- Да.

- Клянешься ли ты хранить в тайне от непосвященных дарованные тебе знания и чудодейственные молитвы?

- Да.

- Сын мой, правом своего сана я перевожу тебя в монахи. Помни, что только жрецы имеют право учить других! Тщательней всего храни то, чему я тебя научил.

Не зная, что сказать, я просто выдавил из себя: "Спасибо".

Настоятель обернулся.

- Сейчас выучим заклинание экзорцизма, а потом пойдем в хранилище и подберем подходящую твоёму новому сану рясу.

Я неуверенно поднялся на ноги. Джереми только что исполнил мою сокровенную мечту. Я - монах, но ведь только адепты Черного Пути обещают всё и сразу, верно? ВЕРНО!?

Неожиданно, откуда ни возьмись, появилась Люция.

- Почему бы нам не продолжить ритуал? - спросила принцесса.

- Мы же договорились отложить на завтра, - робко возразил Джереми.

Люция пожала плечами, как бы говоря: "Женщины - загадочны и непостоянны, привыкай!".

- Я чувствую себя достаточно отдохнувшей, - сказала она, - а Вы?

А что мы? Сильные мужчины признаются хрупкой (правда, только с виду) девушке, что они устали?

- Хорошо, - сказал Джереми, - пойдемте в часовню. Принцесса, позовите братьев-монахов?

- Я?! - удивилась принцесса.

- Да.

Вместо того чтобы возмутиться, знатная принцесса развернулась на каблучках и направилась искать священнослужителей.

- Сын мой, во время ритуала постарайся не думать о наших занятиях, - шепнул мне Джереми, - иначе твои мысли могут повлиять на астральные потоки и вызвать ненужное воспоминание.

Эх! Если бы настоятель не сказал, я бы даже не подумал. Но! По закону подлости, больше всего человек тянется к тому, чего делать категорически нельзя! Я - монах. Эта мысль целиком захватила мой разум и не оставила его во время ритуала чужих воспоминаний.

Рассказ "Житие святого Феофана - продолжение"

- Братья и сестры! - торжественно начал я, - дети Божьи! Сегодня перед тем, как мы очистим наши души молитвой, я бы хотел поподробнее рассказать вам о Светлом Владыке!

Паства заметно приуныла.

- Отче..., - робко произнес один из прихожан, - может, покороче сегодня? Коров подоить надо, курицам зерна насыпать....

Люди согласно закивали. Я нахмурился.

- Праведному труженику сам Бог Орёл с небес помогает! А тот, кто поскорее дела переделать хочет, чтобы потом самогонки на сеновале попить да девок потискать, прости, Господи, не в церкви будь сказано, у того всё из рук валится! Ибо благое дело только тогда спорится, когда глаза смотрят, руки делают, а душа к Богу тянется!

Я подарил выскочке гневный взгляд. Мужик заметно ссутулился и поник, укрывшись за спиной соседа. Вот так вот! В следующий раз не будешь с дружками бельмы по вечерам заливать! Без меня. А то удумали тоже. Дескать, я, когда напьюсь, начинаю чушь всякую заумную нести и матюками проповедовать. Тоже мне. Не крестьяне, а ценители изящных воззваний.

Сидящие на задних рядах девки захихикали. Жена несчастного мужика, вспыхнув от гнева, поспешила влепить благоверному звонкую затрещину.

- Что же ты в церкви, месте Господнем, на предназначенного тебе мужа руку поднимаешь!? - указал я ей.

Женщина виновато развела руками. Я осуждающе покачал головой. Жена поспешила придвинуться поближе к мужу. Вместе супруги опустили глаза в пол. Вот и прекрасно! Святому браку, на небесах заключенному, ничего не угрожает. Задумаются, покаются, и, дай Боже, в ящик для пожертвований чего опустят.

- Итак, братья и сестры, - продолжил я, - давайте поговорим о Светлом Владыке. Как вы думаете, какой Он?

Не дожидаясь ответа на свой вопрос (дабы кто-нибудь, не тем местом подумав, не ляпнул какую-нибудь ересь), я продолжил:

- Нет предела совершенству отца нашего небесного, ибо Бог Орёл и есть совершенство. Поднимая очи к небу, мы убеждаемся в истине, ибо Светлый Владыка и есть истина. Творец не только дарует свет, он конечная цель, ориентир нашего пути. Он и есть Свет, он и есть Истина, он и есть Совершенство. Но что есть Совершенство? Близки ли мы к нему?

