– Ну почему же? Как раз побалакать и зашёл, да только не с тобой, пень вредный… – Ратибор внимательно глянул на старого знакомого. – Человечек мне нужен один…

– Слушай, косолапый, – пожевав губами, Вышемир облокотился на стойку и также вперился взором в глаза стоящему перед ним бойцу, – ты же знаешь, я никого страже городской не сдаю из своих посетителей. Коли нужда есть, сами ищите, но меня не приплетайте…

– Это личное, – синие очи Ратибора недобро сверкнули. – Ни служба у Святослава, ни дружина князя к моему сегодняшнему посещению твоего кабака никакого отношения не имеют. А это за хлопоты да время потраченное, – полновесный золотой кругляш стремительно перекочевал из руки дюжего ратника в тут же сомкнувшуюся ладонь ушлого трактирщика. Быстро попробовав ценную монету на зуб, тот, чуть помешкавшись, согласно кивнул: – Вещай тогда, коли так…

– Плавудир мне нужен, знаешь такого? Гутарят, у тебя в харчевне погулять не дурак…

При этих словах Ратибора осторожный корчмарь аж поперхнулся, опасливо при этом принявшись озираться на предмет того, не слышит ли кто их разговор.

– Рыжий, ты на большие неприятности нарываешься! Ты хоть ведаешь, кого разыскиваешь⁈ – тихо зашипел кабатчик. – Это член Ночного Братства!.. Причём не рядовой! Забудь, коль жизнь дорога…

– Я знаю, кто ента, Выш, знаю! – ещё один золотой незаметно переселился в ненасытную лапищу шельмоватому трактирщику. – Ты мне можешь ничего не говорить; просто взглядом стрельни, где этот клоп сиживает, коли здесь он сейчас, конечно…

– Ты не только на себя беду накликаешь, но и на меня тоже… – Вышемир не сдавался, явно выторговывая условия получше. – Наверняка ведь найдётся кто‑то глазастый, опосля поведывающий, что видел, как ты об мою стойку копчиком тёрся до этого…

– Я не сразу к нему лыжи смажу, – успокоил Ратибор взволнованного кабатчика, – а похожу тут, поспрашаю ещё с червончик‑другой бездельников по тому же вопросу. Так что подозрения на твоём темечке крестом не сойдутся, как ни крути; отбрехаешься, в случае чего… Скажешь накрайняк, что интересовался, да, но ты был нем как окунёк! Ну а это за риски… – третий золотой кругляш исчез в загребущей деснице хитрого пройдохи. – Давай сделаем ещё проще: я предположу, в каком дупле этот шмель затихарился, а ты просто веками хлопни, так ента или нет, пойдёт?

– Пойдёт… – чуть подумав, еле слышно прошелестел в ответ Вышемир.

– Вряд ли эти негодяи будут у тебя в общем зале сиживать с пропойцами рядышком… Поди, одну из коморок твоих, за барной стойкой облюбовали?

– Так и есть, – приглушённо крякнул корчмарь. – У них там что‑то вроде норы аль схрона… Да только сейчас они почти все тут, в трапезной, празднуют день рождения как раз того, кого ты ищешь! Четвёртые сутки уж гуляют!.. – трактирщик повернул голову налево и быстро зыркнул в дальний угол «Тихой заводи», где, сдвинув три стола, бойко отдыхала компания человек из пятнадцати весьма разбойничьего вида. – У твоего гусёнка нет клюва. Оттяпали как‑то давно за воровство у своих же…

– Понял тебя, благодарю! – Ратибор едва заметно кивнул Вышемиру, взял кружку с вином и тут же отошёл от барной стойки, дабы более не наводить тень подозрения на приземистого крепыша. Они с кабатчиком, откровенно говоря, не питали друг к другу тёплых чувств, но подставлять Вышемира под удар могучий воин не собирался. Да, тот был наглый, колючий, но вместе с тем упрямый и жёсткий, со своими принципами, от которых не отступал. Всё сказанное между ними, между ними и останется. Ратибор знал, что, в случае чего, старый знакомый его не сдаст и не расскажет, чем аль кем он тут интересовался; не то воспитание. Ежели только под пытками страшными, но тут винить за развязавшийся язык глупо: свой предел есть у каждого человека.

