– Раненые есть у нас? – Ратибор оглядел присутствующих в таверне.

– Есть! Я! – тут же звонко воскликнул Емельян. – Смотри, какую занозу засадил себе!.. – показывая большой палец рыжему приятелю, прощебетал он радостно. – Это я о стул так чирканул!..

– Вот это рана, Емеля! – язвительно усмехнулся Ратибор. – Зашивать надо! И сдаётся мне, это как минимум постельный режим! На месяц‑другой…

– Эх, а я ведь совсем недавно сделал ремонт… – удручённо покачал головой Мефодий, в задумчивости осматривая разрушения в своём трактире.

– Не ной, старче! На вот тебе в качестве возмещения ущерба… – Ратибор только что хладнокровно, без каких‑либо угрызений совести перерезал ножом глотки тех трёх неудачников, коих уложил столом в самом начале схватки, после чего присел над единственным оставшимся в живых, но находящимся без сознания Лучезаром, срезал с его пояса толстый кошель с монетами и бросил через ползала кабатчику. Тот, ловко его поймав, быстро открыл и, мельком заглянув внутрь, тут же радостно убрал за пазуху. Похоже, настроение Мефодия после этого явно улучшилось.

– Зачем этих‑то сейчас прикончил? – лишь спросил хозяин «Дальней дороги», указав на троицу с перерезанными кадыками. – Да и остальных серых можно ведь было не убивать, по крайней мере, часть‑то уж точно! А ты всех на тот свет отправил…

– На двадцать рыл зато меньше со стороны Варграда напротив стоять будет в сече лютой, что нам с ними скоро предстоит, – мрачно буркнул рыжебородый богатырь. – Я не получил от этого удовольствия, Меф, я не мясник, но на войне бывает, знаешь ли, что приходится делать ради общего блага крайне неприятные вещи, которые явно не по душе тебе. И как знать, сколько жизней наших бойцов я спас сейчас? Сколько медвежат эта двадцатка могла отправить в чертог Сварога? Скольким семьям я сохранил мужей, отцов, кормильцев?..

– Логика ясна, – трактирщик понимающе кивнул. – Вопросов больше нет.

– Вот и ладушки. Так‑с, видимо, это главарь у них… – Ратибор, мельком взглянув на беззвучно плачущую недалече Буславу, севшую на один из уцелевших стульев, бросил направившемуся было к ней Емельяну: – Не трогай девчушку пока, у неё шок. Дай прореветься… – после чего могучий воин ловко пошарил по одёжке Лучезара, выудив из неё причудливой формы посеребрённый ключ да письмишко из нагрудного кармана, скреплённое личной печатью Кулбаха. Тут же его вскрыв и бегло прочитав, Ратибор встал, внимательно осмотрелся и, увидев то, что искал, подошёл к дальней стене заведения и поднял с пола лежащий на боку средних размеров резной латунный сундучок килограмм на двадцать пять. Поставив его на стол, он быстро огляделся и, убедившись, что никого рядом нет, кроме княжьего племяша, тут же сунул в замочную скважину найденный у оглушённого Емельяном Лучезара ключ и несколько раз повернул его против часовой стрелки. Ларец открылся со звонким щелчком; Ратибор хмуро, не мигая глазел на его содержимое: сундук был доверху наполнен полновесными золотыми монетами.

– Ого‑о‑о! – потрясённо протянул подошедший сбоку Емельян, поражённо таращась на открывшиеся его взору богатства. – Да это же целое состояние!..

– Молчи, Емеля, не ори на весь кабак! – недовольно проворчал Ратибор, быстро захлопнув сундук перед самым носом княжьего племяша, уже тянувшего к сокровищам свои загребущие руки.

– Что это было⁈ Откуда такие горы золотые⁈ Куда ехали эти волки с ними⁈ В Борград?

– Именно. Кажется, Емеля, мы вовремя сюда заглянули… Очень вовремя, я бы добавил! Похоже, кабанят хотели купить!..

– О как!

– И не говори!

– Чего в сундучке? – подошедший Мефодий с хитринкой уставился на приятелей.

– Тебе, хозяин, того кошеля со златом, что я снял с пояса их предводителя, хватит, чтобы покрыть расходы на новый ремонт?

– Вполне…

– Можешь ещё пошарить по карманам убитых. Всё, что найдёшь, твоё. Плюс оружие, украшения, лошади и так далее. А про этот ларчик забудь! Ты его вообще в глаза не видел, усёк? – Ратибор поставил сундук под стол и угрюмо взглянул на Мефодия.

