— Граф Апраскин? Что же теперь будет?

Столовка бурлила. Слухи разносились по лагерю быстрее пожара. А всё потому, что уборщица, пришедшая убирать кабинет коменданта, своим визгом перебудила всю округу.

Мы вчетвером сидели за своим столиком и наслаждались завтраком.

— По делом ему будет, если найдут, — тихо буркнул Олег.

Маша осторожно кивнула.

Герцогиня Света изумлённо на них уставилась.

— Были с ним конфликты, — за ребят пояснил я, глядя на девушку. — Но, думаю, сначала стоит рассказать об этих конфликтах Игнатову. Не сомневаюсь, что он скоро будет тут. Но пока его нет, нужно успеть спокойно поесть. Давайте не будем терять время! — закончив речь, я с упоением принялся закидывать в себя рисовую кашу, закусывая бутербродом с маслом.

— Полностью согласна! — энергично поддержала меня герцогиня.

Хм, а она начала есть местную пищу с куда большим энтузиазмом.

Правда, Света опять не доела, оставив по меньшей мере треть каши в тарелке. Ох уж эти аристократы — чуждо им простолюдинское «вылизать тарелку до блеска». Ведь если ты съел всё, что было на тарелке, значит голодный, значит недоедаешь, значит род не может прокормить тебя и, стало быть, у рода проблемы. А вот взять себе одному десять блюд и от каждого отъесть крапаль — это правильно, это по-аристократически.

— Интересно, к каким изменениям приведёт этот инцидент в глобальном смысле, — задумчиво проговорила Света, размешивая ложечкой кофейный напиток.

— Эм… ты о чём сейчас? — спросил Олег.

— О политике, о чём же ещё? — удивилась герцогиня. Но, быстро сообразив, с кем она сейчас разговаривает, принялась пояснять: — Ерофей Степанович, как вы знаете, происходил из княжеского рода Щербатовых. И его род, по сути, в союзе с графским родом Апраскиных, из которого происходит комендант Архип Семёнович. Оба рода, как и некоторые другие рода, публично поддерживают царевича Дмитрия. И после такого происшествия… возможно, у них начнётся вражда.

— Вражда внутри одной фракции? — уточнил я.

Герцогиня молча кивнула.

Хм, это я неплохо зашёл вчера коменданту в кабинет. Царевич Дмитрий, конечно, всего лишь девятый сын. Влияния у него немного… С другой стороны, он всего лишь на четыре месяца младше меня — у нас с ним разные матери. А значит, сейчас Дмитрий уже совершеннолетний и успел получить Метку во время солнцестояния этого года.

В отличие от меня, Дмитрий не терялся из виду аристократической публики. Более того, он и перед народом уже выступал по телевизору. И не один раз. И «Вкурсе» свой ведёт, как и некоторые другие наши братья.

Неожиданно в голове возник вопрос, который я тут же поспешил озвучить:

— Послушай, Света, а твой род тоже поддерживает какого-нибудь царевича?

— Да, — удивилась она. — Царевича Алексея. А что?

— Да ничего такого, просто любопытно. Странно вообще, что аристократы публично поддерживают разных царевичей, — проговорил я, изображая вчерашнего простолюдина.

— А что с этим не так? — усмехнулась девушка.

— Ведь должен остаться только один! — неожиданно влез в наш разговор Змея. — Что будет с теми аристократами, кто поддерживал неправильную сторону?

— Да ничего не будет, — пожала плечами Света. — Ну может, небольшое временное ослабление, не более. Проигравших будет слишком много, чтобы всех вырезать. Будут договариваться, торговаться.

— М-м-м… — протянул Олег. — Ну да. Логично. Круто, что ты так в этом всём хорошо разбираешься. Я думал, тебя только битвы интересуют.

— Эй! — возмутилась герцогиня. — Вот это сейчас обидно было. Послушай меня внимательно, Олег, и заруби себе это на носу. Аристократ может специализироваться на чём-то одном. Но иметь хотя бы общее представление, как работают другие сферы жизни, он должен.

— Понял, запомнил. Спасибо за науку, — с серьёзным видом проговорил Олег и обозначил поклон.

Света снисходительно улыбнулась. А затем заметила мой взгляд и удивлённо хлопнула длинными ресничками.

