– Похоже на то, как обычный человек подхватывает сильный вирус. Для жизни не опасно, надо только сбить жар… – Подумав, я почти закричала, заставив его болезненно поморщиться: – Поняла! Вы сами сказали, что сильно выиграли от наших экспериментов! А это значит, что девчонки оказали вам значимую услугу – все они, а заплатили вы только мне. – Осознав это, я рассмеялась от облегчения: – Точно же, это просто неоплаченная помощь сразу двенадцати ведьм. От каждой из них влетело в общую кучу одного последствия. Полная ерунда! Дайте горстку медяков, я побегу в наше общежитие.

– Скорее всего, ты права, – согласился он осипшим голосом. – Тогда до утра подождет.

В таком свете да – последствия уж точно чистокровного дракона не прикончат. У ведьм это происходит спонтанно: лишь для того, чтобы должник не забыл об обязанности, а не подох под первым же кустом. Но я все равно пойду и раздам монетки хотя бы тем, кто еще не спит. Однако Сат перехватил мою руку и снова прижал к своей груди, молча глядя мне в глаза. Я каким-то образом пропустила изменение его настроения и нарастающую тяжесть обстановки, хотя обычно отличалась тонким чутьем. Дело было в том, что я слишком усердно исполняла свою работу и не позволяла мыслям скакать в других направлениях, сосредоточенно думая: «Та-ак, если ему совсем плохо, то все-таки лучше поспешить – Валиса примется вонять на всю округу, когда разбужу, но что тут поделаешь?». Я напоследок намерилась оценить состояние больного и прижала свободную ладонь к его лбу. Но пальцы после улицы были холодные, поэтому я приподнялась на цыпочки и попробовала губами. Сразу порядком успокоилась: горячий, но не критично.

Да только мое действие возымело странный эффект. Стоило мне отстраниться, как дракон резко перехватил меня за затылок и вновь потянул на себя, но уже к губам. Я и ойкнуть не успела, как меня через силу погрузили в жадный поцелуй. Дерзкий язык нырнул сквозь губы, отчего замутненное вином сознание куда-то поплыло. Мужчина, сжавший меня в объятиях, обжигал во всех смыслах, и огонь вокруг окончательно сбивал с толку. Лишь по этой причине я далеко не сразу сообразила оттолкнуть его. Сат мгновенно отступил, но в черных глазах появилось удивление, а слова меня потрясли:

– Да ладно тебе… Раз уж сама начала, то не выставляй меня виноватым.

Что я начала?! Да всем детям матери измеряют температуру таким образом! И, поскольку иных приспособлений у меня не нашлось, я применила самый простой способ! Он что же, в детстве не болел, что таких обыкновенных вещей не знает? А, ну точно же, не болел и не знает… Попыталась оправдаться, но вышло жалко, а от волнения я путалась:

– Сат, я и не думала тебя целовать… Это другое! Подожди, не обнимай! Я…

– Почему, Ирис? Между нами давно все искрит, но сейчас очевидно, куда мы направлялись. Или что, ты не спишь с пациентами-ректорами-эйрами? Так это пока не попробуешь.

Спишь?! Он сказал это слово? Да у него точно разум помутился! Но самое позорное: на полсекундочки мне захотелось позволить ему снова поцеловать меня. Лишь чтобы убедиться, что в прошлый раз не показалось. Вместо этого я выкрикнула:

– У меня есть жених!

Он скривился, но мои плечи все еще не отпустил.

– Откажи, но не надо сочинять. Ладно, я поспешил. Но мы отчаянно нравимся друг другу, у нас все равно не получится долго сторониться.

Да у него просто нарастает лихорадка! Проверять его лоб снова я не осмелилась, зато влепила пощечину – для придания сил, конечно. Заодно и как ответ на все остальное. Дракон не дернулся от боли, но сразу сделал шаг назад и застыл, будто не веря в произошедшее. Я сама направилась к его столу, сгребла в карман горсть мелких монет и засеменила к двери, беспокоясь, как бы мне в отместку удар посильнее не прилетел. Сат же сейчас не в здравом рассудке, ему не объяснишь.

И ведь прилетело, когда я почти достигла свободы. Дверь с треском захлопнулась перед моим носом до того, как я выбежала в коридор. Меня развернули и распластали по деревянной поверхности. Сат заговорил мне в губы с нескрываемой злостью:

– Никогда так не делай. Я эйр, и меня воспитывали как эйра – некоторые вещи мне вбиты в подкорку сознания. Знаешь, почему ты все еще дышишь? Ну так задай себе этот вопрос – это и есть мое самое честное признание.

