— Ну, ты и горазд спать. Хорошо хоть не храпишь пока, — смеётся довольный Данилыч.

— Мы уже Амур проехали и на Харбу на ментовском посту повернули. Ещё минут десять — и мы на месте.

Я, очумело, спросонья, осматриваюсь. Какие-то постройки, озеро с правой стороны.

— И сколько я спал? — уточняю я, заодно, чтобы понять, за сколько мы почти долетели до Комсомольска.

— Три часа двадцать минут. Можно было бы и быстрее, — улыбается Саня, — но я сильно гнать не стал, да и в сон начало клонить, несмотря на то, что день сейчас ещё.

— Нормально пролетели! — думаю я. — Сто сорок, наверное, была скорость, не считая мест, где приходилось притормаживать, например, проезжая насёлённые пункты, хотя вроде их и немного по пути, трасса всё-таки чуть в стороне от них находится. Про Маяк точно знаю, что именно там проезжать через весь населённый пункт надо. Где-то под ним сын тогда почти со всей семьёй и попал в то страшное автопроисшествие.

— Так, кореш мой уже на стрёме. Банька истопится, но баб не будет. Ведёшь себя с ним культурно и очень вежливо. Он кавказец — это раз, а теперь ещё и представитель служителей культа — это два. По-простому поп. — Как всегда, улыбается Саня, — а потому, следи за языком и трижды подумай, прежде чем открывать рот.

Зря пугал. Нормальным мужиком оказался этот чечен. И жена у него тоже ненавистной мне национальности. Интересный винегрет у них в семье. Вот, вроде поп православный, а порядки в доме, как будто не Комсомольск рядом, а Грозный и все вокруг приверженцы аллаха.

Но баня была, пивом собственного приготовления угощали. Водки и баб, как и говорил Саня, не было, для меня, во всяком случае. Спать ушёл рано, в отведённую нам Саней, как гостям, комнату, а бывшие однополчане, по-видимому, за рюмкой чая засиделись за столом до утра.

— Вставай, пора! — немного помятый ночными возлияниями, проговорил Саня. — Завтракаем, и погнали! За рулём сегодня не я, это точно. Братец нашего побратима. Не хочу с ментами тут разборки чинить. Они в Комсомольске малоубалтываемые, чуть лучше уссурийских, те вообще полные отморозки!

Не помню, что снилось, но то, что бабы, это точно.

Встаю, одеваюсь и умываюсь. Сегодня серьёзный день, от которого будет много зависеть, как он у меня пройдёт и главное, чем закончится.

Быстрый завтрак.

Заставили записать номер телефона отца Василия и его брата, сердечно распрощались, и вот мы уже едем в сторону Комсомольска. Жена с её мужем, похоронены на кладбище, относящегося, как раз, к Хурбе. Стечение обстоятельств.

Никаких чувств. Купил цветы на входе, в храме рядом поставил свечи и за себя, и за сына заодно. Теперь мы точно одно целое. На могилке протёр памятники, положил цветы, постоял с постной миной. Мужа этого, который когда-то увёл у меня жену, в лицо я не знал и мне его, если честно, не очень то и было жаль, хотя к моему сыну относился он нормально. А как относиться к бывшей жене и по совместительству теперь матери?

Не хотел ехать, но это было бы очень странно с моей стороны не посетить могилу родителей.

Саня бы уж точно не понял. Кстати, вчера отец Василий мне крест осветил. Я, оказывается, крещённый. Я, то есть сын, а как отец всегда был истинным атеистом. И ты смотри-ка, а был обласкан божьей милостью, пускай и неизвестной сейчас, забытой всеми богини.

Молча, въезжаем в город. Дорога после федералки явно дрянь. Ямы, выбоины, стыки, сколы асфальта. И, к тому же, ещё и лужи. Недавно тут, оказывается, был летний ливень.

Мои мысли все об интернате. Как я там устроюсь? Погуглил инет, но мало чего наскрёб о будущем доме на эти несколько лет. Явно организация солидная и на контроле у администрации города, но детдом есть детдом и как его не украшай снаружи, внутри условия жизни далеко не домашние. А вот как все, я жить и не хочу. И не буду.

Экстерном мне никто сдать экзамен за школу не даст, да я и сам эти экзамены не потяну. Увы, но все знания у меня весьма специфичны. Кого-нибудь грохнуть, даже голыми руками, да легко, а вот вычислять сложные алгоритмы, — это уже, увы, не ко мне.