Я сделал вид, будто глубоко задумался. Паства с трудом прятала предательскую зевоту. Я решил вдохновить невежественных практическим примером.

- Вот взгляните на нашего пастуха Еремея, - сказал я.

Тихий щуплый мужичок, сидевший на первой скамье, заметно сгорбился, струхнув от всеобщего внимания.

- Не робей! - потребовал я. - Встань, Еремей! Пусть все видят тебя.

Мужичок неуверенно поднялся на ноги и повернулся к народу.

- Взгляните, братья и сестры, на нашего Еремея, хоть раз видели ли мы его во грехе?

- Нет! - в один голос произнесли люди. Все знали, наш пастух мухи не обидит.

Я удовлетворенно кивнул.

- Сказал ли он кому-нибудь из вас слово дурное, обидел ли кого?

- Нет.

Мужичок начал медленно заливаться краской.

- Бахвалился ли он перед вами своей добродетелью, или всегда оставался скромен?

- Скромен!

- Видел ли его кто зеленым змием объятым?

- Нет.

- Поднимал ли он руку на жену?

- Нет.

Сидящая рядом законная половинка пастуха тяжело вздохнула. Похоже, наш Ерема давным-давно не поднимал на неё кое-чего ещё. Впрочем, об этом я говорить не собирался.

- Нарушал ли посты?

- Нет.

- Есть ли ему чем стыдиться перед нами?

- Нет.

Я добродушно похлопал Еремея по плечу.

- Так можно ли брата нашего сравнить со Светлым Владыкой?

Народ утих. Низенький, хиленький, затурканный женой пастух явно не походил на величественный образ Бога-Орла.

- Мммм... Нет! - оборонил кто-то.

- Правильно, братья и сестры. По сравнению со Светлым Владыкой он просто гнилой пень, хам, невежа, пьяница, дурак, дебошир и развратник! Сядь, Еремей, и подумай о делах своих, пока ещё не слишком поздно!

Пастух сел и закрыл лицо руками.

Я прошёл за алтарь и взял в руки кадило. Народ облегченно вздохнул. За годы люди успели привыкнуть, священник в руках с кадилом - конец проповеди не за горами. Строго говоря, религиозный устав точный распорядок службы не прописывал. Некоторые, особо рьяные жрецы, никогда не расставались с кадилом. Вероятно, они правы, но тяжелая ноша невольно сокращала время проповеди. Без груза, я мог наставлять грешников часами. А правильно подобранное слово важнее пустых формальностей.

- Все мы любим и уважаем нашего Еремея, - продолжил я, - но кто подсказал ему, к чему следует стремиться? Разумеется, Светлый Владыка, но каким образом, спросите вы, ведь смертные, покрывшие себя грехами, не выдержат силу гласа Божьего. Как поняли мы, братья и сестры, что истина, а что ложь? Что свет, а что тьма? Что совершенство, а что уродство? Каждый из вас, братья и сестры, задавал себе сии важные вопросы! И я отвечу вам! Своим существованием Творец указывает нам, грешным, что правильно. Знайте же, каждое ваше благое деяние, каждое доброе слово не останутся незамеченными. Светлый Владыка вознаграждает дела ваши, ибо он - сама суть Великой Истины. Посему, любите друг друга, помогайте соседям, не гоните с порога сирот и вдов. Давайте приют добрым путникам. Будьте бескорыстны. Делая соседу добро, не требуйте награду. Во всем знайте меру. Главное же, ВЕРУЙТЕ!

Я с трудом удержался от того, чтобы не раскрутить кадило над головой. По рядам паствы пробежал дружный вздох облегчения.

- Аминь, братья и сестры! - сказал я.

- Аминь, святой отец! - отозвался народ.

- Батюшка, - послышался женский голос, - а за дождичек Творцу помолитесь?

- Конечно! - ответил я. - Но и ты, сестра, уж не пройди мимо ящика с пожертвованиями. Опусти на благодать Божью несколько монет.

- А я на той недели аж четыре медняка положила! - заюлила баба. - А дождичка как не было, так и нет! Трава на полях сухая, не сочная! Коровки грустные ходят! Утром со своёй Ромашки и ведра не надоила. Уж все титьки ей издергала!

Народ поддержал крестьянку одобрительным гулом.