– Думаешь, поросята на злато падки? – перебил едко Святослав своего гостя.

– Это образно!.. – отмахнулся нетерпеливо Олаф. – Неудачный пример… Имел в виду варваров дремучих, добычей огня не владеющих… Даже они соблазнятся заморским золотишком! Так вот…

– А кто у нас хозяин‑то этого великого каравана? – снова не дал продолжить ярлу владыка Мирграда.

– Да щенок один безбородый, нежный сынок своих богатых родителей, что в одном из королевств западных заседают, названия коего я ведать не ведаю!.. Не стоит об этом беспокоиться, они там все без хребта уродились! Аль ещё без чего важного… – предупредил Олаф очередную попытку мирградского правителя перебить его. Чернобровому подобные наводящие вопросы явно были не по душе, хоть вида он старался и не подавать. – Так вот, путь этого жирнейшего во всех отношениях каравана проходит по Песочному тракту, пролегающему в нескольких днях пути от твоих южных границ, аккурат по землям степных кочевников, что вы печенегами кличете! Ну а моё предложение я уже огласил, властитель Мирграда! Забрать себе все эти богатства несметные! Или хотя бы часть, что унести сможем! Твоя казна будет забита под потолок на десятки лет вперёд, князь, подумай над этим! Кабы вообще не пришлось ещё строения под хранилище возводить, но это уже приятные хлопоты, согласись!

В центральном тронном зале за здоровенным дубовым столом, на котором стояло несколько блюд с копчёными свиными шкварками, только‑только поджаренным нежнейшим мясом молодой лани, украшенным фруктами да зеленью, а также пара‑другая жбанов с пивом и вином для утоления лёгкой жажды, находилось четверо. Помимо самого князя, расположившегося, как и полагается повелителю, по центру, справа от него восседал Яромир. Напротив владыки Мирграда и его друга да телохранителя устроились два варяга: ярл Олаф и его верный «пёс» Кубальд, почти весь разговор сидевший молча и не встревавший в обсуждение возможного совместного военного похода.

– Мой лучший, непобедимый воин, гроза лесов, морей и степей, а также всех наших недругов! Не одна сотня схваток за ним, и в каждой – его противники рыдали кровавыми соплями! Быка взрослого кулаком валит! – так обрисовал свою «правую руку» Олаф, усадив «квадратного» бойца подле себя. Кубальд небрежно кивнул в ответ князю, лишь иронично шмыгнувшему носом на такое представление, после чего не преминул тут же присосаться к кувшинчику с пивом, далее с аппетитом накинувшись на оленью голяшку.

– Только не знакомь, ярл, свою грозу с Ратибором, прошу… – Святослав с лёгкой улыбкой покосился на Олафа. – А то чую я, не все на вылазку опосля отправятся… Уж больно у твоего воителя видок агрессивный! Рат любит таким рога обламывать…

– Мы с ним уже познакомились, княже! – резко ответил за своего правителя Кубальд. – И я тебе обещаю, что хорошенько надеру его наглую рыжую задницу! Чем больше дуб, тем громче он падает, и ты, мирградский владыка, совсем скоро услышишь этот раскатистый грохот, обещаю!

– Ну‑ну, – Святослав с ехидцей переглянулся с пренебрежительно хмыкнувшим себе в бороду Яромиром. – Любопытно будет поглядеть на ента наверняка незабываемое зрелище…

Едва‑едва забрезжил рассвет, лениво побежав волнистыми лучиками по черепичным крышам в основной массе своей спящего ещё града, как четверо воинов собрались во дворце правителя Мирного города на следующий же день после прибытия варягов в столицу. Олаф попросил о минимальном количестве свидетелей при первой встрече: мало ли, князь не согласится на его предложение и договориться не удастся. Зачем тогда им лишние уши? Святослав, чуть помешкав, дал добро, но Яромир на всякий случай усилил охрану у княжьего чертога, при этом довольно бесцеремонно отобрав на входе в замок всё оружие у ярла и его «правой руки».

«Мало ли чего взбредёт сгоряча этим северным поганцам в голову, коли не срастётся разговор, – пояснил воевода своему властелину. – Да и нечего всяким пришлым чужеземцам по твоему терему шляться со сталью боевой за поясом! Порежутся ещё о свой же булат, а нам потом объясняться, как так вышло…»

«Ты, дружище, воевода да хранитель котелка моего раскудрявого, так что решай сам», – не стал спорить владыка Мирградского княжества с вполне разумными доводами своего приятеля.

