– Я тебе чего, девица красная? – насупившийся рыжеволосый воин сердито сплюнул кровь на землю, при этом вытаскивая у себя из правого бока здоровенную щепку, которую словил в избушке во время рубки с Мельванесом. – Попрекать так Жильку будешь свою, коли забудет нарумяниться в праздный день. Понял меня?

– Понял… Да и не попрекаю я! Но к знахарю бы тебе надобно, медвежонок… – княжий племянник смущённо кашлянул. – Хочешь, я тебя осмотрю?..

– А ты что, Емеля, тайно взял несколько уроков целительства у Добролюба? Какой ты, однако, многогранный у нас!

– Нет, Ратик, но смыть кровушку водицей да мазь заживляющую намазюкать, поди уж, как‑нибудь да сдюжу!..

– А ты это хоть раз делал в своей жизни?

– Э‑э‑эм… Занозу как‑то извлекли мне здоровущую, не скажу откуда… Вот опосля обрабатывал ранку присыпкой из подорожника… Не считается, да?.. Эх, тогда нет, рыжий, но ты же знаешь, всё когда‑нибудь случается впервой! Вот на тебе и потренируюсь заодно…

– Иди‑ка ты в баню, Емеля, пока я тебе щелбанов кулёк не отгрузил увесистых! Вот тогда и попрактикуешься добро, правда, на себе любимом! А на мне и так всё заживёт! Как всегда бывало!..

– Смотри, топтыгин… Покамест услуги великого лекаря по имени Емельян бесплатны, но завтра уже задарма не удастся воспользоваться…

– В ба‑ню, паршивец! – рыкнул Ратибор на всю округу. – И главное, врачеватель наш новоиспечённый, когда глаголишь в очередной раз всякую белиберду с умным видом, рожицу свою конопатую к солнышку шибко высоко не задирай! А то ведь мало ли, может чегой‑та и в рот шлёпнуться с небес ненароком, учитывая, какой пламенной любовью воспылали к тебе в этом походе ратном пернатые шкодники! Похоже, Перун, Сварог да Велес решили по очереди тебя осчастливить в нашем путешествии, так что жди ещё одну ароматную плюшку. Сей совет полезный тоже бесплатный, Емеля! Ну а с завтречка уже будем с тебя монетки требовать за столь ценнейшие сведения, коль пошла такая петрушка!..

– Фи на тебя, Ратиборушка! Но как скажешь… Надеюсь, мы не будем их всех хоронить? До утра не разгребём… – поморщив свой конопатый нос и резко сменив тему разговора, пробубнил мрачно Емельян, окидывая недовольным взором порубленных в капусту варградцев, а также несколько десятков тел местных жителей, после смерти тёмного жреца осевших наземь и принявшихся стремительно разлагаться на гумус. – Уж ходячие лопухи можно пропустить! Мы их отшкрябывать лопатами умаемся; да они и сами скоро в почве растворятся без остатка; следов уж через недельку‑другую не сыщет даже следопыт! Лишь по кустику репейника с чертополохом да васильками над каждым убиенным расти будет заместо надгробия, что, в общем‑то, не так уж и плохо, как мне думается…

– Верно тебе думается, Емеля, – согласно кивнул Мирослав. – Заросли травки какой заместо камушка, на самом деле, вполне допустимо… Посреди главной улочки только островки новой жизни образуются, но сдаётся мне, по новой заселять Проклятую долину всё равно желающих не найдётся, так что пущай где корни пустят, там и тянутся к солнцу…

– Местных хоронить и взаправду, пожалуй, не станем, – пробормотал Ратибор, задумчиво наблюдая за тем, как телеса сельчан прямо на глазах превращаются в чернозём. – Природа всё сделает за нас. Но вот остальных всё же прикопать надобно, хоть так и не хочется… – дюжий ратник перевёл взгляд с разбросанных по окрестностям тушек «серых волков» на окровавленное тело Тол‑Авара, вождя северных великанов из Забытых пустошей, после чего сумрачно зыркнул на Мирослава: – Чего, забрал уже у него трофеи?..

– Забрал… – русый мечник смутился под тяжёлым взглядом приятеля. – Когти и клыки только… Благана говорила, что шкура, прах и кости тоже ценны, вот думаю…

– Хватит того, что ты уже взял! – рыжебородый богатырь сказал как отрезал. – Этот турс достойно бился, вырезав бо́льшую часть волчар серозадых, и заслужил того, чтоб его просто зарыли в землю, не разрывая при этом на куски! Кабы не Тол‑Авар, ещё неизвестно, повернулась ли бы к нам удача передком…

– Кто‑кто⁈ – Емельян удивлённо захлопал глазами.

