Книга небольшая и Кох её всю за вечер осилил, в том числе и про убийство это. Там такая история, было у… барина три сына, и все трое дебилы. Ходили они по деревне и девок насиловали. Двое, значит, держали, а один пользовался. Ну и нашли очередную, отбившуюся от стада тёлку и начали к ней домогаться. А тут её жених из кустов с колом выскакивает и давай насильников бить. Поймали его потом и решили забить кнутом насмерть, а народ в селе взбунтовался и всех барей убили. Ну, солдаты всех повстанцев повязали и на суд, а судья то ли честный, то ли женой барина купленный. Не захотел всех мужиков в Сибирь отправлять. Скорее всего, всё же женой купленный. Мужа нет, сыновей нет, так ещё и всех крестьян изымут. Вот она и подсунула судье со странной фамилией Крестьянкин денежку. Но там ничего не получалось у бедолаги, и он в отставку ушёл. Понятно, про это правда не написано у Радищева, но следующий судья мужиков кого повесил, а кого в Сибирь отправил, а жена барина и без денег даденых Крестьянкину осталась и без мужиков. А нефиг, нужно было сыновей нормальными воспитывать.
Подготовил тогда Кох доклад и прочитал. Комиссии понравилось. А только пытливый ум курсанта после прочтения книги охренел. Там есть интересная глава про попутчика, который страдает от того, что он в публичном доме подхватил сифилис и заразил им молодую жену, а она сына в утробе, и сын умер и жена, а мужик себя корит. И тут-то и вылез Радищев. Он, оказывается и когда в Лейпциге учился, и потом в Питере, тоже все публичные дома посещал, ни одного не пропуская, и тоже сифилис подхватил и потом жену заразил и детям передалось. И у него жена умерла. И интересный вывод товарищ первый революционер сделал, не он виноват, и не тот мужик, что по борделям ходил, а Екатерина, которая публичные дома не запретила. Так более того, в следующей, кажется, главе понравилась Радищеву девушка, что-то там про лошадей и коров, и он её от полноты чувств в губы поцеловал. Зная, мать его, что у него сифилис. И умер от сифилиса Радищев, точнее от его последствий, мозг совсем размягчился, ничего уже не соображал борец с самодержавием и хлебнул «царской водки», которую сын приготовил, чтобы эполеты почистить. Ну, пламенные борцы с царизмом и должны умирать от царской водки.
Вот, всё это Кох и рассказал пацанам потом в курилке. Так какая-то падла тут же побежала к парторгу и доложила. Коха вызвали и хотели отчислить, перед этим выгнав из комсомола. И чего-то там пошло не так. Может начальник училища не захотел сор из избы выносить, а может и сам он не любил сифилитиков. Но всё кончилось строгим выговором и лишением увольнительных на месяц. Ну и пятью нарядами.
И тут опять эта проклятая книга. Но, прежде чем сжечь, Сашка её внимательно прочёл, обновил воспоминания, и чуть лучше получилось из-за этого подготовиться к путешествию. И в первую очередь он отбросил идею добираться на почтовых. Подорожную купили на Аньку и её четырёх слуг, так на всякий случай. Мало ли на выездах из городов прицепятся всякие товарищи, а сами решили ехать в собственном дормезе и со своими лошадками.
Дормез — это большущая карета, в которой можно спать. (ДОРМЕ’З, фр. dormouse, букв. Соня) Стоит эта карета кучу денег. Простая-то, если на хороших рессорах, то и за тысячу рублей уходит. Сашке же повезло, и он настоящий дормез, правда, в чуть покоцанном состоянии, купил за пятьсот рублей. Дело было так. Командира Тульского оружейного завода попёрли в отставку. Вот генерал-майор Филисофов, собираясь на пенсии сидеть в деревне, часть имущества и продавал. Попёрли его не просто так. В прошлом году Тульский оружейный завод сгорел дотла. Ничего не осталось. Головёшки одни. Только у здания управления каретник удалось пожарным отстоять. Он тоже начал гореть, но погасили, ещё то помогло, что чуть в стороне стоял и кирпичным был. В нём дормез генеральский и стоял. Пожар был летом, а дормез стоял на полозьях, последний раз на нём Философов ещё в марте по снегу в Москву ездил. Колёса и прочие рессоры с осями были рядом в деревянном сарае, и они сгорели, а так только обтянутый кожей верх длинной кареты скукожился. Отремонтировал крышу Сашка за двадцать рублей. Да, экипаж получился только для зимы, так ему для зимы и надо.
