— Хм, я не очень верю в это, но Александр Сергеевич убеждён, что через два года будет война с англичанами и французами. В том числе и на Дальнем Востоке. Хочет снарядить туда на свои деньги два фрегата. Вот команду и набираем.

— А сами фрегаты? — почесал подбородок Его Высочество. При этом повертел головой, очевидно отвергая возможность такой войны.

— Они строятся в Великобритании.

— Забавно! — хохотнул Константин, — Сами себе супротивника строят. Ну, не может такой войны быть. Да… А пушки?

— Князь надеется купить в США. Бомбические орудия. Пушка Дальгрена или бутылка Дальгрена, может слышали, Ваше Императорское Высочество?

— Слышал. Да, серьёзно. А кто же будет канонирами? — Великий князь даже поднялся с кресла и стал ходить от окна к камину.

— В Басково же есть Суворовская школа. Она уже подготовила больше сотни офицеров артиллеристов.

— Да, да и о них слышал. Хотел с инспекцией приехать, как в Москве буду. Интересно, — глаза серые у Константина азартом засветились, — Каперствовать, значит, князь Болоховский собрался⁈ Ой, как интересно. Да, не будет войны такой…

— Будет, Ваше Императорское Высочество, — поднялся и Коцебу.

— Вы же сказали, Отто Евстафьевич, что не сильно верите, — хмыкнул Константин Николаевич, — Вот только.

— Верить и готовиться — это разные вещи. Готовиться всегда надо, — посмурнел Коцебу. Правда, сам до конца в войну не верил, а заразился мечтами князя Болоховского британцев потрепать.

— Так если будет, — усмехнулся Константин, поглаживая пышные рыжие бакенбарды, — то нам и самим опытные матросы нужны будут.

— Нет.

— Что нет? Не будет войны? Или матросы не нужны? — свёл рыжие брови молодой человек.

— Я давно в морях не бывал, Ваше Императорское Высочество, а только не тягаться нам с Францией и Англией разом на море. И двести матросов отставников почти, как говорит князь Болоховский, погоды не сделают.

— Не тягаться. Не может быть такой войны…

— Плюсом Турция и Сардинское королевство, — вбил гвоздь по шляпку Коцебу.

— Турция понятно. Как без османов. А этим чего? Тьфу.

— Поможете, Ваше…

— Подожди, Отто Евстафьевич, — подтолкнул Коцебу рукой в плечо Константин, усаживая назад в кресло, — Значит, будете учить математике, химии, географии, астрономии.

— Так точно, ваше…

— Ну, просил же. Просто Константин Николаевич, а то до утра титулы произносить будешь.

— Так точно, Константин Николаевич, плюс бывший декабрист Торсон Константин Петрович, которому Государь император ссылку в Селенгинске, что в Бурятии, заменил на ссылку в Басково, будет тактике морского боя учить. А профессор медицины Московского университета Фёдор Иванович Иноземцев обучит оказывать первую помощь при ранениях.

— Интересно как, впечатляет…

Принесли чай и Константин сидел, глядя на огонь в камине и прихлёбывал из чашки горячий напиток коньячного цвета.

— Знаете что, Отто Евстафьевич, мы с вами по-другому поступим. Я направлю в Басково ваше двести человек отслуживших по десять лет. Есть условие одно. Следом поедут ещё двести человек, и вы их там у себя по той же программе подготовите для черноморского флота. Естественно Министерство финансов получит приказ профинансировать учёбу. Там ведь казармы нужно строить, людей одевать и кормить. Зарплата учителям. А то и в самом деле пиратством каким-то попахивает. Личную армию себе князь Болоховский готовит. А знаете, не вяжется у меня образ этого человека с тем, что вы мне рассказали, адмирал. Я ведь по его книжкам, по его стихам и детским рассказам читать учился. Всё детство с его книгами. И тут этот, в моём понимании поэт и сказочник, будет с целым английским флотом воевать.

— И французским.

— М… И французским. Ну, не вяжется. И не верю я в объединение двух врагов. А учёба, что учёный матрос лучше неучёного даже мне ясно. Как Суворов говорил: «каждый солдат должен понимать свой манёвр». Обучите матросов — благое дело для флота, даже если той войны и не будет.

