А что? Богиня говорила как-то, что тренировать свои способности лучше всего на посторонних, а уже потом на себе. Получается, чтобы вылечить себя, мне надо научиться хорошо управлять энергиями в телах других людей, и вот передо мной доступное, очень уставшее тело. Усыпить её мне труда не составит, а там начну гонять её и свою энергию. Думаю, что проблемных участков у неё на теле к этому возрасту скопилось предостаточно. Уж руками я точно почувствую, богиня меня такой диагностике в первую очередь учила.

— Ну что ты? — раздалось с соседней кровати. — Я же замёрзну!

Ну-ну, сейчас мы тебя согреем. Жаль, что совсем не так, как ты сама этого хочешь. Мне вас тоже, госпожа, очень хочется, вот только сегодня как-то это, как в бородатом анекдоте — медленно и печально, а мне что-то подобным скотом становиться совсем не хочется.

Посыл на сон, небольшой отток личной энергии.

О! Уже сопит. И правда, устала. Теперь накрываем это голое тело простынкой и одеялом сверху, и моем руки. Смазываем их детским кремом. Купила мне Арина, ещё когда в реанимации лежал. Уж больно натёртости в паху неприятные были.

А вот теперь можно осторожно и к телу приступить.

Удобно садимся на стульчик напротив попки женщины. Ягодицы круглые, загорелые. Стесняться некого, включил себе настольную лампу. Хоть рассмотрим, что тут нам за материал для занятий попался!

С попы и начинаем — я давно мечтал её потрогать!

Но не отвлекаемся, мы всё-таки лечением занимаемся и учёбой, а не подготовкой, для удовлетворения своих надобностей.

Нагнетаем энергию себе в ладони. Теперь — прикосновение к телу, как же приятно, чёрт! «Огурец» вот-вот лопнет. Может, её сонную… того этого? Нет, как-то это паршиво со стороны смотреться будет, а потому продолжаем учиться делать диагностику.

Часа два мучился, истратил кучу своей личной внутренней энергии, но проблемные точки я всё-таки на теле Марины нашёл. Что-то с венами на ногах и в районе низа живота энергии много уходит. Или воспаление, или может, что-то по венерическим заболеваниям, хотя вряд ли, значит, что-то с маткой. Или с мочеполовой системой? Может, каналы забились, или камни в мочевом пузыре? Точно определить не в состоянии пока — знаний у меня ноль. А вот воздействовать на проблемные участки — легко! Разгоняем собственные силы организма женщины и постепенно, очень аккуратно, чтобы не навредить, направляем всю эту мощь на проблемные участки, и через каждые полчаса, диагностика по новой. Часам к четырём дошёл до головы. Пару раз переворачивал это, чмокающее во сне губами, красивое и очень возбуждающее тело. Но сдержался, и боги, кто бы только знал, чего мне это всё стоило, но я выдержал и теперь весь потный и уставший пытался остатками энергии, что едва плескалась во мне, воздействовать на кожу шеи и лица милой женщины. Самое трудное, как можно было понять, было в начале, когда массировал ягодицы, потом немного ложбинку, что прикрывал треугольник трусиков помассировал, а уж про груди я и вовсе молчу. Большие, тяжёлые, чистые, вот только какие-то образования в одной из них. Вот там я больше всего сил своих и потерял.

Забрезжил рассвет. Я укрываю Марину простыней и сверху кладу одеяло. Окно открыто, а кровать, как раз, около него. Как бы не продуло эту обнажённую красавицу. Из последних сил, встав на четвереньки, добрался до своего ложа. Сил снять шорты с футболкой уже нет. Только коснулся головой подушки и тут же отключился.

Сквозь сон дразнящий запах кофе. Степановна запретила мне его употреблять и точно знаю, что в запасах ни моих, ни деда этого волшебного напитка нет.

— Вставай, лежебока! — радостный, весёлый волнующий голосок.

Ангел прилетел!

Точно ангел, но живой, радостный, выспавшийся, и ещё… словно помолодевший.

— Андрюша, вставай, уже полшестого. Поговорим, да я откланяюсь. Дежурство сдавать надо.

Марина, чёрт тебя побери, я в пятом часу лёг, наверное, если не позже, а ты мне — «полшестого», хотя, да, не спорю, за окном уже светло. Распогодилось, солнце утреннее вовсю в окно светит.

