— Знаю, — улыбнулась она, — постоянно приходится за голову хвататься, когда сметы подписываю. Но всё же, Максим… Сражаться против целой фракции силой одного лишь рода?

— А что не так? — самодовольно хмыкнул я. — Знаешь, дорогая, я мог бы и один… ну… с Фаей и Юрой, разумеется, захватить всю губернию. Правда, пришлось бы долго и планово кошмарить противника. Однако, к счастью, я не один. У меня есть ты, есть гвардия. С нашей гвардией мы сейчас можем открыто сразиться с Касимовскими и всеми, кто их поддерживает, включая местный гарнизон, который непременно задействует ИО губернатора. Но жертв с нашей стороны может быть слишком много, а разрушений в городе ещё больше. И, что хуже, в такой крупномасштабной заварушке, так или иначе, пострадают сторонние люди. Что недопустимо. Потому мы и готовимся, наращивая силу каждый день. Не обостряем сами. Но как только Касимовские перейдут черту — будь уверена, мы справимся.

Поджав губы, Кристи мило улыбнулась и кивнула.

— Я уверена в тебе, как ни в ком другом, — тихо проговорила она. — И в нашей гвардии тоже. Но… Я всего лишь хочу сказать, что жду не дождусь, когда у тебя появится своя фракция. Мне хочется, чтобы больше людей узнало о царевиче Максиме. Чтобы больше людей пошли за тобой, поддержали тебя. Я уверена, стоит тебе лишь заявить о себе… в тот же миг ты получишь поддержку тысяч подданных империи! Максим Белозёров известен среди обычных людей и аристократов. Люди будут рады узнать, что Максим Белозеров — и есть царевич Максим.

— Всему своё время, дорогая, — спокойно ответил я.

В последнее время я и сам много думаю на эту тему. Однако же, прежде чем «показывать» восьмого царевича миру и уж точно, прежде чем раскрывать его личность, хотелось бы набрать ещё больше силы. Одно дело воевать за новосибирскую губернию с частью фракции Михаила, будучи всего лишь молодым и заносчивым графом. И совсем другое — отстаивать свою независимость и защищать своих близких, следуя по тернистой и кровавой дороге к престолу Всероссийскому.

На этой дороге против меня будет не часть фракции и провинциальный гарнизон.

Там уже целые страны непременно мной заинтересуются.

А вместе с ними и те братья, которые до сих пор не обращали на меня внимания.

На следующий день во время своего индивидуального доклада Пожарская сообщила, что Касимовские приглашают меня на чай.

— Когда? — уточнил я.

Яра расплылась в ехидной улыбке.

— Ну говори уже, не тяни, — хмуро потопил я баронессу.

— Сегодня в два часа, — хмыкнула она, наблюдая за моей реакцией.

— То есть в то же время, на которое у Вареника назначена аудиенция со мной? — усмехнулся я. — И сделано это явно неслучайно. Слишком толсто. Что на это скажет глава моей СБ?

— Скажет, что ей её любимый граф велел не переусердствовать с присматриванием за Личными Стражами, — пожала плечами баронесса.

Я кивнул. Было такое дело. Насильно никого опекать мне не хочется.

— Как именно они узнали? — строго спросил я через пару секунд.

— Ну это очень просто, — махнула рукой Яра. — Вареник просто рассказал своим воспитанникам, что у него встреча с самым популярным Стражем — графом Белозеровым. В его приюте стоят какая-никакая защита от прослушки — хвала Варенику за это. Но ключевое слово тут «никакая». Личный Страж не может потягаться с серьёзными родами в качестве техники. У него стоит устаревшее барахло, которое эсбэшникам Касимовских обойти — как пёрнуть.

Я удивлённо поднял бровь.

— Что? — усмехнулась она.

— Всяких от тебя оборотов слышал, но таких уж простых и грубых не доводилось.

— А я и не так могу, — откинула она рыжую прядь. А затем смешно поджала губки и начала канючить: — И вообще, это всё ты виноват, мой любимый граф.

— А я-то с какого хера? — округлил я глаза.

— Вот! — наставительно подняла она указательный палец. — Ты тоже уже пострадал от своих решений!

— Яра! Акстись, Золотая Рыбка. Я вообще не понимаю сейчас, что творится в твоей рыжей головушке. Каких решений?

