Ельвах нахмурился, припоминая невесёлые подробности кровавых похождений вардовской своры, после чего ещё более мрачно продолжил:
– Удивляюсь командующему карательным отрядом; вырезав под корень всю шайку, специально посланные по души этих проклятых головорезов элитные ялминские гвардейцы сдержались и пощадили как раз лишь их главаря Варда, известного насильника, затем продав, в общем‑то, за относительно небольшие, по крайней мере, по меркам Нурязима, деньги подсуетившемуся принцу Джушукану. Ялминцы, верно оценив внушительные размерчики звероподобного скотта, позарились на возможный куш и решили не убивать негодяя, а дукатов на нём срубить. Но слегка, конечно, продешевили, ибо брат императора мог выложить злата и поболее… Хотя я бы на месте гвардейцев повесил это бешеное животное на ближайшем суку! Предварительно выколов глаза, отрезав уши да содрав кожу живьём… в качестве возмездия за совершавшиеся злодеяния, так сказать!.. Ну да ладно, отвлёкся… В общем, так Вард оказался у нас. Сразу предупреждаю: на руках этот ходячий ужас несокрушим! Он, во‑первых, силён невероятно да здоров, соответственно, аки буйвол! Ну, с тобой как минимум вровень, если не крупнее… Хотя, может, так только кажется из‑за длинной кучерявой волосни, что густым ковром покрывает этого удалого обезьянчика с макушки до пяток. Ну а во‑вторых, сколько побед он одержал на голых лапах, никто точно сказать не может, ибо изначально счёта не вели и потому мнения разнятся; но сотню с лишком наверняка набежало! Правда, дерётся скотт в последнее время довольно редко, ибо подходящего противника ему найти, енто та ещё задачка; всех, кого мог, уже давно заломал. Вот с оружием Вард так себе управляется; уж больно необученный, неуклюжий, медлительный и туго соображающий, проверяли в тренировочных боях. Но все его имеющиеся недостатки именно в рукопашной схватке сходят на нет, ибо свалить эту махину с ног кулаками просто нереально! Сколько лихого народу уже пыталось, да всё без толку… Посему мы его на топорах и мечах не выпускаем; только в рубки на чистых дланях! Вард для этого рождён; егошнее призвание! Представь себе огромную волосатую глыбу, но не из камня состоящую, а из мяса и мускулов! Так вот, ента он и есть…
– Видимо, я сейчас должен был обтрухаться с перепугу? – обожавший рукопашные поединки Ратибор с нескрываемым интересом взглянул на разговорившегося Ельваха. – Отворяй уже врата давай, не томи!.. Ща позыркаем, что там за чудо‑юдо такое непобедимое!
– Рвёшься в бой? – смотритель одобрительно хмыкнул. – Похвально… Как самочувствие после вчерашнего? Раны не беспокоят?
– Нормально всё. Бывало хуже.
– Вард – это испытание так испытание! Представь, что вышел бы против львов опять, только уже без топора с копьём! Представил? Во‑во! Плохо тебе сейчас будет… Мехмер, конечно, молодец! Его ж идея, нашёл для тебя достойного соперника; я на самом деле лишь согласился да утвердил кандидатуру… Сшибка, естественно, до смерти. Правил нет. Ну, кроме того, что без оружия. Удачи, варвар! А она ох как тебе понадобится! Надеюсь всё же, твои медвежьи лапищи не для того отросли, чтобы тесто месить да зад с ленцой почёсывать. Сегодня буду за тебя болеть, не подведи! Давно хочу, чтоб этому скоту́ кто‑нибудь купол раскурочил!..
– Ты чего, лысый хрен, решил уморить меня болтовнёй? – могучий исполин звонко хрустнул костяшками пальцев. – Это может сработать, ибо, оказывается, языком чесать‑то ты горазд! Смотри только, не подкинь сию мыслю́ императору, а то ведь возьмёт на заметку…
– Вот нахалюга, а! – вспылил обиженно Ельвах. – Я хочу как лучше; ввожу в курс дела, понимаешь, переживаю, а он пятки об меня вытирает! Иди уже на арену, раб! И желаю тебе оттудова не вернуться!
