«А там уж и поглядим, как теплолюбивые пришлые западные вояки, знавшие, что такое снег и холод, лишь по россказням странствующих торговцев, постоят тут лагерем хотя бы с седмицу при наших, тридцатиградусных морозах! Ну а то, что враг катапульты возводит диковинные, громаднейшие, так ента не беда; и их спалим, как сожгли ранее туры осадные! Ну а как это сделать, пущай уж княже и его особо приближённые кумекают! Чай, и придумают чего, как в случае с башнями…»

Примерно такие обнадёживающие мыслишки кружили, как приближающийся осенний листопад, в голове среднестатистического мирградского ратника; настроения в рядах обороняющихся царили вполне себе приподнятые. В осаждённом городе, как и прежде, кипела жизнь; разве что разнообразие подаваемого хмеля в местных кабаках явно уменьшилось. В остальном же житие‑бытие, с учётом, разумеется, военного положения, текло вполне себе естественным образом; простые горожане да рядовые воины мало в чём были ограничены.

Потому Ратибор и сиживал сейчас в таверне, не спеша отужинав в ожидании княжьего племяша; два законных дня отдыха ему выделил государь, благо на передовой царило некое затишье: противник вот уж какие сутки не лез к осаждённому граду, по‑прежнему, впрочем, не снимая сплошного окружения, такого, что и мышь не прошмыгнёт мимо. Яромир нёс службу подле князя, денно и нощно охраняя покой Святослава, а Мирослав только недавно заступил в караул, на пару со Светозаром, лихо влившимся в ряды мирградской дружины и более чем исправно взвалившим на себя на время осады непростое бремя службы в княжеской ватаге. Оттого и оказались лишь вдвоём в «Четырёх копытах» рыжебородый витязь с Емельяном; последний, без зазрения совести пользуясь родством с правителем да своей новой должностью главы Тайной Канцелярии, сам себе устраивал разгрузочный день тогда, когда ему вздумается.

– Ну так что там за вести‑то? – Ратибор недовольно покосился на непоседливого баламута, с волчьим аппетитом впившегося зубами в принесённую копчёную куру и посему на время заткнувшегося, что происходило с Емельяном крайне редко, то бишь только тогда, когда он спал да трапезничал. И то не всегда.

– Сейчас поведаю как на духу, хоть новости и плохие, Ратиборушка, – торопливо прожевав, прошамкал княжий племяш, слегка испуганно встретившись глазами со вспыльчивым товарищем. – Разузнал я, кто главарь мирградской ячейки Ночного Братства, как ты и просил! Что любопытно, разведал я это, совсем с другого конца зайдя и даже не думая, куда меня выведет ента петля…

– И что же в этом плохого, Емельяшкин? – Ратибор вопросительно вскинул левую бровь. – По‑моему, новость как раз хорошая!..

– Не скажи, дружище, – княжий племяш вдруг прекратил жевать и негромко, дабы не слышали отдыхающие за соседними столиками завсегдатаи, но внятно произнёс: – Это не кто иной, как наш старый знакомый, сам Тихомир собственной персоной!

– Чего⁈ – Ратибор аж квасом поперхнулся, настолько его поразило услышанное. – Серьёзно⁈

– Ага, – согласно хрюкнул Емельян, продолжив обгладывать курочку, – но ента ещё полбеды…

– Что ещё там⁈

– Да то, что он не только вожак ячейки мирградского Ночного Братства! Этот хитрющий клоп теперича ещё и глава вообще всей гильдии разбойников, воров и душегубов… Ты уразумел, что случилось, Ратиборушка? После гибели предыдущего предводителя лиходеев, Туруза, именно Тихомир занял евойное место, и ента явно не случайность! Смекаешь, что произошло? – Емельян тягостно вздохнул, глядя на мигом нахмурившегося приятеля. – Это Тихомирка! Ента он, собака блохастая, наверняка уболтал дядю отправить тебя в Змейград с извинениями. Пред тем несомненно настроив своего атамана супротив твоей рыжей ряшки, вёдра помоев вылив ему в ракушки… Ну а итог вашей встречи был Тихоне очень выгоден, как бы всё ни обернулось: либо обитающая в Змейграде шайка егошних сподвижников разрывает тебя на клочки, что главного советника вполне устраивало, ибо особой любви он к твоим рыжим косматулям не питает, либо ты уделываешь там их всех… Что в результате и произошло! И ента нашему таинственному знакомцу оказалось как нельзя кстати! Ведь твоими лапами, Ратиборушка, он убрал своего конкурента Туруза, занял его место и невероятно возвысился, обведя нас вокруг перста, как деток сопливеньких. Станцевали мы с приплясом залихватским под его дудку, как ни крути… Единственное, где Тихомир опростоволосился, так ента в своих ожиданиях: то, что волна погромов по Руси прокатится, смалывая его гильдию в муку, явно даже помыслить не мог!.. Фактически только в Мирграде… Ну и ещё кое‑где остались действующие гильдии лиходеев, но и те ушли в глухое подполье…

