Я немного покатала эту мысль в голове туда-обратно, затем решительно протянула руку в его сторону, натягивая повыше рукав платья:

– Берите крови, сколько надо. А магов по возможности не трогайте!

Жаль, что те даже не узнают о моем героизме, о моей жертве для их защиты. Но по-другому подумать даже не получилось – уж очень остро я вспоминала взгляды ненависти и недоверия змей.

Ректор, как фокусник, выудил откуда-то из воздуха небольшую колбу, наклонился к моей руке:

– Ну, раз ты сама предложила…

– О кикиморы, – догадалась я с опозданием. – Вы сразу знали, что так и будет! Что я непременно предложу свою кандидатуру – из чувства вины!

– Разумеется, – он уже не отвлекался от дела. – Теперь только руку твердо держи. И повторяй про себя слово «дискриминация» – я его буду часто использовать.

Сам процесс был не слишком болезненным, все-таки ректор – маг высочайшего уровня. Смотреть только неприятно, как кровь из моей вены медленно перетекает по трубке в колбу. Он еще и приговаривал, как заправский знахарь:

– Это немного, но может появиться легкая слабость. Потому рекомендую выпить на ночь бокал красного вина и побыть в покое.

После того, как закончил, он просто прижал ладонь к маленькой ранке, и когда убрал – даже следа не осталось. Я все равно потерла на всякий случай кожу сверху, поскольку казалось, что все еще пощипывает.

– Тогда на сегодня все? Я пойду в свою спальню умирать от слабости? Или напоследок вам еще несколько формул расписать, чтобы вы меня наконец-то с чистой душой похвалили?

– Пиши, – он вернул лист обратно мне. Дождался, когда приготовлюсь, и озвучил вопрос: – Пиши, например, о том, что именно Сат создал иллюзию твоей сестры.

– Это еще зачем? – я улыбнулась. – Господин ректор, ну для чего вы изображаете раздражение? Ведь на самом деле ничуть не разозлились! Вы не хотели брать Кирсанну на факультет – и нате, ее там как раз нет. Все довольны!

– Я просто проверяю, как хорошо ты меня слушала в последний раз, – он зачем-то повернулся ко мне и смотрел теперь серьезно и внимательно. – Я знаю, что это сделал Сат – уж слишком тема его диплома напоминает происшествие. Но у меня нет доказательств. Нужен хоть один свидетель его намерений.

– Я свидетель? – захотела рассмеяться. – Я-то почему?

– Потому что если ты все правильно поняла, то тоже заинтересована в его уходе. Нарушение дисциплины я уже могу засчитать как причину увольнения сотрудника – тоже пришлось перечитать устав на досуге. В этом случае ему не помогут ни выпускные баллы, ни родовые статусы. Вот потому и спрашиваю, Кларисса, как внимательно ты меня слушала.

Слушала-то внимательно и думала много. Но в данный момент ректор ставил передо мной какую-то немыслимую дилемму – будто на меня перекладывал ответственность за увольнение Сата. Если тот не может уйти сам, то ему надо помочь. Так согласна я быть той, кто поможет? Да, была согласна еще полчаса назад, но не при такой постановке вопроса.

– Видите ли, господин ректор… – аккуратно начала я. – В местах, где я росла, за стукачество можно было и оглоблей по сопатке прохватить…

Ректор медленно закрыл глаза, еще неспешнее открыл, как если бы ему эти две секунды помогли постичь всю глубину моего признания.

– Та-ак. А теперь переведи. Стукачество, оглобля, сопатка – ты перешла на какой-то туземный язык? И в каких таких местах ты росла? Сомневаюсь, что твой состоятельный псевдо-отец Тристан Реокка живет в тех же местах.

Я тотчас прижала ладонь ко лбу:

– Ой, слабость какая-то накатила! Мне срочно нужны бокал вина и покой!

– А вот это уже прозвучало почти как свидетельские показания! Как ты сказала – Сат сделал иллюзию?

– Пойду я, дорогой жених, не хочу падать в обморок прямо на ваших глазах! Некультурно это, всю романтику на корню рубит, а у нас с вами как раз романтический период в разгаре!

Дверь библиотеки почему-то не поддалась. Я обернулась – и точно, ректор вскинул руку, удерживая ее магией.