— Давай кофейку тяпнем, да шашлычок, что остался, доедим. Я его уже разогрела у девчат в микроволновке.

Вот же, зараза красивая, всё никак не уймётся!

— А-э-э-э-э! — зеваю я, подвывая в полный голос, на всю палату.

— Тише, оглашенный! — смеётся Марина, — соседей разбудишь, больница ещё спит.

Продрал глаза… не показалось! Точно, свеженькая и помолодевшая женщина у меня на кровати, присела с краешка, в руках большая чашка, а там как раз и есть, наверное, кофе для меня.

— Подвинься, встану, — недовольно бормочу я, всё-таки реально не выспавшийся, — хоть рожу сполосну.

Встать удалось с трудом, под насмешливым взглядом моей неудавшейся соблазнительницы. Просто сполоснул лицо холодной водой, разгоняя сон, и подсел к нашему вчерашнему импровизированному столу из табуреток.

Марина бутербродов горячих наделала из лаваша, колбасы и сыра с национальным кавказским кетчупом. А ничё так. Вкусно!

— Ты что со мной вчера сделал, негодник?

Бутеры ушли на «ура», да ещё под обжигающий кофе….

Шуточный наезд, вижу, что глаза смеются.

— И что я такого НЕ сделал? — хохмлю я.

Марина обижено дует губки.

— Про «не сделал» — потом поговорим! — говорит она, стараясь сделать голос серьёзным, но внутреннее веселье выдает выражение глаз, — я спала, как убитая, но во сне мне так хорошо и спокойно было, словно в детство окунулась с головой и почувствовала себя молоденькой школьницей, когда просыпаешься утром, а у тебя ничего не болит! — смотрит она мне в глаза, — и ноги не гудят, и поясница не лом словила. Я гнусь, как юная гимнастка. Пока ты дрых, свою бывшую разминку легко прошла и даже на шпагат села — такого лет тридцать со мной не происходило. А тут, после твоего обещанного массажа такие пируэты выдала, что у самой голова кругом идёт от мыслей. Грудь подтянулась, словно и не кормила детей. Я не говорю про кожу на лице, груди и шее. Девчонки, сучки, тут же на это обратили внимание и на мои руки. Подколоть успели, что я, вместо любовника, себе косметолога завела.

Ага, любовника, значит, не слишком ли он молоденький для этих дам или не дам?

— Чего молчишь? — улыбаясь, спросила Марина.

Я пожал плечами.

— А чего говорить? Ножки я тебе помассировал, хотел будить уже, да ты так сладко спала, ну я…

— Что ты? — настаивает она на откровениях.

— Поясницу тебе растёр, спинку… попа у тебя была холодная. Разогрел, — усмехаюсь я, смотря на Марину. Удивлена таким поведением тринадцатилетнего пацана. Ни тебе стеснения, ни смущения и румянца на щеках. Немного наглости в голосе, пренебрежения и максимум уверенности. Женщин, как я помню, такое отношение к ним всегда заводило.

Бутеры, тем временем, кончились, а у меня в руках уже вторая чашка полная кофе. Теперь настала очередь шашлыка. Его точно надо бы добить. Марина уйдёт, а я завалюсь спать. До десяти часов времени ещё навалом, точно успею, если не выспаться, то уж поспать, это точно. Да и прибраться надо перед приходом деда и его вещи ему на тумбочку сложить.

— Хорошо ты умеешь массаж делать, — задумчиво ответила красавица. — Я словно помолодела и ничего поутру не болит. Такого я за собой что-то не припомню и что самое удивительное, ночного возлияния на лице не видно. Совсем. Странно!

Потом бросила на меня полный благодарности взгляд.

— Надо в пакеты продукты и вино сложить. — Говорю я, — с собой заберёшь, они мне всё равно уже без надобности, а деду я их оставлять не намерен.

— Тут коньяк, что я покупала. Ты же его, вроде как, Яковлевичу хотел подарить? — спрашивает Марина.

— Гене я другой вчера подарил, ты же видела. А этот я знаю куда пристроить, но не подарить, — улыбаюсь я. — Хорошо, что напомнила.

Достаю приготовленный для Марины пакет.

— Это тебе, но я сам то, что отобрал для тебя, тебе сейчас покажу.

Сидим напротив друг друга, я улыбаюсь, а Марина с пакетика глаз не сводит.

Хотя, в принципе, набор тот же.