— Нанимаешь на высокие должности всяких быдланов, а потом вот нахватываешься от них всяких плохих словечек. Ай-ай-ай! — погрозила она пальчиком. — И я нахватываюсь. И остальные! А ты подумал, что будет дальше? Когда мелкие Максимовичи станут по имению ползать⁈ Они ж тоже нахватаются плохого от Лысого дяди военачальника. Представь, у наследничка твоего будет первое слово ни «мама» или «папа», а «Всех вы*бу!!!»

Я почесал голову, наглядно представив эту картину. Пожалуй, к полигону детишек подпускать лишний раз не стоит.

И всё же из Батуми, на мой взгляд, может получиться неплохой лысый нянька. Примерно, как в том старом фильме.

— Не гони на Батуми, — выдохнув, сказал я, — он в состоянии научить детишек много чему хорошему и полезному. И вообще, «Всех вы*бу» — не может стать первым словом. Тут два слова. А первое слово «Всех» — не самый худший вариант.

Пожарская посмотрела на меня хмуро и покачала головой.

— Душнила, — изрекла она.

«Во-во! — поддержали её в моих мыслях. — Согласна с ней, иногда на тебя находит».

— И вообще, — передразнила меня Пожарская. — Чтобы твой лысый военачальник и дальше был для тебя полезен… Чтобы от него был толк для императора, а не местечкового графа, ему стоит продолжить развиваться. И развиваться более всесторонне.

Я почувствовал, как мои губы разъезжаются в хищной улыбке.

— О-о-о… — томно протянула Пожарская и аж облизнулась. — Вижу, ты что-то задумал! Какую-то гадость! Это так возбуждает, мой любимый принц! Не расскажешь?

— Потом, — хмыкнул я. — Сперва займёмся тобой.

— М-м-м? Звучит ещё более возбуждающе! Прям здесь, на твоём столе? Оставив дверь открытой, чтобы законная жена могла войти в нужное время? — она расстегнула пуговицу на блузке, открывая вид на ажурный чёрный бюстгальтер.

— Застегнись. Законной супруге не изменяю, — отозвался я, копаясь в бумагах. Нашёл нужную папку и поднялся на ноги.

— Хм? Скучно… — протянула обиженно Пожарская.

Хотя и лучилась неподдельным любопытством.

— Баронесса Пожарская, — торжественно объявил я, — оторви, пожалуйста, зад от кресла.

— Ну раз любимый граф просит, — мурлыкнула она.

Яра умудрилась подняться на ноги так грациозно и эротично, что от этой картины ещё пару недель назад у меня могла бы вся кровь от верхней головы устремиться к нижней.

В то время, когда я жил в ожидании брачной ночи.

Но сейчас на меня такой манёвр не подействовал.

Почти.

Кашлянув, я торжественно продолжил:

— Итак, баронесса, хочу отблагодарить тебя за верную службу, — произнёс я патетично, затем взял паузу и улыбнулся от души: — Спасибо, Яра! Ты многое делаешь для меня и моего рода. Я рад, что судьба свела нас вместе. И прошу принять тебя этот скромный презент.

Я протянул ей папку.

И едва не усмехнулся от неожиданности. Пусть на губах Пожарской стояла привычная ехидная ухмылочка, на миг я ощутил очень нехарактерную для баронессы эмоцию — смущение.

Мои слова и тон смогли коснуться её сердца. Яра, как девочка, радовалась похвале, благодарности и внезапному подарку. Хотя и не показывала эту искренность.

— Так неожиданно и приятно, — стрельнула она глазками, продолжая строить из себя роковую женщину.

Хотя почему «строить», смущения я больше от неё не чувствовал. Сейчас, открывая папку, Пожарская просто была довольной и уверенной в себе кошкой.

А затем полыхнула безумной радостью и завизжала от восторга:

— Уи-и-и!!! Главный цементный завод Булатовых! Ты передаёшь его мне⁈ Правда⁈

— Ну а кому ещё, — хмыкнул я. — Как и написано — дарую роду Пожарских. Вы у нас строители, это добро придётся вам к месту.

Она кинулась мне на шею и крепко обняла, прижимаясь ко мне всем телом.

Сдержаться в этой ситуации было ещё сложнее…

— Ну ладно-ладно, — спустя минуту вывернулся я из её объятий.

Она лукаво посмотрела на меня, всем своим видом предлагая продолжить обнимашки.