– Еще один вопрос, потом можешь и в обморок убежать. Какая твоя настоящая фамилия и где искать твою настоящую родню?

Все-таки заинтересовался, а я-то надеялась, что этот момент никогда не наступит. Но ведь он и так уже до основного додумался – вернее, нюхом своим донюхался. И я решила ответить, а иначе на свидание с Клариссой точно опоздаю. Выдавила обреченно, словно пойманная с поличным:

– Лорка я. Палёная.

– Фамилия такая? Полевая? – он, наверное, не расслышал.

– Не, Палёная, – поправила я. – Пра-прабабка у меня самогоном приторговывала – удачно дело шло, пока полсела с животами не слегло. С тех пор моя семья носит гордое имя… Палёных.

Признание мое было душевным и самым честным, но ректор почему-то не оценил:

– Бесы… это предел.

Он и сам был близок к обмороку – по крайней мере мешком рухнул в кресло. Дверь сразу же приоткрылась от моего следующего усилия. Но я решила проявить доброту и напоследок успокоить:

– Нет, господин ректор, пока не предел! Предел будет, когда мне диплом придется выписывать – то ли на Клариссу Реокку, то ли на Лорку Палёную. Вы ведь за три года придумаете, как выкрутиться? И теперь окончательно понимаете, что до свадьбы ну никак нельзя довести?

Я ответа не ждала, но стон отчаянья слышала до самого лестничного пролета. Слабенькие они какие-то, эйры эти хваленые.

Сата в моей жизни уже нет, а науки его все еще работают! К примеру, я без труда затемнила свои волосы и дополнила образ недорогой накидкой, чуть ссутулилась – если мою фигуру кто-то издали и увидит, то не сразу угадает именно меня. Все-таки дождалась, когда слуги разойдутся по комнатам, и лишь после побежала к выходу, не забывая об осторожности. Разумеется, я здесь не пленница, но так не хотелось перед кем-то отчитываться. Миновала ворота без каких-либо затруднений, за что себя и похвалила. Не то чтобы задание выбраться от Дикранов посреди ночи было самым сложным за мою непростую жизнь, но я опасалась сильно опоздать. Кларисса не отличается большим терпением – не дождется еще у ворот, тогда мне так же украдкой придется пробираться в дом, даже не перекинувшись с ней новостями.

Я махнула городскому извозчику, он сразу притормозил рядом с заметной радостью – наверное, возвращался откуда-то из окрестного села и уже не рассчитывал подхватить пассажира. В месте назначения мы оказались буквально через несколько минут. Кларисса, к счастью, дождалась – вылетела навстречу и привычно отчитала:

– Докатились! Теперь Реокка вынуждена ждать, когда ее высочество сельская белошвейка изволит явиться! И что это за осанка, Лорка? Выпрямись уже! А с волосами это ты хорошо придумала – нет никакой необходимости афишировать твою персону. Ты ж у нас теперь дама высшего сословия. Почти, если от свадьбы так и не открестишься.

– Я тоже рада тебя видеть, Кларисса! Итак, мои трудности обсудили – перейдем к твоим. Как жизнь на свободе?

– Свободе! – фыркнула она, схватила меня за руку и потащила в сторону от главной улицы. – Твой Дикран пригрозил, чтобы я не попадалась во время учебы никому на глаза! Но сегодня-то выходной, потому имею полное право! В поместье меня выселил – в общем-то, неплохо живу… да я, в принципе, и раньше почти так же жила, только без алмазных канделябров. Есть у тебя ощущение, что драконы во всем перегибают? – Кларисса не ждала моих ответов. – Хотя признаюсь, что жаловаться не на что. Спасибо Сату и твоему жениху, что поучаствовали в моей судьбе, а то я уже в академии от скуки была готова на себе волосы рвать. Ни тебе бало́в, ни ночных комедийных представлений, ни шумных вечеринок с купцами в тавернах – а ведь мне как раз с ними всегда найдется, о чем поговорить!

Я удивилась:

– И не боишься ты одна ночами выходить?

– А чего здесь бояться? В столице охраны больше, чем воров во всем королевстве. И я ведь уже здесь месяцами приживалась, когда ты только поступила. Потому все интересные местечки исследовала. Ты как относишься к волчьим театральным постановкам?