Несколько первых поручений Дайрут выполнил с честью и выдумкой, Вадый отметил это, и теперь, как только появлялось сложное или опасное задание, звали его, в небольшой срок ставшего десятником Рыжих Псов.

Найти в степи неожиданно взбунтовавшихся союзников из варваров и предложить им вернуться обратно без потери лица — мягко намекнув, что в случае отказа умрут все? Добраться в кратчайший срок до хана Разужи и передать ему секретное послание, а затем так же быстро вернуться с ответом?

Для Дайрута не было сложных заданий, он соглашался на любое и выполнял его быстро и четко. Среди Рыжих Псов у него появились приятели и враги — первые чувствовали в нем командира, вторые же завидовали ему и мечтали о том, чтобы Дайрут оступился и сорвал какое-нибудь задание, а еще лучше — погиб, сгинул где-нибудь в степи или лесу без вести.

Даже на приемного отца — Кира — распространилась слава Дайрута.

Киру дали в подчинение нормальный десяток вместо калек и дряхлых стариков, а вместе с новыми воинами у него появились и совсем другие задания — не рытье рвов, могил и выгребных ям, но патрулирование, разведка, охрана.

— Все идет как надо, — однажды сказал он приемному сыну. — Я и не сомневался в тебе.

После поездки к Разуже тумен Вадыя двинулся совсем в другом направлении.

Дайрут знал, что хан недоволен темником.

Ограбленные деревни и выкуп с вольных городов — это было не то, хотя Разужа и получал свою долю. Хану ханов хотелось, чтобы эти земли полностью и всецело принадлежали ему.

— Мне срочно надо собрать войско в единый кулак, — сказал Вадый Дайруту, позвав его к себе наутро после того, как парень вернулся от Разужи. — Бери десяток Псов и действуй, у тебя есть три дня.

Если бы все было как обычно, он должен был сказать это Коренмаю, командиру Рыжих Псов. По мнению Дайрута, темник намеренно создавал розни среди мальчишек, чтобы в итоге победил сильнейший.

— Мы выполним вашу волю, — Дайрут, коротко поклонившись, вышел из шатра.

Коренмай не был плохим человеком, не отличался и особенной жестокостью или алчностью. Однако сдавать власть без боя он не собирался, и Дайрут точно знал, что среди его собственных приятелей есть и телята, сосущие молоко у двух маток.

С ними надо будет держать ухо востро.

Солнце уже освещало верхушки шатров.

— Усан, собери наших, — попросил Дайрут Пса, добровольно взявшего на себя обязанности его помощника.

Парнишка кивнул и убежал.

Самым младшим в их десятке не исполнилось еще и тринадцати, в то время как старшие уже могли участвовать в битвах наравне со взрослыми. Всего тех, кем он мог командовать, оказалось шестнадцать человек, и все они стали Рыжими Псами сравнительно недавно.

— Темник приказал собрать тумен, — начал Дайрут. — И мы не можем его подвести.

Он палкой нарисовал на земле нечто вроде карты.

В мыслях мелькнуло воспоминание о том, как отец, спокойно относившийся к большей части детских шалостей, бил его по рукам за то, что Айн посадил на свежую карту кляксу. И сразу перед глазами возникла коленопреклоненная фигура, вонзающая острие меча в собственный живот.

— Вот здесь мы, — десятник обозначил точку. — Вот другие тысячи и союзники, кто-то совсем близко, кто-то подальше. Вот самые дальние — и точное их расположение неизвестно, потому что они могли уйти в сторону.

Когда Дайрут договаривал последнюю фразу, он обратил внимание на то, что окружавшие его Рыжие Псы замерли.

Не оборачиваясь, Дайрут спокойно произнес:

— Приветствую тебя, Коренмай.

— Отрастил глаза на затылке? — Командир Рыжих Псов обошел десятника, посмотрел на импровизированную карту, забрал палку и ткнул в землю. — Эта тысяча сдвинулась вот сюда, я узнал об этом только что. Чтобы успеть объехать всех за три дня, нам надо действовать быстро.

Дайрут восхитился Коренмаем.

