– Разгружайте, попрём всё это добро до Мирграда! Телеги и тяжеловозов у местных прикупите!.. Эх, везёт мне в последнее время на сундуки ценные… – Зареслав умчался выполнять приказ, а рыжебородый витязь тем временем, прикинув на руке вес шкатулки, с хитринкой уставился на враз потемневшее лицо Савросия. – Отмычку мне сам отдашь или сначала ухо тебе оторвать? – после чего, взяв у тяжело вздохнувшего торговца с явной неохотой снятую с шеи золотую цепочку с висящим на ней позолоченным ключиком, Ратибор отошёл в сторону и, немного повозившись, отворил крышку явно ценной добычи. Всеми цветами радуги сверкнули рубины, сапфиры и изумруды; ларец оказался доверху набит драгоценными каменьями. Быстро его захлопнув, молодой богатырь скупо улыбнулся; улов явно был знатным.
В этот момент из «Дубравы» вышел местный знахарь Хотомир. Выяснилось, что один боец скончался от тяжёлых ранений, у оставшихся двух шансы выжить вполне себе неплохие, при условии, что они останутся здесь, на попечении у лекаря; перемещать их никуда было нельзя. Ратибор щедро насыпал целителю злата, наказав сделать всё возможное и невозможное для их скорейшего выздоровления, затем, с сундучком под мышкой, пошёл пошептаться с Мирославом о делах насущных, пока его воины загружали приобретённые у местных жителей телеги добром купеческим.
– Можете залазить назад, в свои лоханки да валить на все четыре стороны, – бросил он перед этим Савросию. – Воду да жратву мы не тронули. Ну а большего вам и не надо, дабы до Варграда добраться! Кулбаху и его своре поклон нижайший передай от нас да большущую фигу, – Ратибор сложил из трёх пальцев всем известный кукиш. – Скоро свидимся, коль боги не против будут… Ну всё, будь здоров, барышник, не кашляй!..
– Что думаешь по поводу всей этой дребедени, Мирка? – рыжебородый богатырь, наблюдая за понуро бредущими к ладьям торговцем и его прихлебателями, покосился на друга.
– Плохо дело, – Мирослав был задумчив и угрюм. – Их предупредил кто‑то из своих… Из наших, чего уж тут говорить, ещё и поиздевавшись над тобой! А как ещё расценивать то, что этот поганец вписал твоё имя в сопроводительную записку⁈ Самая натуральная издёвка! А знаешь, что хуже всего, Ратибор? – Мирослав крайне редко называл приятеля его полным именем, и значило это лишь одно: он очень встревожен.
– Ну? – могучий витязь, провожая взглядом запрыгивающих на свои судёнышки Савросия со слугами, обернулся к взволнованному товарищу.
– Хуже всего то, что об этой нашей вылазке знали всего пятеро: ты, я, Яромир, Свят и Емельян!
– Ну да, – Ратибор враз помрачнел, – ведь Тихомир к тому времени, когда начали обсуждать этот наш набег на купеческие припасы…
– Уже покинул трапезную князя! – закончил за него Мирослав.
– Что же это выходит… – в глазах Ратибора полыхали дьявольские голубые огоньки.
– Рат, – Мирослав смотрел прямо на друга, – я уверен в одном: это не я, не ты и не Яромир! Князя также всю жизнь знаем, и он не при делах наверняка! Что, сам себя Свят, что ль, травил да козни против Мирграда строит⁈ Кулбаху сам на себя писульки строчит⁈ Бред, да и только! В общем, методом исключения, остаётся тогда только один человечек…
– Емельян!.. – по лицу Ратибора заходили желваки. – Я сам как‑то думал на него, но быстро отбросил эту мыслю…
– А зря! Всё же тогда сходится! – Мирослав торопливо затараторил: – Сам покумекай, мы знаем его всего ничего: года полтора, не более! Пожил у Свята, пожил и решил, что хочет владеть всем этим! Ну, дворцом, там, прудиком с лебедями… А что? Амбиции, может, через край у него, только скрывает умело… Решил, что писарем всю жизнь штаны просиживать, это не его! Ну и надумал дядю своего к праотцам отправить! Самоуверенно полагает, поди, что без проблем усидит на троне Мирграда. Эх, чего, Рат, мужики только не творят ради власти, богатства и женщин…
– Ну, не знаю, Мирка, мне на власть и богатство плевать с самой высокой осадной башни, а окромя Марфуши моей, и не нужен никто более…
– Это тебе, Ратик! – Мирослав раздражённо прошёлся взад‑вперёд. – Но не все же такие… простаки, как ты!
