Тем временем Вульдар, зашедший в спину Ратибору, с надрывным, отчаянным криком занёс для удара длань с ножом. И этот вопль оказался прощальным для среднего брата. Могучий русич стремительно развернулся; вместе с ним по широкой дуге молниеносно сверкнуло лезвие только что выдернутой из грудины Дорха секиры. Добрая сталь не подвела, в два счёта срезав бороду да снеся котелок с плеч третьему из иберийских охотников. Точнее, башка Вульдара скатилась вниз не сразу, а спустя пару мгновений; тело же его, с принявшимся хлестать из шеи кровавым фонтанчиком, постояло по инерции ещё несколько секунд, как бы не желая признавать того бесспорного факта, что без головы существовать неспособно. Но вот под изумлённое молчание, воцарившееся на трибунах, нехотя осело и туловище последнего бородача, причём прямо в только что образовавшуюся под ним кровавую лужицу, впрочем, довольно быстро начавшую впитываться в песочное покрытие овального амфитеатра.
– Обалдеть! Что я сейчас лицезрел⁈ – наступившую тишину прорезал поражённый клёкот аж подскочившего на месте от волнения Мехмера. – Вот это бой! Один уложил троих! Да так непринуждённо! Иберийцы варвара даже не поцарапали!.. Не боясь ошибиться, позволю себе напророчить: этот рыжий медведь задаст знатной трёпки много кому из местных бойцов, что порой носы задирают чванливо от распухшего сверх меры самомнения!..
Заключительные слова глашатая были уже плохо различимы в громогласных аплодисментах, разнёсшихся по переполненным ярусам Кузгара; толпа зрителей восторженно рукоплескала угрюмому рыжебородому витязю, досадливо сплюнувшему из‑за таких излишних, по его мнению, оваций.
«Делов‑то! Всего троих положил, а умиляются так ротозеи, как будто три сотни рыл закопал в одну моську…» – протестующе хмыкнул про себя Ратибор, закинув секиру на плечо и вразвалочку направляясь к выходу с арены. Его два напарника, Зекир с Гюльбаром, уже сноровисто шмыгнули в открывшуюся дверь, стремясь как можно скорее оказаться подальше от десятков тысяч пар глаз, желавших дьякам лютой смерти, но покамест о них начисто позабывших.
– Так, рыжий, стой! Не уходи! И вы все, а ну, обождите, обождите шуметь! Важное сообщение! – истошный вопль Мехмера внезапно прервал бурные овации впечатлённой дебютным боем публики, заставив остановиться дюжего ратника. – Императорская ложа уже не пустует! Наш обожаемый властитель, наместник самого Ахримана на земле, могущественный, непобедимый и справедливейший правитель Эдиз из рода Кайя решил посетить данные игрища! Поприветствуем же все дружно нашего великого небожителя, благодаря которому мы регулярно наслаждаемся подобными незабываемыми спектаклями!
Тут же громыхнувшие вослед излишне показные рукоплескания первого и второго ярусов сильно констатировали с довольно вялыми похлопываниями, вперемешку с неодобрительным свистом, раздавшимися на третьем и четвёртом этажах, наглядно продемонстрировав, что, мягко говоря, не вся собравшаяся публика пылает пламенной любовью к нынешнему владыке Ослямбии.
Тем часом в императорской ложе объявился разодетый, как на парад, властелин Эдиз. На голове правителя красовалась созданная кулхидорскими ювелирами специально для выхода в свет изящная диадема искуснейшей работы, украшенная по центру крупным красным рубином. Данный элегантный золотой обруч представлял собой облегчённый вариант носимой лишь во дворце основной, массивной церемониальной короны. Облачённый в шёлковые, отделанные драгоценным бисером и морским розовым жемчугом салатовые шаровары с туникой и кафтаном, а также в роскошную пурпурную мантию, император вальяжно прошествовал в именное ложе, сделав вид, что не замечает реакции не особо обрадовавшихся его появлению работяг с третьего и четвёртого ярусов, откуда местами слышен был даже недовольный гул.
– Видимо, братец, твой первый приказ сразу по возвращении с похода нашего военного о повсеместном поднятии податей на всё, что можно, не нашёл понимания у неблагодарной черни!.. – презрительно фыркнул сопровождавший Эдиза Джушукан, отхлёбывая прямо из горлышка красного ялминского вина, бутыль которого в последнее время всегда таскал с собой. – Разве объяснишь безграмотным простолюдинам, что изрядно потратились мы в крайней кампании; восполнять казну надобно…
– Много ли в том чести, что‑то пояснять всяким оборванцам?!. – присаживаясь в мягкое, расшитое серебряными нитями кресло, негодующе бросил Эдиз, хмуро покосившись на третьего посетителя императорской ложи, замершего на входе. – У нас ведь всё под контролем, Геркант?