– Не люблю людей с отсутствующим чувством юмора, – тяжело вздохнул Ратибор, направляясь к наконец‑то открывшимся воротам. – Как же с ними нелегко разговаривать. Как будто с поленом толкуешь…
– Сам ты чурбак!.. – резко бросил вослед молодому богатырю глава надсмотрщиков, после быстро добавив: – И да, имей в виду: он кусается! Больно! Так что можешь загрызть его в ответ! Разрешаю…
* * *
– Слышал я, что ты, рыжий, из некоего заморского племени т‑р‑у́‑усов … – с открытой издёвкой выделив последнее слово, пророкотал гулкий, скрипучий баритон. – Так сигай шустрой косулей в таком случае отсюдова, бестолочь, пока не поздно, аль ещё лучше: падай на карачки да моли о пощаде! Глядишь, ежели на коленках да локотках поелозишь пред публикой малёхонько, ну и довеском песка хапнешь горсточку‑другую с аппетитным чавканьем, так уж и быть, сжалятся зеваки да попросят сохранить твою никчёмную жизнь! В таком случае только конечности тебе переломаю. На память, так сказать, о нашей тёплой встрече! – Вард заливисто забулькал, что, видимо, должно было означать смех.
– А я слыхивал, что ты, тварь, из ско́ттов… Или из ското́в, как правильно‑то? Кумекаю, судя по тому, что вы, нелюди, творили в мирных рыбацких деревеньках, ты со своей ватагой из последних, ибо иначе как скота́ми да скотинами вас не поворачивается язык назвать. – Ратибор, до этого бегло осматривавший трибуны, с недобрым прищуром уставился на маячившего напротив воина. Высокий, крепкий, широкоплечий, с бугрящимися огромными мускулами, противник своей могучей статью, пожалуй, и правда мало в чём уступал рыжебородому витязю. Впрочем, на этом сходство между великанами заканчивалось. Вард, как и упоминал Ельвах, оказался с головы до пят покрыт длинным чёрным, слегка вьющимся жёстким волосом, делавшим его отдалённо похожим на йотуна, что не преминул с ехидной ухмылкой отметить про себя рыжегривый русич. Гнусная перекошенная физиономия скотта, с сильно покатым лбом, двумя маленькими злобными глазами‑пуговками, бессчётное количество раз переломанным в многочисленных драках, неправильно сросшимся носом да оскалившимся в отвратительной щербатой ухмылке ртом, в котором явно не хватало нескольких зубов, резко контрастировала с простыми, но правильными чертами Ратибора.
Молодой богатырь сам имел не один десяток боевых отметин, ибо любимым развлечением в жизни для него было разгребать как из рога изобилия сыплющиеся на его буйную маковку неприятности, зачастую им же и спровоцированные. Но шрам шраму рознь. Кому‑то они к лицу, а кого‑то жутко обезображивают. И тут как раз был тот самый случай, когда одного мужчину шрамы украшали, а второго, имевшего и так весьма отталкивающую внешность, уродовали ещё больше.
– Я – скотт! – тем временем рявкнул покрасневший от гнева Вард, яростно буравя маленькими зенками стоящего напротив русича.
– Даже не знаю, поздравить или посочувствовать, – буркнул в ответ Ратибор. – Но ты точно в этом уверен? А то всё‑таки больше на скотинку смахиваешь.
– Рр‑р‑ых!.. – взбешённо просипел невообразимо обросший боец и, не найдя, что ещё можно добавить, угрожающе направился к «рыжему медведю», тут же, впрочем, остановившись, ибо раздавшийся следом знакомый глас прервал намечающиеся горячие танцульки двух исполинов.
– Итак, – привычно сложив ладони рупором, прогорланил Мехмер на всю арену, – меня аж нервно передёргивает от сладостного предвкушения, какой великий бой сейчас предстанет пред нашими неистово жаждущими крови и зрелищ очами! Схватка вечера, однозначно! С одной стороны – недавний дебютант, могучий рыжебровый рус, так поразивший нас вчера и продолжающий делать ента сегодня, ведь два дня подряд выйти на пески, это дорогого стоит!.. Тем более против кого! Ага, слышу ваши довольные шепотки, ведь его противник в представлении не нуждается: прозванный Потрошителем ещё на воле, сам великий и ужасный Вард, не знающий поражений на кулаках все те восемь с гаком лет, что он выступает в Кузгаре! А теперь взгляните на них, почтенные зрители: какие всесокрушающие воители перед нами! Прям‑таки излучают первобытную, небывалую силищу, с помощью которой, ну и благодаря разуму, естественно, истинным царём зверей стал человек, подвинув свирепых, но глупых животинок с вершины пьедестала!