Узнав от шпионов о том, что Вадый дал поручение другому, он быстро выяснил новости — скорее всего через знакомых сотников, старавшихся поддерживать с Рыжими Псами хорошие отношения. А затем просто пришел и взял руководство на себя, вынуждая Дайрута подчиниться либо пойти на открытый бунт.

— Кто-нибудь бывал в тех местах? — поинтересовался Дайрут.

— Я бывал, — усмехнулся Коренмай. — Неделю назад. Там сплошные леса и болота, проехать можно только трактом, который ведет от Лир-Менса до Тар-Меха. Причем оба вольных города противятся нам и регулярно высылают сильные отряды защищать дорогу. По их словам — от грабителей, а на самом деле — от нас. Армия пройдет без труда, а гонцам придется несладко. Дайрут, как думаешь, кого туда послать?

— Я сам поеду, — ответил десятник. — Но одному или с моими сосунками там и впрямь делать нечего, выдели мне ребят понадежнее.

Коренмай замер.

Дайрут не только сам шел навстречу опасности, но еще и просил врага дать людей — заведомо ненадежных и способных ударить в спину. Впрочем, последнее вряд ли — конфликт не зашел так далеко. Возможно, Дайрут собирается в сложной поездке переманить сторонников Коренмая на свою сторону? Или же подставить их под чужие мечи?

— Ты получишь все, что нужно. А теперь по остальным лагерям. Манас, Ритан — вы поедете в ставку Тандарея. Тяжелый доспех не берите; места безопасные, ехать далеко, скорость важнее…

Дайрут на самом деле не имел пока четкого плана, просто он знал, что если возьмет с собой своих, то и ряд ли что-то выиграет, а если откажется от этой — самой сложной — задачи, то наверняка проиграет.

Коренмай дал ему восемь человек — все достаточно взрослые, лет по шестнадцать-семнадцать, и каждому из них не раз приходилось сражаться во время выполнения поручений.

Это были закаленные Рыжие Псы, ветераны среди гонцов, на которых и опирался Коренмай. Дайрут оказался самым младшим и самым низкорослым и отряде — впрочем, самого его это не смущало.

Выдвинулись утром, когда солнце уже приподнялось над горизонтом.

Весь первый день шли к тракту, несмотря на жару, пыль и жажду.

Его новые подопечные в любой ситуации действовали слаженно и быстро, не спорили по мелочам, как младшие. Разница между воинами Коренмая и теми мальчишками, с которыми возился сам Дайрут, была просто потрясающей.

И они не видели в десятнике своего.

Приказам подчинялись беспрекословно, не претендовали на место вожака в походном строю и у костра. Спрашивали его мнение в спорных вопроса, но перешучивались только между собой и мгновенно смолкали, едва рядом появлялся Дайрут.

Ночной привал был короток, выехали задолго до рассвета, когда на небе еще сияла ярко-алая звезда, становящаяся больше с каждым днем. Про эту штуку болтали всякое — и то, что она уничтожит мир, и то, что ее появление — предсказание войн, мора и неурожая.

Дайрут только улыбался — байки придумываю те, у кого есть на это время и силы. Сам он терзался воспоминаниями о резне, устроенной его отцом в тронной зале, переживал, что он не успевает, что занимается чем-то не тем, что Разужа все еще жив и Орда не уничтожена.

Он понимал — получилось так, что его, Дайрута, использует покровитель Кира, кем бы он ни был — магом, богом, демоном или порождением свихнувшихся мозгов самого старика.

Однако пока их пути совпадали, Дайрут был готов принять помощь от кого угодно.

Ранним утром выехали с узкой лесной тропки на широкий, идущий между вековых деревьев тракт. И почти сразу, за поворотом наткнулись на отряд наемников, что служат одному из вольных городов.

Их было полтора десятка — закованных в тяжелые панцири, крепких рубак, привыкших продавать свои мечи и считающих бой обычной работой.

Дайрут остановил своих, и оба отряда мгновенно приготовились к схватке.

Наемники не напали сразу — они ждали от противника, что тот сделает первый ход.

Дайрут поднял руку, предупреждая своих, чтобы не дергались, и пустил коня вперед медленным шагом.

Из ряда наемников тут же выдвинулся мощный, едва ли не поперек себя шире человек в тяжелом доспехе.

— Что сказать-то хотел? — поинтересовался наемник на ломаном языке кочевников.