– Дураки, ты хотел сказать?
– Нет, дружка, я хотел сказать куда хуже! Ну, не будем вдаваться в подробности, ибо ты прекрасно меня понял! Не у всех, далеко не у всех совесть и честь на первом месте в жизни, ты же знаешь это не хуже меня! И уж наверняка я бы никогда не подумал про Емельяна, что этот малец в случае чего не сможет перешагнуть через свои принципы… Глушит просто совесть вином, вот и всё! Заодно сразу становится понятно, почему так пьёт!..
– Он не употребляет с тех пор, как вернулись из Караима…
– Ну ещё бы, Рат! Не хочет просто, чтобы ты его на нужник вниз головой усадил, вот и всё объяснение! А так, я тебя уверяю, продолжал бы кутить…
– Ты не можешь этого знать точно, Мирка!..
– Какой же ты упёртый! Ну всё же на него указывает, ты и сам это видишь!
– Не всё! Помнится, он ноги чуть не протянул, когда супчика отравленного отведал! Как ты это объяснишь, а⁈
– У него было противоядие, и это логично, с учётом того, что он наверняка знал, какой яд сыпет! Понял, что покушение не удалось, и чтобы отвести от себя подозрения раз и навсегда, сам хлебанул той похлёбки грибной да тут же эликсир целительный аль лепёшку какую противоядную слопал! Да боги лишь знают, чего он там сожрал, чтобы выжить, это и не важно, Рат! А важно лишь то, что он теперь последний человек, на кого Свят подумает! Да и мы тоже на его удочку попались! Хитёр наш мелкий лис, ох, хитёр! Не такой он дурашка, каким прикидывался! Меня прям озарило сейчас! Нет, ты представляешь, каким хладнокровием, силой воли надо обладать, чтобы такое провернуть, а⁈ Под хмельком, главное, ведь постоянно, и ни одной ошибки! Сейчас вот только лопухнулся, и то только потому, что зачем‑то пошёл на такой риск своего разоблачения, спасая этого Савросия!..
– И зачем же, Мир, он так глупо сейчас подставился, пытаясь спасти товар купца пузотёрого?
– Да я почём знаю, друже⁈ Есть, наверное, причина! У него и спросим, как прибудем в Мирград! Может, должен этому Савросию чего или выслужиться перед ним хотел, ибо запал на дочу его, раскрасавицу, аль просто ошибся! Ну, у всех бывает, Рат! Нет тех, кто не совершает ошибок! Рано или поздно… Он же, видишь, решил тут пошутить над тобой!.. В его духе, кстати! Не удержался и сглупил…
– Очень убедительно звучит всё то, что ты сейчас излагаешь, Мир…
– Но⁈ Подумай, всё сходится! И травануть оба раза наверняка он пытался, ибо живёт в княжьем тереме всё время!..
– Да не верю я, что это Емеля, друже, не верю! Я столько раз ему в глаза смотрел! Заметил бы уж хоть единожды подлую искорку какую в его очах, у меня ведь нюх на это дело!.. Да, ведёт какую‑то свою игру племяшка двоюродный, но чтобы душегубством заниматься да козни такие мерзопакостные строить… Не‑а, Мир, не верю я, и точка!
– Как ты тогда объяснишь всё это⁈ В особенности интересует сегодняшнее наше приключение⁈ – тон Мирослава стал язвительным.
– Подставили его, Мир! Под‑ста‑ви‑ли! Так же ловко и искусно, как и нас! Я сейчас по поводу того, что в оба дня, когда Свята отравить пытались, только мы у него были. Кто‑то нас рассорить между собой хочет, тень на плетень между нами наводит…
– Да кто, Рат! – вскипел Мирослав. – Кто⁈
– Не знаю, дружище, не знаю! Но насчёт Емели погоди пока свои выводы озвучивать кому бы то ни было!.. Есть у меня мысля, как нашего белобрысого непоседу проверить можно…
– Мысля – это хорошо! А хорошая мысля – ещё лучше!.. Не поделишься?
– Нет. Без обид. Меньше знаешь, крепче спишь.
– У тебя чего, друже, секреты от меня появились?
– Всего один, Мир, всего один.
– Рассказать не желаешь?
– Не‑а. Ведь тогда секрет будет уже не секрет.
– Может, это ты и написал сегодняшнее письмецо, Ратик?
– Кажись, Мирка, теперь твоя очередь в баню идти. Или на нужник. Куда тебя послать?
– Да шучу я…
– Очень смешно.
– Извини.