– Погоди, Емеля, не торопись. Заканчивай дёргать ослика за хвост, а то ведь от таких вестей копыто промеж моргушек прилетит, мозги набекрень съехать могут… – перебил Ратибор княжьего племяша, озадаченно почесав свою маковку. – Допустим, всё так, как ты глаголишь… Ента что же выходит, князь пару лет назад взял себе в главные советники вожака мирградской гильдии душегубов⁈ Свят ведь знал, кто он?

– Конечно, знал… А что тебя удивляет? – Емельян неопределённо пожал плечами. – Таких людей лучше иметь в друзьях, а не во врагах. Плюс всегда на виду… Да и в курсе ты, как трепетно дядя относился к договору своего прадеда Остромысла с ночными братушками!.. Тем удивительнее, конечно, было услышать его приказ четыре месяца назад выставить этого негодяя за врата терема… Прозрел да решился княже, слава Велесу! Ну а Тихомиру, знамо дело, тоже прок громадный от такой службы был; титул главного советника при владыке наверняка солидности заправиле разбойничьему добавлял, веса в любом обществе…

– Ага, а также возможности пошариться по теремку княжьему, пошуршать за его стенами, разведывая да вынюхивая то, что ему знать не положено… – молодой богатырь вопрошающе поднял брови. – Но как же они сошлись, я всё в толк не возьму!

– А я вот хорошо себе представляю. Ты вспомни, Ратиборушка, что случилось‑то пару лет назад!.. Горе ушедшего в глухой запой Яромира, винившего дядю в глубине души за гибель своей семьи… У себя перевороши в памяти, как ты со Святославом разругался тогда и отчалил по итогу той свары на целый год на Первую заставу, печенегов стращать… Мирослав, кстати, наверняка занял также вашу сторону, хоть напрямки вроде как и не ухнул об этом государю, но дядя ведь не дурак, ты же знаешь! Понимаешь, к чему я клоню? – княжий племяш вперился в очи заугрюмившегося приятеля. – Святослав разом лишился троих друзей детства, к которым всегда за советом обращался… Явно ента его порядочно выбило из колеи! Ну и тут как тут объявился рядышком этот хитрый копчик Тихомирка! У таких гадов нюх на подобное! Идеально выбрал времечко, чтобы втереться в доверие!.. Княже и пригрел его подле себя, дабы восполнить образовавшиеся пустоты в душе да на сердце… Интересно, где сейчас главный лиходей?..

– Ну а что, так и не слышно о Тихо́ньке ничего с тех пор, как его выкинули из княжьего терема?

– Не‑а, Ратик! Непонятно, в граде ли он вообще! – Емельян отхлебнул кваса прям из жбанчика и продолжил: – Мож, как‑то улизнул, нашёл щель… Аль просто затаился глубоко под полом и носа не кажет наружу…

– Знаю я, где его искать, – хмыкнул, недобро осклабившись, Ратибор. – Давненько я в «Тихую заводь» не заглядывал…

– А стоит ли? – протянул тоскливо Емельян. – Ведь ента не он травил дядю. И не Брадигост! Не, шуршал за стенами, может, и кто‑то из них, выслухивая да вынюхивая, но бяку в супчик подкинули да вырезку обсыпали ядом явно не наши подозреваемые…

– Ты опять начинаешь, барашек упёртый⁈ – Ратибор неодобрительно гыркнул, осушая при этом свой кувшинчик с квасом до дна. – Я же тебе всё на перстах разжевал, аки отроку неразумному!.. При первой попытке не топтался в теремке княжьем Брадигост, а при второй – Тихомир. Но сговорившись, вполне они могли, каждый в свой день…

– Не‑а, Ратиборушка, – мягко перебил повысившего было голос товарища Емельян. – Не могли они!..

– Ента ещё почему?.. – могучий гигант забавно крякнул, с изумлением уставившись на конопатого летописца.