Меня, возможно, могли увидеть совсем издали – далеко с загородных холмов, но надеюсь, никому не пришло в голову как раз в этот момент уже позднего вечера рассматривать высокую серую башню и скользящий гигантский силуэт на ней. Я не воспринимала себя тем силуэтом, а скорее уже подвижной частью строения. Усилились слух, зрение, но в особенности – нюх. И, кажется, я могла бы с его помощью выполнить следующий шаг, но, как саму себя предупреждала заранее, не поддалась пьянящему чувству всемогущества и четко следовала тому плану, который наметила.

Окно наверху заклинанием открывать не пришлось – одно обнаружилось открытым, но вело в коридор со складскими отсеками. Решила, что для меня нет никакой разницы, зато важно как можно скорее исчезнуть из зоны видимости. Втекла внутрь, сложилась неудобно кольцами в тесноватом пространстве и сразу начала обращаться обратно – в небольшом теле легче оставаться незаметной. Глаза после максимальной резкости будто ослепли, но еще зрению мешало отсутствие нормального освещения, чадящие по стенам факелы не в счет. Я пробежала чуть вниз по лестнице, и чем дальше от окна находилась, тем сильнее приходилось щуриться, чтобы хоть что-то разглядеть.

Следующий шаг был единственным, который я вообще не успела отрепетировать. Вернее, сама не стала тренироваться заранее, опасаясь провала. Мне следовало попасть сюда, следовало пройти самое сложное, а уж дальше как-нибудь можно справиться, и именно поэтому я не стала заручаться абсолютной уверенностью, что заклятие ректора мне подвластно. Я про себя дала заклинанию именно такое название, поскольку дважды ректор искал меня по моей крови. Это уже драконья магия, в бытовой нет ничего похожего. Отследить человека по его крови совершенно несложно – достаточно капли и знания правильного слова, после чего сама кровь, как нить, приведет тебя к своему носителю. Другая вариация позволяла обнаружить ближайшего представителя того же рода.

Мне потребовалась третья вариация, ибо у меня в наличии не было ни капли крови людей, которых я собиралась отыскать в этих казематах. Зато абсолютно точно нашлось бы хоть ведро своей собственной – по версии некоторых умников, чуть ли не основательницы их рода. На то я и делала ставку.

Укол булавкой и шепот:

– Миан-с-с, – в конце следовало представить лицо искомого, что облегчило бы задачу, но при достаточно огромном магическом резерве ерундовые костыли ни к чему. Я же перечислила имена двух последних выпускников, след которых пропал после академии.

Очевидно, мой резерв, так часто хваленый, не был преувеличен. Или заклинание все же не давало сбоев. Красная капля взметнулась в воздух и потекла вперед, успевай только бежать и отслеживать, не упусти из виду. Несколько лестничных пролетов, узкий коридор, еще пролет, потом зал с решетками в стороне. Вокруг я просто не смотрела, было не до того – и к счастью. Я даже не позволила себе притормозить, когда очень четко расслышала:

– О, девки голые бегают… Похоже, я досиделся. Ребят, гляньте, не кажется ли?

Им никому не казалось, иногда меня даже приветствовали улюлюканьем. Вот так растила-растила мама скромницу, которая даже открытое платье ни разу в жизни не надела, а как прижало, так она обнаженной попой и неприкрытой грудью готова развлекать грабителей и убийц со всего королевства. Им – луч света в тюремном бытие, мне – незабываемый опыт хладнокровия.

А красная нить все тянулась и тянулась, зовя к очередной лестнице вниз. И уже сам этот факт подтверждал, что где-то там есть люди, ради которых я так сильно рискнула. Эта ниточка была последним доказательством, что Энрай – самый главный в мире лжец – иногда все же говорит правду.

Иногда нужны испытания на грани возможностей, чтобы прочувствовать эти самые грани. Через несколько минут бега в кромешной темноте я все-таки догадалась себе помочь, хотя подобное раньше и в голову не приходило: применила простое заклинание, которое создает частичное обращение, направляя на собственные глаза – и надо же, видеть сразу стало проще. Побочным эффектом стал и запах близкой крови, я уже неслась по его пути, забыв о тонкой красной нити. Достигнув цели, резко остановилась перед решеткой и снова жадно втянула воздух, удостоверяясь – именно здесь находится человек, которого я ищу. Дело, вероятно, было и в том, что когда-то мы учились в одной академии, ходили по одним и тем же коридорам, и хоть не были близко знакомы, но лица иногда улавливаются краем зрения и перестают быть совсем чужими. А при обостренном обонянии то же происходит и с запахами.