Звали доктора Самуэль Барата. В Бразилию он попал, поддавшись на уговоры друга, родители которого перебрались в Бразилию, в Салвадор, и занялись выращиванием и переработкой сахарного тростника. Друг Хорхе давно… исчез. Не вернулся из плавания. Он тоже был судовым лекарем. Иногда Самуэля охватывала тоска по Коимбре, по её университету и знаменитым часам. В верхней части часов открывается смотровая площадка, с которой можно наслаждаться великолепной панорамой города и долины Мондего. Сколько раз они поднимались с Хорхе на эту площадку и свистом разгоняли устроившихся там голубей. В башне же находился, среди прочих колоколов, знаменитая «коза», которая отмечала часы пробуждения и сбора студентов. Как хотелось иногда утром пробраться на башню и сбросить проклятую «козу» вниз, на камни мостовой.

Эх молодость. Пирушки с друзьями, прелестницы… Да.

Особых богатств выпускник факультета медицины университета в Коимбре за двадцать лет так и не скопил. Даже дома до сих пор нет, он снимает, правда уже десять лет, второй этаж дома с отдельным входом по крутой деревянной лестнице у небогатой вдовы, матушки Анхен, которая ему кем-то вроде матери и стала. И муж, и сын хозяйки тоже сгинули в море, как и его друг юности Хорхе. Жениться Самуэль успел… Да… Жена умерла родами, когда он был в плавании. Сын отправился в рай вслед за матерью… через день.

Возможно, доктор и не согласился бы на это путешествие через полсвета, если бы не одно «но». Когда он осматривал в последний раз рабынь негритянок на шхуне, то русский капитан попросил доктора за отдельную плату посмотреть и девушек француженок на фрегате, две из них чем-то заболели, у обеих жар.

Самуэль согласился. Ничего страшного у пленниц не было, скорее всего, просто перегрелись на солнце. Он на всякий случай приготовил им отвар из ромашки и чабреца и решил, раз он тут, осмотреть и других француженок. В каюте было темновато, он пошёл открыть окно, а когда повернулся. То увидел свою Ирис (радуга на португальском). Прошло уже долгих пятнадцать лет, как её не стало, и вот она воскресла и появилась здесь на пиратском корабле.

— Ирис! — воскликнул доктор и бросился к ней.

Нет, девушку звали Анна. И была она пленницей француженкой, деревенской девушкой, похищенной бандитами и проданной в рабство берберам. И как и все её подруги, что ли, по несчастью, согласилась не возвращаться во Францию в нищету и голод, а, как обещал русский капитан, в места обетованные отправиться, где они найдут себя красивых и богатых мужей.

Девушка была здорова, и заразительно хихикала, когда Самуэль касался её, осматривая.

Так что, когда капитан предложил Барате послужить три — четыре года на корабле лекарем, а потом возможно в Калифорнии, то Самуэль согласился, но потребовал себе служанку и помощницу, отвары и настойки готовить.

— Да, пожалуйста, — махнул рукой русский, выберите себе. Только чтобы девушка была согласна, силой никого принуждать не будем, — говорили они на латыни. Капитан тоже заканчивал университет, только в Дерпте.

Самуэль бросился в трюм, где за построенной корабельным плотником перегородкой обитали француженки, и поманил к себе Анну. Он по-прежнему не мог на неё спокойно смотреть. Да. Теперь Самуэль видел незначительные отличие этой деревенской простушки от его утонченной Ирис, но так ли важно, что малюсенькая родинка над губой с другой стороны. Или что волосы не чёрные, как вороново крыло, а скорее каштановые, не важно всё это — Господь послал ему Ирис вновь, отблагодарив за помощь страждущим и истовую веру.

Анна согласилась, и они уже на следующий день обживали на шхуне каюту помощника капитана.

Три корабля… Ничего не понятно было с этими пиратами. Сейчас они шли под флагом неизвестного Барате ханства. Великое Джунгарское ханство, где это? Ну, показали ему карту и даже ханство на нём. Бред. Самуэль минут пять смеялся. Ханство было в центре Азии и там до ближайшего моря тысячи и тысячи миль. На этом странности этого… флота, или эскадры, всё же, Джунгарского ханства не заканчивались. Команда была собрана со всего мира: индийцы, берберы, англичане, ирландцы, немцы, русские… Хотя сто человек были именно джунгарами, что совсем всё запутывало. И главными были немцы, которые называли себя русскими. Русским, вроде как, было и место, куда они направлялись. Форт-Росс в Калифорнии. Земли там, как ему объяснили, теперь являются собственностью США, но эти русско-немецкие джунгары считают их своими. Ничего, в общем, не понятно, но приплывём и увидим, как говорит капитан фон Кох.