И тут она поднялась. Глаза подкрашенные, но сами мутные, как у пьяной. Они смотрели на меня.

Я заорал от ужаса и побежал уже от неё. Да где же дом⁈ Сколько ещё? Хоть бы проснуться уже!

Машина охраны! Какой-то ЧОП. Там два рослых мужика, у одного дробовик, у другого пистолет.

— Помогите! — я побежал к ним.

Оба прицелились в меня.

Да почему?

Я прыгнул за стоящую посреди дороги машину.

Бах! Бах! Бах!

Оглушительные выстрелы были громче, чем крики. Разбилось стекло у меня над головой. Ещё одна пуля ударилась в капот. Я закрылся. За что? Меня-то за что? Я просто пошёл в магазин!

— Сдохни, тварь ублюдочная! — орал один из охранников. — Всех убью! Сдохните, зомбаки долбанные!

Они продолжили стрелять, но уже не в меня. Я посмотрел вокруг.

Лысый толстяк с окровавленной пастью рухнул посреди дороги. Другая тварь, мужик в строительном жилете, наступила на канализационный люк и провалилась вниз. Парень в пиджаке почти добежал до них, но получил из дробовика. Охранник склонился над ним и приставил дробовик в упор.

— Не стреляй! — крикнул раненый. — Я свой, я…

Бам! Прямо в голову.

Девушка в белой кофточке бежала в их сторону, размахивая левой рукой. Рядом с ней бежала собачка на поводке.

— Я здесь! Помогите мне! Помогите, пожа…

Бах!

Красное пятно появилось у девушки прямо в центре груди и начало расширяться. Девушка посмотрела вниз и повалилась на тротуар. Собачка громко залаяла. Потом зарычала, когда из сквера выскочила целая толпа бегущих людей. Но что она могла сделать?

Бах! Бах! Бах!

Выстрелы сбивали их с ног, но твари всё равно бежали дальше.

Да за что мне это? Надо куда-то бежать. Но я не мог. Нет, надо, беги, хоть куда-нибудь!

Я, пригибаясь, побежал в сторону. За спиной крики и ещё больше стрельбы.

Потом просто крики.

Эти долбанные охранники, стрелявшие по людям, сдохли.

Куда же теперь? Да вот же дом!

Я вбежал во двор. Ещё одно тело, прямо на въезде. Это дядя Гена из семнадцатой. Папа говорил, он бывший браток, а потом он стал депутатом. Толстый лысый мужик в деловом костюме лежал в луже крови. Рядом с ним большой чёрный пистолет. Беретта, как у Макса Пейна!

Я её схватил. Тяжёлая. И что дальше? Суки, да они же везде!

Раздался звон стекла.

— А-а-а! — я вскрикнул и успел отбежать.

Женщина в халате упала рядом со мной. Ноги отвратно хрустнули, голова разбилась. Это тётя Галя из сорок второй. Она выпала с балкона. В голове трещина, за которой видно…

Меня опять стошнило.

А дядя Гена начал подниматься.

— Стой! — закричал я и направил на него пистолет.

Мутные глаза залитого кровью толстяка смотрели на меня. Он не остановится.

У меня пистолет! Что там нужно делать?

Точно, зарядить. И предохранитель вниз! Я дёрнул кожух затвора.

Бам! Отвратный звук, будто упал мешок с гнилым мусором. Кто-то выпал из окна.

Это алкаш Серёжа, который жил с тётей Галей. Он тоже выпрыгнул сверху. И его голова уцелела, в отличие от скрюченных ног. Он пополз на меня, протягивая ко мне окровавленную руку.

Я наставил пистолет на Гену. Рука дрожала. Я начал нажимать на спусковой крючок, но он никак не мог дойти до конца…

БАХ!

В ушах кольнуло. Завоняло порохом. Руку подбросило вправо и вверх. Пуля пролетела в метре от Гены и разбила стекло припаркованной БМВ. Включилась сигналка. А Гена ускорился.

— Стой! — завизжал я.

Ещё раз. Какая же сильная сейчас будет отдача.

БАХ!

Пистолет подбросило. Гильза ударила мне в лоб.

Мимо!