– Так звали этого бурого гиганта, – Ратибор кивнул на тело павшего йотуна. – Но вы, конечно, впервые об этом слышите, да?

– Естественно! – хрюкнул ехидно Емельян. – Но откуда тебе это известно, вот в чём вопрос! Хотя… Чего‑то там Мельванес прокудахтал мельком на эту тему, но я не врубился, о чём речь…

– Долгая история…

– Ничего, Ратиборушка, у нас есть времечко, пока хоронить его будем, вместе с отщепенцами серыми. Заодно поведаешь, как тебе удалось от «оков ужаса» освободиться, а то я, опять же, чегой‑то так и не понял…

– Времени у нас нет, Емеля, – Ратибор угрюмо взирал на вспыхнувшую недалече избу, ту самую, в которую запулил предназначавшийся рыжебородому воину огненный шар тёмный волхв, когда ему в очередной раз пронзило ногу нестерпимой болью. – Лачуга добро занялась; сейчас ветерок ещё подсуропит да разнесёт пламя по деревне, к ведунье не ходи… Потому опосля языками почешем, а сейчас…

– Рат, может, его, йотуна этого, в домишко затащим да подожжём следом?.. – Мирослав вопросительно глянул на друга. – Огонь очищает да забирает… получше земли! А волчар, вон, опосля Мизорад со своими пущай припелёхивает да прикапывает!.. Хоть чем‑нибудь полезны будут!

– Можно… Так и сделаем! – чуть подумав, согласно кивнул молодой богатырь. – Поволокли тогда Тол‑Авара в ближайшую конуру!.. Судя по тому, что у этой хибары, у единственной, более‑менее вид пригожий, то дрыхнул там сам колдун… Ну а последним пристанищем эта халупа станет нашему великану снежному!

Друзья спорить не стали и, быстро соорудив из пары брёвен той самой избы, куда Мельванес кинул Ратибора, примитивные носилки, слегка покрякивая от натуги, отнесли массивное тело Тол‑Авара в приглянувшуюся им лачугу. Спереди носилки тащили Мирослав с Емельяном, позади – рыжий ратник. Турса оставили прямо на полу дома, в спальной, обложив ещё его туловище до кучи разными деревяшками вроде стола, стульев, корыта, кадки и прочей хозяйственной утвари, что попалась под руку.

– Не узнали, кстати, его? – Ратибор мрачно кивнул на павшее в бою дивное существо. – Снежка отец, ну того мелкого лохматого засранца из пустошей Забытых, отчаянного любителя гадить в чужие сапоги… Ты должен его помнить, Емелька, хоть и не просыхал тогда!..

– Да ты чего⁈ – Емельян ошеломлённо уставился на погибшего исполина. – Во дела!.. То‑то, смотрю, рыло знакомое… Как, интересно, его сынок поживает?.. Вымахал уж, поди… Ладно, мира ему и бочку мяса, а я пойду осмотрю хату колдуна. Авось чего любопытного сыщу…

– Ты как, друже? – между тем Мирослав покосился на своего рыжего приятеля. – Хреново выглядишь…

– Ты ещё не начинай! Усё нормально, одни царапины! Зудят вот только как‑то странно… – Ратибор в который раз почесал оставленные Мельванесом на левом плече четыре кровавых борозды и тут же довольно воскликнул, переворачивая кровать и выуживая из‑под неё вполне себе приличных размеров массивный сундук. – Ого! Где там Емелькин, куда утопал? Кажись, мы нашли клад!

– Что за клад, Ратиборушка⁈ – тут же воротившийся из соседней комнаты, не успевший далеко отойти княжий племяшек заворожённо уставился на то, как широкоплечий витязь обухом одного из своих топориков быстро сбил висящий на ценной находке массивный замок и отворил крышку: переливисто заиграли по жёлтым кругляшам проникшие в окно солнечные блики; ларец был практически доверху набит золотыми монетами.

– Вот это да!.. Сколько же здесь⁈ – потрясённо протянул Емельян.

– Да монет двести писят – триста точно будет… – хмуро проворчал Ратибор. – Навскидку!..

– Может, Ратик, это всё‑таки Мельванес и назначил награду за твою ряшку, а? – протянул задумчиво княжий племяш. – Уж больно сумма подозрительная…

– Ага, и при этом шаман внушил Святу, чтоб он меня сюда, к нему отправил, дабы самолично, с Лудогором на пару разделать на отбивные? Нестыковка, Емеля, причём серьёзная!

– Да, но для чего тогда ему столько злата понадобилось? – Емельян озадаченно почесал маковку.