– Разумеется, владыка! – тут же раздался знакомый рык в ответ. – Мои ястребы чутко следят за порядком в городе! После поднятия налогов, конечно, были небольшие волнения, но мы их быстро погасили! В зародыше, так сказать, отправив с десяток‑другой особо строптивых бунтарей на костры во славу Ахримана!..
– И как всё прошло? Доволен ли остался Сумрачный боженька? – хмыкнул не без иронии нетрезвый Джушукан, но тут же испуганно осёкся, боязливо взглянув на только что вошедшего в ложу, откинувшего капюшон человека примерно лет тридцати на вид, облачённого в длинный чёрный балахон, обычно скрывавший его с головы до пят. Высокий, сутулый, смуглолицый, с растрёпанными волосами цвета самой тёмной, безлунной ночи и безжизненным немигающим взором, новоприбывший, приглашённый лично императором составить ему компанию на игрищах, вызывал какие угодно чувства, кроме желания шутить как над ним, так и над властителем тьмы Ахриманом, во славу которого в Ослямбии частенько разжигали мученические костровища. Угодить же на один из таких костров не представляло никакого труда; достаточно было всего лишь не к месту поёрничать над богом мрака или его прислужниками.
– Вполне, – отвечая на едкий вопрос принца, глухо прошелестел тем временем вошедший, пристальным взглядом окинув тут же покрывшегося липкой испариной, враз протрезвевшего Джушукана. – Но можно было бы и поболее народу на угольки посадить.
– Обязательно посадим, Зоривес, обещаю тебе! А пока плюхайся рядышком, насладись зрелищем!.. – оживлённо прокудахтал между тем Эдиз, кивая на кресло рядом с собой. – Нам ведь работать вместе, то бишь сообща, не разлей вода, хе‑хе!.. Урсула сказала, что ты теперича на постоянке замещать её при дворце будешь и что я могу верить тебе, как ей! А старая ведьма слов на ветер не бросает… Кстати!.. Надеюсь, у тебя, уважаемый, нет в загашнике плаща‑невидимки?
– Нет, – не без сожаления кратко буркнул в ответ тёмный маг, присаживаясь рядом с императором и устремляя любопытный взор вниз, на арену. Похоже, так близко к ристалищу бывший ученик Урсулы, а ныне придворный колдун, никогда ещё не сиживал. Статус главного волшебника Нурязима, конечно, нёс в себе определённые преимущества и открывал многие ранее запертые двери. Это Зоривесу, чего уж лукавить, очень нравилось.
– Так ента ж просто отлично! – тем часом несказанно обрадовался такому известию император и, доверительно наклонившись к молодому чародею, еле слышно проскрипел ему на ухо: – А то честно тебе скажу, как на духу: наставница твоя умалишённая утомила меня – страсть! Газовала за моей спиной на протяжении всей жизни!.. Ну, в смысле, природные газы пускала свои непотребные! А я мало того, что нюхать умаялся, так, представляешь, даже краснел периодически, ибо все придворные да челядь в ближайшем окружении думали, что ента я шептуна извергаю регулярно! Ведь невидимкой вредная старушенция чуть ли не круглогодично позади мельтешила, то есть выходило, что подле меня как бы никого и не маячило… Ну по крайней мере, для несведущих! Помню, как‑то при официальном визите вифирийского монарха так нафуняла за троном дряблая, хоть стой, хоть падай!.. Вот это была подстава!.. Тамошний султан аж посерел на харю, но, надо отдать ему должное, сдержался, почти не поморщившись. Потом, правда, на праздной трапезе странно косился на меня всё время и ушкандыбал прочь, как только позволили правила этикета…
– Властелин!.. – раздался вдруг неуверенный голос Мехмера, тем самым остановив словесный поток предавшегося забавным воспоминаниям императора. – Простите за столь бесцеремонное прерывание вашего, наверняка чрезвычайной, государственной важности, разговора, но мне тут передали чуть ранее, что вы хотели увидеть в бою рыжего варвара из племени русов! К моему глубочайшему сожалению, это будет сегодня организовать несколько проблематично, ибо печальная оказия у нас случилась; он всех своих противников в одну бороду уже уделал…