— Не грусти, — неправильно понимает мой грустный вид Саня.

— Поздно грустить, — вздыхаю я, — чем уже им поможешь? Меня больше волнуют вопросы, связанные с жизнью в этом интернате и не столько общение со сверстниками, как материально-техническое обеспечение. Я тут читал, что жилые комнаты рассчитаны для обустройства от одного до четырёх человек, вот я и думаю, что нужно сделать, чтобы попасть в число избранных?

— С другими ты в комнате жить бы не хотел, — понимает, что я хотел сказать, Данилыч.

Я пожимаю плечами.

— Человек любит комфорт и я бы смог его себе обеспечить, — намекаю я на свои теперешние финансовые возможности.

— Попробуем решить и это, потерпи ещё минут десять, и мы на месте. Директора там недавно уволили. Исполняет обязанности начальника заведения от образования некто Панритова Наталья Андреевна. По слухам, ещё та стерва. Но правильная стерва. Не замужем, живёт работой. Едва за сорок. Заместитель директора по воспитательной работе. Не утверждают её на должности, потому что у неё неуживчивый характер. С начальством ладить не умеет, видно потому и муж от неё сбежал, если и был! — кривится Санёк. — Но Кеша именно с ней общался насчёт тебя, так что, думаю, проблем не должно быть. Делаем так! Вначале я с ней переговорю, а потом уже ты сам там. Пока я тебя в комнату не заселю — не уеду. И до завтрашнего вечера я буду в городе проблемы кое-какие решать. Понадоблюсь — звони, понял?

Я кивнул, соглашаясь.

Комсомольск мне, мягко говоря, не понравился. Может, потому что мы ехали проулками и на центральные улицы не выезжали, а потом, и вовсе, видно, по объездной объезжали город. Дзёмги — это пригород Комсомольска и знаменит на весь мир тем, что тут есть, на базе военного аэродрома, целый завод, который выпускает, вроде как, СУ–30МК. Или ещё какие его модификации, а так же и пассажирский самолёт Сухой Супер Джет 100.

Грязные, хоть и широкие улицы, а уж про качество дорожного покрытия я и вовсе молчу.

— Так, подъезжаем. Сейчас через трамвайные пути повернём, потом по проулку, и на месте. Вон, то двухэтажное здание и есть твой новый дом, — говорит Санёк.

М-да. На картинке как-то красивее было. Огромный дом с пристройками по бокам. Видно, это старое здание ещё сталинской постройки. Рядом же — новодел и, походу, это и есть школа-интернат, где учатся не только воспитанники детдома, но и те ребята, кто проживает рядом, как в пятиэтажках, раскиданных вокруг, так и дети из частного сектора.

Ну, вот чем-то родным пахнуло!

Ребятня на улицу высыпала посмотреть на красивую чёрную машину, ну и на нас заодно.

Я спокоен, а вещи свои пока оставил в машине. Саня уже со своим телефоном. В Хабаровск, по нашему прибытию в город, ещё вчера отзвонился.

Наше появление фурора, к счастью, не произвело. Интересно, конечно, всем. К кому приехала такая машина, а может, кого и новенького привезла.

Увидели меня в моём прикиде.

Завистливые взгляды пацанов моего возраста, и откровенное, оценивающее разглядывание почти взрослых воспитанниц.

М-да, ничего не меняется. У нас, в моё время, девчонки, кто постарше, деньги себе телом своим зарабатывали на обочине шоссе Белогорск — Благовещенск. И видно, что и тут некоторые скромностью не страдают, или просто их на это вынуждают обстоятельства.

Ну уж точно, я им не судья.

В своё время, я только по счастливой случайности на малолетку не попал, да и потом от тюрьмы наш участковый спас. Спасибо ему и земной поклон за это!

— Эй, ребята, — обратился к глазеющим на нас пацанам Данилыч, — как к вашему директору пройти?

Тут все разом загомонили, но вперёд вышла среднего роста девица и, просто сказав, «идите за мной, я вас провожу», под взглядами своих подруг пошла к крыльцу здания.

И следом за ней, ковыляя на новых костылях, поплёлся и я, а следом, явно кося взглядом на девичий зад, шёл о чём-то задумавшийся Санёк.