Походив ещё с полчаса для приличия по трапезной и порасспрашивав, как и обещал, десяток‑другой отдыхающих о Плавудире, Ратибор одновременно искоса посматривал на гуляющую в дальнем левом углу ватагу. Средств на празднование Ночное Братство явно не жалело: столы оказались добро заставлены разной величины блюдами с яствами да кувшинами с хмелем душистым. Чего рыжебородому витязю не нравилось, так это то, что безносого было не видать. Между тем молодой богатырь заметил краем глаза, как один из тех посетителей, кого он недавно слегка потормошил по своему вопросу, подсел к кутящим разбойникам, принявшись с жаром что‑то горячо нашёптывать прямо на ухо сидящему спиной к залу лохматому головорезу, стреляя при этом плутоватыми зенками в сторону рыжеволосого воина. Лиходей не спеша обернулся, выискивая нерадивого виновника, посмевшего нарушить его покой. Очи Ратибора и душегуба на миг встретились, после чего негодяй тут же резко отвернулся, но дюжий ратник с удовлетворением отметил про себя, что, похоже, тот, кто ему нужен, найден; нос у любопытного ночного братушки отсутствовал.

«Ну что, надо бы нам познакомиться поближе, чего тянуть котика за все нескромности…» – оставив на одном из столиков так и не допитую чарку с вином, Ратибор спокойно двинулся по трапезной к отдыхающим бандитам. Подойдя к Плавудиру, рыжеволосый гигант схватил за шкирку сидящего с ним рядом, испуганно вжавшего голову в плечи болтливого завсегдатая, доложившего имениннику о ведущихся в «Тихой заводи» поисках, сорвал того с лавки да сильным пинком под зад запулил в сторону входной двери. Пролетев несколько метров, языкастый выпивоха смачно грохнулся на пол, резво вскочил и, почёсывая свою пятую точку, опрометью кинулся наружу; намёк непутёвый говорун понял прекрасно.

– Сколько годков‑то тебе стукнуло, длинный клюв? – плюхнувшись рядом с Плавудиром, степенно пробасил Ратибор. – И чего натворил такого, что добрые люди морковку твою отчекрыжили? Сопливился сильно? Хм… Знаю я одного конопатого тунеядца, у него с собой обычно куча носовых платков имеется… Мог бы я его уболтать в дар преподнести по случаю твоего вылупления на свет белый один из своих слюнявчиков, да кажись, тебе уже поздновато сопли вытирать…

За столами Ночного Братства мгновенно настала мёртвая тишина. Полтора десятка воров, грабителей и душегубов во все глаза уставились на наглого незнакомца, посмевшего с такими непочтительными речами заявиться к ним на празднество. Плавудир же весь покраснел от гнева, но, надо отдать ему должное, сдержал свой первоначальный порыв вскочить на ноги да немедля поквитаться за оскорбление, лишь процедив сквозь зубы в ответ:

– Я знаю тебя, воин. Но, похоже, ты не ведаешь, с кем так дерзко лопочешь! Мы из Ночного Братства!..

– Да что ты хрюкаешь! Как неожиданно… – Ратибор презрительно усмехнулся, ненароком хрустнув костяшками пальцев. – Только плевать я хотел на тебя и на свору вашу! Единственное, всё забываю поинтересоваться, откель названьице такое паршивое? Ну, у стаи твоей? «Ночное Братство», м‑дя уж!.. И придумал же какой‑то олух… С нужника, что ль, по ночам всей оравой не слазите, дерьмоеды, аль хороводы вокруг горшка замарашного водите? Тогда надо срочно вас, личинок протухших, переименовать в «Братство Ночной Вазы»…

– Иди отсюда по‑хорошему, – злобно проблеял насупившийся «длинный клюв», аж затрясшийся от негодования, – пока рыжее мясное рагу не сварганили на ужин в «Тихой заводи»…

Плавудиру на вид было лет сорок, не больше. Росточком чуть выше среднего, довольно широкоплечий, с копной тёмных всклокоченных волос и точно такой же по пояс бородищей, он вполне мог бы пользоваться популярностью у женского пола, кабы не отрубленный практически под корешок нос, жутко обезображивавший всё его лицо.

– С удовольствием покину я это логово ослиное, но только после того, как ты мне сообщишь, поганка бледная, кто заказал голову Благаны! Ну и пообещаешь оставить старую ведунью в покое. Вот тогда усё у нас пройдёт тихо да мирно… Раз знаешь, кто я, то полагаю, сообразил уже, что покудова я не получу своё, отсюда не упелёхаю! – Ратибор недобро хмыкнул. – Советую начинать вспоминать имена…

– Ну ты и наглец! – возмущённо прокудахтал сидящий напротив мордатый разбойник с подбитым в какой‑то недавней драке глазом, поднимаясь со скамьи. За ним, кровожадно ощерившись, начали вскакивать и его приятели.