— Чего, Максим? — пролепетала она. — Тоже что-то спросить хочешь?

«А как лично ты относишься к моему брату — третьему царевичу Алексею?» — вертелось у меня на языке. Я осознал, что, если мне придётся открыто конфликтовать с братьями, мне бы не хотелось оказаться по разные стороны баррикад со Светой. И уж точно не хотелось бы ее убивать.

Однако ничего спросить я не успел, так как в столовую влетел курсант и закричал:

— Полковник Игнатов приехал! Я только что его видел! И с ним куча народу…

В столовой вновь стало невообразимо шумно. Не время сейчас обсуждать фракции царевичей Российской Империи.

Спустя два часа я сидел в кабинете в штабном здании лагеря напротив мужчины с залихватскими усами и лысиной. Игнатов глядел на меня и хмурил свои кустистые брови:

— То есть помимо конфликта с княжичем, у тебя был конфликт и с майором Апраскиным и другими курсантами?

— Был, — кивнул я. — Вы сами предупреждали, что в лагере могут оказаться те, кто не жалует личных стражей. Но я и подумать не мог, что одним таким окажется Комендантом корпуса.

Игнатов раздражённо выдохнул и недовольно посмотрел на мой телефон, лежащий на столе между нами. Я таки решил показать ему запись нападения на Змея. Раз уж в лагере Корпуса всё равно будут перестановки, пусть заодно и присмотрят за теми аристократами, которые тут останутся среди неофитов.

Запись же, сделанную в кабинете Апраскина, я демонстрировать не стал. Легко объяснить, как ты в темноте на улице подкрался к злодеям, увлёкшимся избиением одного парня. А вот как ты залез в кабинет, когда там полно народу, объяснить нелегко.

— А ещё ты говоришь, что видел, как вчера вечером майор Апраскин уходил от здания штаба? В штатском и озираясь по сторонам?

— Всё верно, — кивнул я.

Раз уж я рассказал об этом друзьям, то логично поведать и Игнатову? Если говорить всем одно и то же, меньше риск попасться на несостыковках.

— Скажи мне, а какого лешего ты шлялся ночью рядом со штабом⁈ — покраснел от возмущения Игнатов. Вся эта ситуация с пьяным убийством курсанта комендантом лагеря не добавляла полковнику спокойствия.

Я тяжело вздохнул и покачал головой:

— Алексей Михайлович, — вкрадчиво проговорил я. — Вы ведь видели видео? Тем вечером я вышел погулять и, пойдя на шум, увидел, как избивают моего друга и соседа. Вы видели, что я им пригрозил всё рассказать вам. Вроде бы они поуспокоились на время. Но мне было тревожно. А тут ещё Маша что-то хандрила, и Змей ходил вокруг её домика, размышляя как бы её утешить. Я опасался, что моего друга вновь могут избить. Но и стоять рядом не мог. Сами понимаете, если бы у него с Машей начало что-то складываться, а тут я над душой у них стою, ну? Вот и приходилось гулять по лагерю, воздухом дышать.

Покачав головой, Игнатов откинулся на спинку кресла. Несколько секунд он молчал, очевидно, размышляя о произошедшем.

— Тебе стоит присоединиться к Корпусу официально, — неожиданно заявил он твёрдо и уставился на меня немигающим взглядом.

— Я уже высказывался по этому поводу и мнения своего не изменю, — улыбнулся я. — Более того, я прошёл первую аномалию во время сборов в лагере и хочу получить законную увольнительную.

Игнатов на миг замер, сбившись с мысли:

— А это тут при чём?

— Просто напомнил вам. А то мало ли, придумаете отговорку ввиду сложившейся ситуации.

— Эй, курсант Белозёров, проявляйте побольше уважения к старшему по званию и по возрасту!

— Простите.

— Ты неискренне просишь прощения, — он придавил меня тяжёлым взглядом.

Я хмыкнул, беззаботно посмотрев ему в глаза.

В который раз за наш разговор Игнатов тяжело вздохнул и проговорил:

— Будет тебе увольнительная, но точно не сегодня и вряд ли завтра.

— Принимается, — кивнул я.

— Максим, — проговорил он отеческим тоном.

— Да?

— Кто-нибудь может захотеть тебя проучить, — он указал на мой телефон. — Ты даже не представляешь, на что способны аристократические рода.