Я выстрелил ещё раз.

Дядя Гена упал. Лоб вмялся, что-то красное брызнуло назад, а меня опять начало тошнить.

За ногу меня схватила сильная рука.

— А-а-а!

Я начал стрелять! Одна пуля попала подползшему ко мне алкашу в плечо, другая в спину, третья в голову. А я просто стоял и щёлкал курком. Затвор заело в заднем положении. Сломался! Я отбросил пистолет в сторону.

Да это же мой подъезд. Я побежал туда. Дверь закрыта, я начал искать ключ. Потерял! Нет, вот он. Замок выдал приветственную трель.

Я заскочил внутрь и сел прямо на холодный грязный пол.

Дыхание истеричное, слёзы бегут по лицу. Да почему? Всё же хорошо было.

— Бл***, — произнёс я. — Какого хрена там творится?

Зомби, это точно зомби. Надо домой, запереться и сидеть там. Дома мама и Света. Надо будет позвонить папе, у него есть оружие. Он нас вытащит отсюда.

Я поднялся на третий этаж на дрожащих ногах. На последней ступеньке коленки подкосило.

Да они же могут быть везде, где угодно. В любой квартире. Сейчас дверь откроется, и они нападут.

Нет, домой. Я заполз внутрь и начал пытаться попасть в замочную скважину ключом.

Он упал на пол. Я смог взять его только с третьего раза. Ну же, откройся, пожалуйста.

С верхнего этажа кто-то быстро спускался. Это точно зомби.

Я влетел в прихожую и захлопнул дверь. Темно, лампа не горит. Я щёлкнул выключателем пару раз.

— Мама! Света! Вы где?

Я снял кроссовки, чтобы мама опять не ругалась, и прошёл в зал. На полу что-то пролито.

Кровь.

Хоть бы с ними было всё нормально. Хоть бы всё с ними было нормально, Господи Боже, я даже буду молиться, хоть бы с ними всё было хорошо, пожалуйста, хотьбывсёбылохорошопожалуйста…

Я выдохнул. Мама стояла у окна в своём домашнем халате. На волосах бигуди. Сейчас будет кричать, что я не принёс молоко. Но я дома, всё хорошо.

— Мама! Там такое творится!

Она повернулась.

Нет, пожалуйста, пусть это будет сном.

Я замер на месте, а она медленно пошла ко мне.

— Мама?

Она ускорилась и побежала, но при этом не размахивая руками.

— А-а-а!

Я побежал к двери. Закрыто! Пальцы никак не могли провернуть тугой замок. А она упала в прихожей, поскользнулась на крови. Но быстро встала, она уже здесь!

— Мама, ты что?

Замок щёлкнул. Я выскочил и споткнулся.

Пальцы схватили меня за лодыжку.

И потом в ногу впились зубы.

Я закричал…

— Ну хватит спать, — дежурный толкнул Рика в плечо. — Ещё и стонешь. Бабы снятся?

— Если бы, — хрипло отозвался Рик и встал с неудобного диванчика. — Кошмары.

Кошмар, который как мог быть в той жизни, так и его вообще могло никогда не случаться. Рик не помнил. Да и этот сон быстро забылся, осталось только тревожное ощущение и промокшая от пота футболка под комбинезоном. И болевшая нога. Рана, которая до сих пор мешала ходить.

Рик несколько раз вздохнул. Стало легче. Надо попить водички.

Через несколько минут сон забылся окончательно. От той жизни в памяти осталось только лицо сестры, любовь расковырять какую-нибудь технику и музыкальные вкусы. Остальное, как в тумане.

— Умники тебя звали, — сказал дежурный. — На самый нижний уровень, опять там всё поломалось.

— Мне же нельзя туда.

— Полковник Семёнов дал добро. Лучше ускоряйся, Рик, а то они меня с говном сожрут, что я тебя сразу не разбудил.

Рик медленно пошёл к лифту, прихрамывая на одну ногу. Плеер зарядился, так что можно включить музыку.

раздавался в наушниках грубый и хриплый голос Кори Тейлора. Рик помнил, как звали вокалиста его любимой группы, но не помнил, при каких условиях начал это слушать и когда. Только смутные образы.