- Дорогущий? - удивился жрец. - Разве он дороже благого дела?

Не удержавшись, я насмешливо фыркнул. Что за странный священник?! Задает столь бестолковые вопросы.

- Конечно, дороже, - сказал я, - кристалл стоит больших денег, с их помощью колдуны колдунствуют ... А благие дела ничего не стоят. За них не взимается плата.

- Верно, - согласился жрец, - значит, ты согласен, что благое дело не имеет цены?

- Конечно.

- Получается, оно бесценно! Разве золото или волшебный кристалл могут сравниться с тем, что бесценно?

- Простите за дерзость, ваше святейшество, - сказал я, - но, видимо, поэтому вы носите столь бедные одежды.

Священник пожал плечами.

- А чем плоха моя одежда?

Я молча обвёл глазами одеяние жреца. Только роскошный золотой амулет орла выдавал высокое положение иерарха. Его длинная серая мантия, пусть и выглядела удобной, опрятной и практичной, но смотрелась отнюдь не величественно. Все жрецы, что я видел, носили мантии из красного шёлка. Во всяком случае, главный иерарх Алиссии появлялся перед смиреной паствой только в таком виде, в сопровождении многочисленной охраны. Наместники Светлого Владыки на Земле стремились походить на Бога-Солнце, а потому одевались богато и величественно. В отличие от монахов и светлых братьев, исповедующих скромность и смирение.

- Мне кажется, ваше святейшество, - сказал я, - что благословенный Светлым Владыкой должен выглядеть ....эээ....

Я замялся. По счастью, жрец сам угадал мою мысль.

- Богатым? - спросил он.

Я кивнул. Священник засмеялся.

- Да разве в этом дело?

- Ну..., - я посмотрел на небо, а затем показал жрецу на Солнце, - Светлый Владыка же красив!

- Разумеется, - пожал плечами священник, - но разве основная задача Бога выглядеть богатым и роскошным?

- А что же ещё? - удивился я, - люди должны восхищаться великолепием Творца, так говорит городской иерарх.

Жрец скривился, похоже, главный священнослужитель Алиссии был ему неприятен.

- Думаешь, люди чтят Светлого Владыку за красоту? - спросил жрец.

- Мммм.... За красоту, богатство и могущество, ваше святейшество, - сказал я.

- Неужели?! А за тепло?

- Тепло?

- Тепло и свет, кои Светлый Владыка посылает нам со своими лучами, - сказал священник, - каждый, в том числе и Бог, имеет своё предназначение, Творец потому и стал Творцом, что не отвернулся от людей. Что такое золото? Разве стоило бы оно и вязанки дров, если бы светило не обогревало землю?

Очень, очень странный жрец! Он говорил просто невероятные вещи. Впрочем, мне - грех жаловаться. Сегодня я избежал петли на шею только благодаря его чудачеству.

- Ваше святейшество правы, - сказал я, - но мне всё равно непонятно....

Жрец, как-то уж совсем не духовно, фыркнул.

- Говоришь, что я прав, но при этом не понимаешь!

- Вы говорите, что у каждого есть своё предназначение.

- Верно!

- Но какое предназначение может быть у меня?

- Хороший вопрос. Похоже, ты потерял его.

- Потерял?

- Если человек делает то, что должен делать, в его жизнь приходит счастье.

Видимо, мне не удалось стереть с лица недоверчивое выражение.

- Конечно, предназначение откроется лишь тому, кто правильно понимает значение слова "счастье", - продолжил жрец, - вот, например, что есть счастье для тебя?

Этот вопрос, наверное, был самым легким из всех, что я за сегодня слышал.

- Счастье - это много вкусной еды, красивой одежды, золотых украшений, богатый дом и преданные слуги!

- Почему?

- Как это "почему", ваше святейшество? Все этого хотят.

- Ну, тогда понятно, почему в мире столь зла.

- Не понимаю, ваше святейшество.