И вот они сидели за дубовым столом, буравили друг дружку пронзительными взорами и силились понять, что у каждого на уме. Предложение варягов было изложено и услышано; настал черёд прояснить неизбежно возникающие в таких случаях вопросы.

– Из твоего плана неясно, зачем, ярл, тебе понадобился я? – Святослав хитро прищурился. – Ну пролегает относительно недалеко Песочный тракт от наших южных границ, и что? С таким же успехом ты мог обратиться к печенегам, по их же территории он вьётся! Да и, собственно, зачем вообще с кем‑то делиться столь лакомым куском пирога? Сами бы отщипнули, сколько треба, и вся добыча только вам и досталась бы… Без делёжки, то бишь!..

– Не всё так просто, – тяжело вздохнул Олаф. – Во‑первых, проход нужен свободный по твоим землям, князь, дабы не пришлось втихаря красться или вообще огибать Мирградское княжество, что очень хлопотно и долго… Во‑вторых, делиться придётся нам в любом случае, если хотим хоть что‑нибудь оттяпать от того каравана, ибо сами, своими силами не потянем… Уж больно у купцов охрана многочисленная! Ну а в‑третьих, почему к тебе постучались в калитку: с печенегами, с этими степными шакалами, договариваться о чём‑то – последнее дело! В харю тебе улыбаются, а в спину кинжал вонзят сразу же, как возможность представится… Ни чести, ни совести нет у этих собак бешеных! Тебе же, князь, эти словеса хорошо знакомы, как я слыхивал!.. Я про «честь» и «совесть»…

– Допустим… А почему же сами печенеги не соберутся да не раздербанят эту вереницу обозов, раз столь ценные грузила тащат на себе пузотёрые торгаши?

– Да я почём знаю, владыка? Что я им, в черепок заглянуть возможность имею? Я не колдун… – Олаф недовольно поморщился. – Могу лишь предположить, что одним племенем не потянет никто из степняков караван этот, а союза им не организовать, ибо распри внутри постоянные между кочевниками. Ты сам‑то помнишь, когда крайний раз степняки сбивались во что‑то значимое?

– Кхы, не скажи! – не согласился Святослав. – У печенегов есть вполне себе многочисленные кланы… Да и объединения из нескольких племён тоже имеются! Скорее всего, существует просто некая договорённость между торговцами да тамошними ханами! Щедрую мзду, поди, за беспрепятственный проход башляют, и всего делов!..

– Может, так и есть… Но точно я не ведаю, княже, почему эти степные псы не трогают торгашей… Да мне и всё равно, если честно, ибо дел никаких с ними иметь не собираюсь! Верить кочевникам нельзя, ты же знаешь…

– А вам – можно? – правитель Мирграда в упор уставился на ярла.

– Нам – можно! – Олаф не отвёл очей и выдержал колючий взгляд князя.

«Вроде всё складно пока поёт, но грызёт меня изнутри червоточинка, будто слегка недоговаривает чегой‑та этот варяг…» – Святослав задумчиво рассматривал Чернобрового, под конец всё‑таки не выдержавшего и опустившего глаза в кубок с вином, что стоял аккурат перед ним.

– И как мы по землям печенежским прокандыбаем незаметно? – князь выжидательно буравил пытливым взором пришлых северян. – Аль таиться не будем?

– Не будем, – Олаф беспечно повёл плечами. – Малым отрядом степные тушканы на нашу рать не сиганут, а когда опомнятся да решат орду собрать, мы уже давно в Мирград воротимся с добычей! Главное, налегке топать да действовать нагло, быстро и уверенно! В таком случае высока вероятность, что нас вообще заприметят только под конец, когда медвежьими пятками сверкнём им перед нюха́лой, удаляясь в обратку, вглубь твоих земель, владыка.

Настала минутная тишина. Сидящие за столом воины неторопливо трапезничали, обдумывая сказанное.

– Какое количество народу в том караване? – наконец, Яромир посмотрел на друга, а после повернул русую голову к гостям. – Что у них за охрана? Из кого состоит? Сколько их?