Сдавать кровь было можно хоть каждый день. После этого часто кружилась голова, но Лилия готова была это терпеть.

Куда хуже была жуткая процедура, которая называлась люмбальная пункция.

Она лежала на боку в позе эмбриона, а Серёжа, молодой учёный, выкачивал из неё спинномозговую жидкость. Иногда это казалось настолько долгим, будто Серёжа решил высосать из неё весь спинной мозг.

Но это нужно. Часть из этого пойдёт Аиде.

— Вы не представляете, какой прогресс, — сказал Серёжа восторженным голосом. — Я читал материалы по Объекту Сто Один, но там всё было в разы дольше.

— Я рада, — немного равнодушно произнесла Лилия, ожидая, когда всё закончится.

— Алексей Сергеевич велел мне стать куратором проекта, — шепнул Серёжа. — Правда, об этом кроме меня и него никто не знает. Но когда вашей девочке вкалывают кровь Сто Первого, я добавляю вашу. А скоро добавлю спинномозговой жидкости!

— И это что-то даст?

Неприятная процедура закончилась. Серёжа отошёл со своей жуткой иглой и начал копаться в шкафчиках. Действие ледокаина, которым обезболивали место укола, ещё не проходило, и весь горб будто онемел.

— Смеётесь? — Серёжа засмеялся сам. — Знаете, я думаю, что уже в ближайшее время вы сможете поговорить с вашей дочкой.

— Она мне не дочка, но… — Лилия посмотрела на молодого учёного. — Это правда? С ней можно будет говорить?

— Да если бы вы могли посмотреть, сами бы убедились! Такая скорость реакции организма! Акулов бегает с горящей задницей по всему бункеру, не может понять, что там случилось. Думаю, всё будет хорошо.

Новости хорошие, но Лилия не расслаблялась. Пока Серёжа болтает, надо разговорить его как можно сильнее.

— Всё-таки почему моя особенность хранится в такой тайне? — спросила Лилия. — Почему об этом знаете только вы и Гадюка?

Учёный мгновенно перестал улыбаться и замолчал.

— Я могу сказать только одно, — сказал он. — Вакцина будет иметь только ограниченное применение в ближайшие часы после заражения. Или только на подростках, чей организм сопротивляется вирусу. И поэтому бункер по приказу Громова занимается другой ветвью исследования, более перспективной.

— Какой?

— Этого я сказать не могу, — Серёжа посмурнел ещё сильнее. — Могу только сказать, что вы бы немедленно поступили бы в распоряжение Акулова… И тогда даже Гадюка… Алексей Сергеевич не смог бы вас вытащить. А у него в этом деле свой интерес. Мы закончили. Я вас провожу.

Больше он не сказал ничего, да и в коридоре было бы глупо спрашивать.

Пока Гадюка своё слово держал, хотя Лилия пока не знала, что именно им движет. Желание создать вакцину, не доверяя тем, кто однажды уже всё испортил?

Серёжа ушёл, когда они оказались в жилом блоке, но пройти в свою комнату Лилии не дали.

Высокий солдат встал на её пути.

— Нужно поработать, — сказал он неприятным голосом и показал на её жёлтую карточку. — Кто работает, тот ест. А то там одна из ваших не справляется.

Больше он походил на зека. Лилия могла бы поспорить с ним, но не стала, ей уже стало легче. Да и раз свидания с Гектором и Энн больше невозможны, делать в комнате больше нечего.

Солдат завёл Лилию в маленькую пыльную комнатку, где сильно пахло хлоркой. На стене висел портрет Ленина и красное знамя. В углу были сгружены старые парты и стулья.

— Ну и кого ты привёл? — спросила Кира, стоя посреди комнаты с засученными рукавами. — Я же говорила, мужиков приведи, как мы всё это разгребать будем?

— Больше некого, — буркнул солдат. — Все ваши мужики теперь зелёные, их трогать нельзя, остальные наверху работают.

— Ну так сам помоги! Мы что, будем эти парты таскать?

Солдат ушёл. Кира выматерилась ему вслед и всплеснула руками.

— Слышала, что Шон придумал? — спросила Кира. — Говорит, надо красный уголок освободить, чтобы собрания проводили эти зелёные.

— И сам он работать не хочет? — догадалась Лилия.

— Ну, конечно. Ох, как же людям власть в голову-то ударяет. Ну ладно, мы тут с тобой помоем, но парты пусть сами таскают.