Кстати, насчёт пожара, когда Николай Иванович ему эту печальную историю с пожаром поведал, то Сашка колоссальный ущерб напридумывал. Слышал от самого генерала Сашка, что на заводе работает до девятнадцати тысяч человек. Нет, и раньше знал, что многие мастера работают на дому, но общей картины не видел. А тут ему зять и говорит, что оказывается на самом заводе в корпусах и двух с половиной тысяч не наберётся, а основная масса работает дома. Зачем приклады в отдельном цехе делать, если мастер, получив заказ, точает их у себя в гараже на коленке?
Ну, да бог с ним с заводом. Генерал Философов зятю продал дормез за пятьсот рублей и выторговал ещё через Николая Ивановича Сашка, что его оснастят малюсенькой печуркой, изготовленной на заводе по его чертежам. Чертежи нарисовал Виктор Германович сам. Сделали мастера, и в дормезе её поставили. Ничего сложного, просто большой самовар. Только топится не через трубу, а через нормальную топку с дверцей. Главное, что вокруг маленькой печурки кожух с водой. Пожар в карете устроить затруднительно, и остывая вода ещё долго поддерживает внутри дормеза комфортную температуру. Изготовлен этот самовар намертво прикреплённым к массивному листу железа с загнутыми вверх немного краями. То есть, при резком наклоне кареты печка не опрокинется, а если угольки высыпятся, то на железный поддон. И от крыши труба изолирована асбестовой тканью. Кроме этого чуда инженерной мысли Сашка заказал на заводе ещё и бульотку. Это такой сосуд с крышкой, краником и подставкой для спиртовой горелки. В ней можно было подогревать воду и поддерживать ее горячей, чтобы не приходилось просить самовар в гостинице или трактире. С помощью ручки компактную бульотку было легко переносить. Спирта с собой взяли литров десять и на дорогу должно было хватить. Кальвадоса немного тоже прихватили, раз бульотка есть, чего бы и грог иногда не приготовить.
В какой-то книге или передаче, Кох уже вспомнить не мог, но там точно ругали еду на станциях и постоялых дворах, почерпнул он и то, что нужно с собой брать пропитание, а то кроме неприятностей с ожиданием долгим или недосоленным обедом можно и отравление получить. Сиди потом по кустам на морозе с голой попой. Так вот, в той книге, всё же, было написано, что к карете сзади было прицеплено ведро с замороженными щами. Кох сильно сомневался, что это начало девятнадцатого века. Там вроде говорилось, что подвесил ведро над костром и вот теперь свежие горячие щи, а не отрава из трактира. Железных вёдер Сашка не видел. Все вёдра деревянные. Котелки есть из меди и даже железные, но литра на два, от силы на три и ведром это не просто назвать. Есть большие чугунные котлы и даже большие медные, но это тоже не вёдра.
Сашка со щами заморачиваться не стал, но мысль оценил и углубил. Аксинья получила заказ на изготовление различных пирожков. И с малиной сделали, и с земляникой — это сладкие, для чая. Но сделали и нормальные с капустой, с мясом, с луком и яйцом. Пару сотен пирожков испекла кухарка. И заморозили. Потом по мешочкам упаковали и в сундук, сзади к дормезу прикреплённый, уложили. Вынул потом прямо в дороге, на печурку — самовар сверху бросил и вуаля — тёплые свеженькие домашние пирожки.
Подумал потом Сашка, подумал и дальше развил идею со щами. Нет ведра, и не надо. И щей пока не надо. А вот на обед большую котлетку почему не заточить. Впятером выехали, пусть десять дней в дороге, если по максимуму считать. Пятьдесят приличных таких котлет на фунт примерно Аксинья нажарила и тоже заморозила. Дальше гарнир. Тут пришлось изобретать. Пластиковых контейнеров нет. Сделали так. Приготовила кухарка пюрешку. Её в квадратную деревянную коробочку, смазанную маслицем, уложили на человека одного — грамм двести и заморозили. Вынули, ещё раз маслицем смазали и в тряпицы шёлковые завернули. Достал в дороге в миску железную котлетку бросил, пюрешку сверху положил и на печурку. Десять минут и достойный обед горячий у тебя есть и ожидать обеда в трактире не надо, и денег вполне приличных тратить. Кроме пюре картофельного сделали такие же брикеты из гречневой каши и рисовой. И даже несколько штук брикетов плова наморозили, да, при размораживании рис чуть слипнется, но в дороге это не так важно, там главное, что тёплый и вкусный.