- Зла не существует, - твердо сказал священник, - тьма всего лишь отсутствие света. Свет пропадает, когда люди принимают за смысл жизни жажду наживы. Главная сила тьмы - неуёмная алчность. Именно алчность толкает людей во зло, понуждая совершать великие злодеяния. У людей не остается ничего общего, каждый думает только о себе, мысля исключительно "моё" и "чужое". Земля, вода, даже воздух становятся предметами сначала дележа, а затем кровопролития, ибо алчность неуёмна. Алчный человек не может остановиться, удовлетвориться достигнутым. В итоге люди, которым на самом деле не так уж и много надо, хотят больше, чем Эадор может им предложить. Каждый начинает бороться за кусок пожирнее, невзирая на средства.

- И? - неуверенно сказал я.

- В итоге люди заменили счастье жаждой наживы. Несчастные сами, они делают несчастными других. Выясняется, что в Эадоре слишком мало земли, кристаллов и золота, чтобы удовлетворить чьи-то неумные запросы. Вот и выходит, что с точки зрения так называемого "разума", я сделал несусветную глупость, истратив кристалл на помощь несчастному мальчишке, вместо того, чтобы сплавить его подороже какому-нибудь боевому магу, дабы тот, в свою очередь, использовал его для опасного заклинания, сделав очередную несчастную женщину вдовой за несколько кусочков желтого металла. Не так ли?

- Мммммм..., - глубокомысленно промычал я, прикидываясь умным и понимающим.

- В итоге, все люди несчастны, - поднажал жрец, - и те, кто ходит в грязных обносках, и те, кто носит шелка и золотые украшения.

- Простите, ваше святейшество, - произнес я, - но лучше быть несчастным в шелках и золоте, чем в лохмотьях и с вечно пустым брюхом.

Я инстинктивно сжался, опасаясь реакции жреца. Споры с представителями духовенства нередко заканчивались очищением души праведным огнем. И хоть мой спаситель не религиозный фанатик, пинок или подзатыльник я вполне могу схлопотать. К тому же, дьявол разберет, какие они на самом деле - эти фанатики, вдруг он только сейчас тихий, спокойный и милосердный....

- А не лучше ли отбросить алчность и отказаться оттого, что на самом деле не нужно? - поинтересовался жрец. - Я тоже носил золотые кольца, и знаешь что?

- Что?

- Они оставляют мозоли на пальцах. Зачем мне такая красота? Моя одежда проста и удобна. Я не богат, но не испытываю нужды. Моя душа спокойна.

Жрец дотронулся до своего золотого амулета.

- Вот единственная вещь, что представляет для меня опасность, - сказал он, - несмотря на святое изображение, для большинства людей мой амулет лишь инструмент удовлетворения неуёмной алчности. Я же верен своему предназначению. У меня есть всё, потому что я взял от Эадора лишь то, что действительно нужно. Например, мне нравится мой посох, он хороший помощник в пути, но если его украдут - в конце концов, невелика потеря. На нашем осколке много деревьев и талантливых мастеров, которые сделают мне не хуже. А вот если бы я погнался за так называемым "счастьем" и, подобно многим, взял посох из чистого золота, то он стал бы мне не помощником, а хозяином. Я бы сдувал с него пылинки и постоянно боялся потерять, неся в своих руках такую тяжелую и по-настоящему не нужную мне вещь. Большинство людей выбиваются из сил, тащат на своём горбу ненужное барахло, почитая его, как величайшую ценность.

Я выразительно посмотрел на золотой амулет священника, а затем перевёл взгляд на свои грязные обноски.

- Эх. Мне бы проблемы вашего святейшества, - не удержался я от колкости.

Знаю, в благодарность за спасение мне следовало упасть в ноги жреца и, скуля, начать благодарить его за милосердие, однако после его напыщенной речи радость сменилась злостью. Да чего он, в конце концов, о себе возомнил? Выучил правильные слова и вымолил у Светлого Владыки себе на хлеб с маслом, а, может, и ещё кое с чем. А у меня вот нету связи с Богом-Орлом, не выучил я нужных и правильных слов, вот и хожу оборванцем, потому что с родителями мне тоже не повезло. И после всего он стоит и рассуждает о том, что, дескать, все мои проблем оттого, что я хочу слишком многого!

- Согласен, - неожиданно легко согласился священник, - тогда давай, я отдам тебе свой амулет!

- Что-что?! - опешил я, вытаращившись на золотого орла.