вот и повздорили. Генерал Философов отдал нам под больных складские помещения, там мы с Анной, Машкой и жёнами некоторых больных и выхаживали людей. Умирали, конечно, но с десятки раз меньше, чем в Москве или больницах в той же Туле, если в процентах брать ко всем заболевшим. Всего несколько десятков человек умерло. А вылечили пару тысяч. Да и тех бы вылечили, но они сперва к докторам попали, а те, как я и говорил, их кровопусканием лечили.

— Удивительная история. В Москве и правда много было заболевших. Мне из дивизии люди говорили. Я-то сам не застал, в Польше был, ловили по лесам бандитов и заговорщиков. Лютые воины эти ляхи. Отчаянные. Вообще, удивительный вы человек Александр Сергеевич, я в первый раз в жизни вижу, чтобы так стреляли из пистоля. Необычно и эффективно. Никогда, не видел такого способа, повторюсь. А сейчас понимаю, что именно так и надо стрелять на дуэли, если выстрел нужно делать по сигналу. Раз, и пуля уже ваша летит в противника, а он ещё только вытягивает руку, чтобы прицелиться. Покажите мне этот приём?

Гости убыли. Первые пару дней Сашка ждал вестей из Шахмотово, сидел сиднем дома и разве что пробежки утренние не перестал делать. Несколько раз до леса и обратно с пацанами. Известие о смерти Ивана Артемьевича скорее облегчение принесло, чем тревогу. Надоело уже бояться. А тут и беда нагрянула, которая на неделю точно выключила Сашку из окружающей действительности.

Он же почти пять лет назад осенью тридцатого года посадил в своём лесу несколько тысяч кедровых орешков. Всех детей тогда к этому действу привлёк. Посадил несколько сотен и вблизи терема с постройками. Что ж, нужно сказать, что та передача по телеку, где говорилось, что нужно расщёлкнуть орешек для увеличения всхожести, оказалась правдивой и помогла. Всхожесть была процентов восемьдесят. Через два года весь лес и всё свободное место у терема покрылось зелёненькими всходами. А ещё через два уже небольшие сантиметров по пятнадцать веточки опушённые длинными кедровыми иголками радовали взор. И вот весной случилось несчастье. Почти случилось. Прибежали дети, что ходили в лес за ветками — хворост собирали и сказали Машке, что кто-то объел кедровые веточки.