– Конечно, усёк! Я понятливый… – согласно кивнул тот.

– Ай, молодца!..

– А чего с этим делать будем? – Мефодий кивнул на лежащего без сознания Лучезара.

– По‑хорошему, конечно, глотку ему тоже перерезать надо!.. А по‑плохому… Комнаты, в которых останавливались в прошлый раз, свободны? Одна? Крайняя? Отлично! Принеси‑ка туда немедля кувшинчик с водицей да верёвку покрепче. Потолкуем с серым разбойником по душам. Сейчас оттащим только для начала наверх, а то твои постояльцы начинают выползать из своих нор, куда забились во время схватки… – рыжебородый витязь грозно зыркнул на двух вылезших из‑за барной стойки купцов, коих тут же след простыл; они шустро вылетели наружу, громко при этом хлопнув входной дверью. – Емеля, присмотри за сундучишкой; глаз с него не спускай! А лучше, топай‑ка вместе с ним за мной, от греха!.. И секиру мою не забудь прихватить! Надеюсь, унесёшь всё сразу, – Ратибор легко взвалил себе на плечо бесчувственное тело Лучезара и неторопливо потопал наверх, на второй этаж. Быстро найдя пустующую комнатку, в которой останавливался в «Дальней дороге» при прошлом своём визите, и отворив её ногой, споро внёс пленника вовнутрь да швырнул на одну из двух кроватей, что располагалась слева. После он подошёл к прикроватной тумбочке и зажёг стоящую там старую лампадку, которая мгновенно разогнала лёгкий полумрак, царивший в помещении. Зашедший следом Емельян, тяжело дыша от натуги, молча прислонил к тумбе секиру Ратибора, поставил ларец с драгоценностями на пол и задвинул ногой под правую кровать, после чего, с явным облегчением усевшись на неё, посмотрел на своего рыжего приятеля:

– Я могу присутствовать?

– Можешь… Молчи только. Говорить буду я.

Между тем Мефодий оперативно поднялся следом за Ратибором, принеся с собой большую чашу с прохладной водицей. Тут же мигом выплеснув её содержимое на лицо Лучезара, трактирщик молча положил рядом с богатырём на кровать моток крепкой бечевы, ключ от комнаты и споро ушёл. Варг, тихо застонав, потянулся рукой к своей голове, которая наверняка неслабо раскалывалась после удара по ней стулом, и открыл глаза.

– Ну чего, бо‑бо? – Ратибор, присев на край койки, тяжело вперился в брата Кулбаха.

– Бо‑бо…

– Если не хочешь, чтобы я тебе ещё и хо‑хо сделал, лучше отвечай на мои вопросы, понял?

– Понял… А хо‑хо, ента что, уж позвольте поинтересоваться?

– Это когда пальцы ломают. В нескольких местах каждый. Один за другим. А потом отрезают, так как они тебе без надобности опосля будут, ибо в носу ковыряться ими ты уже больше не сможешь.

– Спрашивай…

– Умный. Это хорошо, – Ратибор показал лежащему на кровати пленнику письмо, что нашёл в его нагрудном кармане. – Ехали, значит, в Борград, чтобы купить как минимум нейтралитет пятачков, а если повезёт, и вообще надеялись привлечь их на свою сторону?

– Угу… – кашлянул обречённо Лучезар.

– Кто ты? Ну⁈ Будешь молчать, по‑другому пообщаемся!

– Лучезар…

– Случайно, не родный брат Кулбаха?

– Случайно, он самый.

– Ох как мне свезло! Ценный пленник у нас, оказывается, Емеля! – Ратибор, мельком взглянув на сидящего тихо племяша Святослава, снова перевёл взор на титулованного родственничка правителя Варграда. – Воевать с нами собрались?

– Ага…

– Из‑за Ждана?

– Точно. Любимчик Кулбаха. Был…

– Откуда узнали, кто его к Перуну отправил?

– Из разных источников. Это было несложно… Много народу ведало! Ну и Изя раскололся, в конце концов, когда мой брат его прижал хорошенько фактами разными да показаниями свидетелей…

– Ясно… Колояр с вами в связке находился?

– Да. Хотели его на трон Мирграда посадить. Он полностью наш, ручной был…

– Вы Святослава пытались травануть? Ну, отвечай, а не то сейчас руку из плеча вырву с корнем! – Ратибор крепко сжал одну из ладоней замявшегося было Лучезара и чуть потянул на себя. – Не веришь, что ль, что смогу, плесень ты волосатая?..