– Вы не слышали о пощечине ведьмы? – пропищала я.

– Слышал. – Он и глазом не моргнул. – Тогда скажи откровенно, что ударила меня как лекарь, а не как вредная девчонка, которая испугалась своих желаний.

Я выдавила:

– Нет у меня никаких желаний! – После короткой паузы отважилась добавить и более правдивое объяснение: – А еще я ведьма! Даже если у вас на самом деле возникла симпатия, то с нами так нельзя. Нельзя через силу, лишая возможности отстраниться! Это мы выбираем – не нас!

– А ты меня до сих пор не выбрала?

Спросив это, он снова прижался к моим губам. Притом теперь я была обездвижена еще сильнее. То есть глупый дракон ничего не понял! Однако на этот раз целовал ласково и медленно, пока я, устав трепыхаться, не обмякла. Но это не означало, что раздражение уходило вместе с энергией. И потому я обвила его шею руками, ненадолго притянула и со всей дури вцепилась зубами в нижнюю губу. Не ожидала, что после такого Сат посмотрит на меня с веселым прищуром:

– Тоже для придания сил?

– Нет, на этот раз для воспитания, – прошептала я. – Сат, отпусти, иначе прокляну сразу, как научусь.

И, поскольку я сильно сбавила накал своей интонацией, он тоже заговорил тихо:

– Можешь хоть на что-то ответить искренне, Ирис? Я нравлюсь тебе, но выбрал неправильный подход? Или не нравлюсь?

И не нравится, и с подходом просчитался, и вообще, как я Андаю в глаза смотреть буду? Но произнести я себя заставила другое – иные профессора тоже нуждаются в терпеливых уроках:

– Меня пугает чувство беззащитности. А ты настолько сильнее, что это неизбежно. Ты можешь раздавить меня двумя пальцами или сделать что угодно. И если другим девушкам иногда подобное нравится, то с ведьмами наоборот.

– Так в этом и смысл, – он нахмурился, будто на самом деле всерьез обдумывал мои слова. – Не защищайся от меня – и тогда тебе не придется вообще больше ни от кого защищаться. Или это какой-то вопрос доверия? Так научи меня. Нужно трижды спросить согласия, а уже потом делать с тобой что угодно?

– Ты слишком глубоко погрузился в изучение ведьм, – заметила я. – Тебе не надо знакомиться со мной настолько близко, чтобы узнать.

– А если я хочу именно настолько? – уточнил он.

– А если я не хочу?

Хоть что-то до него дошло, раз сразу после он меня отпустил и позволил уйти. Я доплелась до самой ограды и там прооралась, перепугав сторожей. Отчасти произошедшее можно было списать на опьянение и болезнь, но вряд ли все. Или же последние обстоятельства просто вытащили наружу то, что внутри Сата давно пряталось? В какой-то момент мне показалось, что он сам был слегка удивлен своим порывом. Так может, и не нужно зацикливаться на поступках впервые простуженного?

Успокоив себя этими увещеваниями, я все же не поддалась мстительному желанию отложить оплату до утра. Разложила двенадцать монеток на двенадцать тумбочек, остальные оставила себе – я тоже сегодня оказала ректору огромную услугу тем, что угадала причину болезни, доставила в комнату и… выразила слишком мягко свое настоящее мнение! О нет, три медяка за мои труды – это мало. Как же бесит! Особенно тот факт, что Сат на самом деле может быть не совсем виноват в своем поведении: в горячечном бреду пациенты иногда такую чушь несут, что внимания обращать не стоит, а у этого просто еще силенок хватило на действия. Но я-то какого беса ему на поцелуи отвечала? Из чистого любопытства? Ведь каждой девушке интересно узнать, как такой потрясающий мужчина целуется. Да не будь у меня жениха, я бы и подольше там задержалась… Объяснила бы этому упертому, как с ведьмами правильно обращаться. Вот откровение века: Великая Змея, оказывается, в молодости была дурочкой, раз такого парня упустила. Или она просто не догадывалась, каким он через десятилетия станет? Тогда еще и недальновидная дурочка! В любом случае об этом лучше вслух не говорить, иначе меня возле ближайшего храма до смерти запинают ее многочисленные последователи.