Вспомнила, где и зачем нахожусь, отвлеклась от любопытных мыслей. И они тотчас перестали меня интересовать, когда я разглядела паренька – наверняка блондина, хотя мое ночное зрение высвечивало его волосы скорее синим. Он с той стороны решетки рассматривал меня тоже с изумлением. Только я подумала, что он вряд ли может видеть так же хорошо, как парень меня узнал:

– Драконова невеста? – его голос немного хрипел после долгого молчания, но для ядовитой интонации у заключенного силы остались: – Какими судьбами?

Должно быть, его глаза просто давно адаптировались к темноте, ведь он здесь находится… Сколько? Дни, недели? Я выдохнула, но сделать следующий вдох так просто не смогла – он, кажется, не был ранен или сильно избит, не был даже чрезмерно истощен, но я поразилась одной детали. На нем была надета грязная, немного порванная на плече и порядком измятая академическая форма. Одного этого факта мне хватило, чтобы все остальные с грохотом схлопнулись прямо перед глазами в одну общую картину: он получил диплом и уехал из академии, но не доехал вообще никуда – как и говорил Энрай. Он не добрался даже до постоялого двора, где сменил бы один пиджак на другой, более удобный или по-столичному модный…

Я сглотнула, но говорить попыталась как можно спокойнее – вероятно, звучало с непоколебимым равнодушием:

– А остальные где? Заклинание крови вело только сюда, потому больше в башне змей нет. Либо нет тех змей, с которыми я хоть раз в жизни встречалась.

Он, так и продолжая сидеть на полу, безразлично пожал плечами – как раз после этого жеста мое мнимое равнодушие начало в сравнении выглядеть эмоциональной бурей.

– До почетного визита Великой Праматери не дожили, – ответил он монотонно. – Большинство были казнены сразу. Остальных свели в могилу позже. Ну же, любопытная подстилка эйров, спроси, отчего же я все еще жив?

– Отчего ты все еще жив? – колеблющимся эхом повторила я.

– Потому что поставил себе такую цель, – он ответил без удовольствия, будто бы не сам это направление предложил. – Сказал, что буду сотрудничать. Что одна сотрудничающая змея даст им больше десятка тех, кто их ненавидит. Отвернулся от своих товарищей, выдал, кто из них выступал за Светлого, рассказал о наших слабых сторонах и причинах нестабильности фона – то, что знаю сам. Добровольно делился кровью и предельно честно орал о том, что чувствую боль точно так же, как любой другой на моем месте. Сложно было не орать, когда этим так настойчиво интересуются. Драконы наполовину мне поверили – потому я цел. И наполовину не поверили – потому я сижу здесь, пока еще без золоченых люстр и ковров на полу. Теперь спроси, зачем я предал собственных друзей, если все равно тем свободу не получил?

Я медленно мотнула головой:

– Лучше я спрошу твое имя. Выяснила имена последних выпускников – Мэл и Войран. Кто из них ты?

Но он сделал вид, что не расслышал, и отвечал на свои собственные вопросы:

– Нет, я не считаю это заключение чем-то лучше смерти, абсолютно сопоставимые вещи. Но я предал друзей по важной причине, и та причина уже оправдывает остальное. Мне очень нужно дожить до встречи со Светлым, ведь рано или поздно он тут появится. В этом цель остатков моей никчемной жизни – дотянуть до этого момента, прикоснуться к его локтю, – парень вдруг зажмурился, но речь не остановил, – и извиниться, что не поверил. Что назвал его буйнопомешанным. Что взвешивал бунтарские фантазии этого сумасшедшего и отличную должность, которую мне уже выписали эйры в родном городке. У меня здесь выдалось много времени, чтобы раз за разом перематывать нашу с ним короткую встречу и корить себя за смех после его фразы «Мир, в котором нет никаких ограничителей для эйров, справедливым не будет. Справедливость окрашена в такой цвет, который нравится эйрам. Не драконам вообще, а только эйрам – расе, которая давно поставила себя выше даже своей нечистокровной родни».