— Странный какой-то солдат, — Лилия надела резиновую перчатку и взяла в руки тряпку и опустила в тёплую мыльную воду. — Не похож…

— Да урка это, — без сомнений сказала Кира. — Я таких навидалась. Солдаты тут есть, но их мало. А вот таких лбов больше, но им мало что доверяют. Ты-то не видишь, а они тут ходили, всё руки распустить норовили. Сегодня только что-то притихли. Слушай…

Кира придвинулась ближе.

— Ну и как у тебя всё прошло?

— Так и не поговорила с Громовым, — призналась Лилия. — Но часто вижусь с его замом. И он… А он слово держит. Говорят, что уже скоро нападут на Барона. Спрашивали, как там всё устроено. И про Кречета и Вела тоже.

— Дай-то Бог, — Кира выдохнула. — Наши же они все. Тут хоть тоже не сахар, но лучше, чем снаружи. А скоро зима начнётся. В прошлую зиму что творилось, а в эту и того хуже всё будет. От зимы больше умрёт, чем от оживших.

— Согласна. Но пока мы…

В красный уголок влетел лысый мужчина и чуть не сбил стоящее на полу ведро. На груди у него висела табличка с надписью «Д-р Акулов».

— Это же вы житель номер четыре два один пять три? — подозрительно спросил он.

— С утра была я, — Лилия проверила номер на комбинезоне. — А что случилось?

— Случилось? Да вы издеваетесь! Я случайно видел ваши анализы крови и ликвора! — он достал какую-то бумажку и показал Лилии. — Гадюка хотел вас спрятать от меня! Но теперь-то я всё узнал! Идём к генералу Громову!

Доктор Акулов победно посмотрел на Лилию. А за его спиной стояли два солдата.

— Ну что? — спросил я. — Так и будем сидеть? Или взрывай, или убери эту штуку. Никто пока не собирается убивать Кастета.

— Смотрите у меня, — сказал Кейн. — Не для того мы вас вытащили, чтобы вы тут суды устраивали.

Кейн снял проволочку с пальца и убрал всё в куртку. Ошалевшие Рудый, Зиновьев и Аким смотрели на него, не зная, что и думать.

А Велиар и Кастет спокойно себе поедали кашу, будто ничего не случилось.

Я посмотрел на Кастета, прямо в глаза. Он вздохнул.

— Уговорил, — сказал он. — Так уж и быть. Скажу, что с лабораторией не вышло. Всё на месте, но куча бегунов. И мы втроём — все, кто остались. Едва вырвались, пока Вел не захватил нас на вертушке. Барону сейчас всё равно будет не до лабораторий, у него война на носу.

— Я же говорил, — произнёс Кейн. — Всегда нужно пробовать дипломатию. Вдруг поможет.

— Дипломатия и заряд взрывчатки работает ещё лучше, — Велиар усмехнулся. — Кейн, мы берём тебя на переговоры с Бароном.

Он засмеялся, а Кейн ещё громче. А ведь он псих, но полезный псих. Понимает в технике и вообще ничего не боится.

Мы все психи, раз решили штурмовать базу.

— Моя дочь может быть там, — тихо сказал Аким и вздохнул.

Рудый недобро посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Надо выручать своих и держаться за них, — произнёс Велиар. — Разве не в этом смысл? В такое время выживают только те, кто держится за своих, а не за весь мир.

— Тем более, что мир умер, — добавил Кейн и слегка ткнул Зиновьева. — Ну а ты чего молчишь?

— Ох, — профессор вытер лоб. — Мне даже тяжело сообразить, что к чему. Недавно я помогал Барону разрабатывать опасные наркотики, потом мечтал о вакцине, потом… Возвращаться назад, для войны против армии? Ну, куда теперь денешься?

— Летим к Барону, — я поднялся. — Обговорим с ним условия. Мы можем дать ему многое, чего у него нет. Но он подлый тип, готовый на всё.

Все закивали.

В одном Велиар прав. Своих надо держаться. Только кто здесь свой, а кто чужой?

Доволен был только Локи, которому досталось всё, что не съели остальные.

Но мы так и не решили, что делать со жнецом, который смотрел на нас мутными от ужаса глазами. Его зачем-то захватил Велиар, когда похитил вертушку.

— Он видел слишком много, — сказал Велиар. — И слышал не меньше. Да и зачем нам теперь он, когда у нас есть Кастет. Ну что, Кречет? — он посмотрел на меня. — Раз уж ты решил стать командиром, то что с ним будем делать?