Поначалу он показался мне совсем молодым пареньком или вовсе подростком, но, перевернув обнаженное тело на спину и внимательно посмотрев на черты, я оценила иначе: рухнувший с высоты взрывоопасный человек был чуть старше определения «юноша», но еще недостаточно зрел для солидного слова «мужчина». Испачканное лицо было нарочито изящным: слишком длинные черные ресницы, слегка изогнутые темные брови и острые скулы. И он силен, раз даже после падения и последующего столба огня все еще был жив. Мне не нужно было прижимать ладонь к его обнаженной груди или ловить признаки дыхания, чтобы в этом убедиться. Поэтому сразу схватила скрюченными пальцами его за горло, прикрыла глаза и зарычала, создавая необходимые вибрации. Точно, жив, но это ненадолго – множественные переломы, сквозная рана чуть ниже сердца и внутреннее кровотечение его добьют. Размахнулась и ударила молодого человека по щеке – пощечина ведьмы может придать сил. Однако в этом случае не помогло: или пострадавший балансировал уже на краю смерти, или моего опыта и возраста не хватило для целебной оплеухи.

Отпрянула к своей корзинке, вытряхнула все собранные растения на землю, выбрала несколько лепестков. Отвар здесь не сварить, да и всех ингредиентов не найти, потому я просто рвала листья и растирала их в ладонях, пытаясь сотворить из них кашицу. Туда же выжала сок болотницы и натерла его грудь, живот, пострадавшую руку и правое бедро, хотя до конца не была уверена в том, что уловила все повреждения. Кажется, самым опасным был разрыв внутренних органов, поэтому принялась снова искать в своих запасах нужные листья, дабы пройтись под ребрами еще раз. Разумеется, нагота парня меня не смущала: больной не в том положении, чтобы во мне уснула знахарка и проснулась взволнованная девушка. Тем не менее попутной мыслью отмечалось, что сложен он идеально: ноги длинные, тело поджарое и явно тренированное. Не удивлюсь, что в подопечные мне достался какой-нибудь франт – первый красавчик на сотню городов западной территории. По одежде, которую он забыл прихватить, я бы смогла определить точнее, насколько щегольской мой щегол.

Заговорила еще травяного сока в ладони, другой рукой разжала страдальцу челюсть и влила в рот. Выписала еще одну пощечину – с тем же нулевым эффектом, но хотя бы подсохшая грязь со щеки немного отвалилась. Села, скрестив ноги, и попыталась вспомнить, какие еще из болотных растений могут дать хоть какую-то пользу. Изумляло уже то, что полутруп так и не отдал богам душу. Вокруг разгорался день. Я щурилась, глядя в сторону солнца, и невольно прикидывала возможную предысторию. Если парня не запульнули в небо насильно, то подбили уже в полете. Мое колено сейчас наверняка упиралось в локоть самого что ни на есть настоящего дракона! Из летающих оборотней я знала только драконов и ястребов, но последние сгорели бы в пламени, а этот лежал себе без единого ожога. Внутри него, правда, все разорвалось-переломалось, но снаружи сравнительно целехонек – отмыть только, да портки выдать, чтобы стыд прикрыть.

Я почувствовала изменение его дыхания до того, как он подал хриплый голос:

– Как… где?

– Очнулся! – обрадовалась и наклонилась к нему ближе. Снова вцепилась пальцами в горло, но уже на первом шипении поняла, что не особо поспособствовала его исцелению. Хотя некий эффект все же был, раз больной пришел в сознание. Об этом я и сообщила, поскольку его вопросы были донельзя глупы и не стоили обсуждения: – Это хорошо! Дракоша, слушай, родимый, надо, чтобы ты это прожевал и проглотил – должно стать легче. Боялась, что подавишься, но теперь придется и тебе поработать.

Сесть он не мог, потому я помогла ему перевернуться на бок. Парень не сопротивлялся – дождался, пока я корень синелиста заговорю и отправлю ему в рот. Не возмущался, что снадобье щедро приправлено засохшей грязью, а старался усердно жевать.

В процессе утомился и принялся вновь закатывать глаза. Я опять хлестнула его по щеке – он пришел в себя и продолжил. Ишь, а радужки-то у него тоже чернющие – чернее не видала. Теперь уж точно понятно, что дракон. Как бы не чистокровный, с такими-то необычными зенками. Я прикрикивала, чтобы его путаному сознанию было проще зацепиться за мой голос:

– Ну-ка, не сдавайся! Ты ж молодой совсем, не время еще корчить из себя умирающего. Ладненький весь, холеный – прям жених!

– Чей? – прохрипел он.

– Уж точно не мой, у меня собственный имеется, – усмехнулась я, но продолжила подбадривать: – У тебя вся жизнь впереди, но очень важно самому не сдаться. Не представляешь, как много в лекарском искусстве делает одно желание пациента. Вообрази, каково позорище – дракону окочуриться в такой глуши, да без трусов! Ты давай пока не помирай, а как принарядишься прилично, тогда уж можно.

Он выдавил слабую улыбку, что означало некоторое облегчение его состояния, и смог самостоятельно перевернуться на спину, а голос его немного окреп:

– Ты очень одаренная ведьма… Не думала учиться? Я отблагодарить должен, и даже если ты безграмотная, то…

Я скривилась, а он, заметив выражение моих глаз, осекся. Предположение о пижоне оправдалось. Он и имени моего не спросил, зато сразу вынес вердикт: если повстречались на глухих болотах, то однозначно безграмотная и необученная. Да и первая тема разговора выглядела странной. Разумеется, это же самый очевидный выбор для нашей ситуации – ежели некто валится с неба на голову другому, то учеба идет по популярности сразу за обсуждением погоды. Но ведь он и темечком здорово приложился, поэтому я просто не обратила внимания на чушь:

– Ты как? Дышать полегче стало? Внизу живота рези есть? Ты пьяный, что ли, раз в дракона перекинулся и мертвые петли на высоте рисовал, пока сам в себе не запутался? Почему рухнул-то?

– Сбили, – выдавил он и болезненно поморщился. – Люди странно устроены. Они всегда видят не то, что им дали, а то, чего у них нет. И чем больше даешь, тем больше ты их раздражаешь. Иногда мне кажется, что лучше бы вообще только о себе думал.

Я этих всех философий не понимаю, потому протянула еще один кусочек корня и объяснила:

– Жуй. А я за подмогой. Моя мать – глава местного ковена. Они с подругами тебя как надо подлатают.

Он вдруг резко выбросил руку вперед, но за запястье меня схватить не смог. Однако потребовал, как будто здесь был полноправным господином, а я ему послушной служанкой:

– Нет, не надо! Лечи сама. Как можешь.

В действительности не особенно-то я и могла. Разве что внутреннее кровотечение остановила, но серьезные повреждения такими простыми способами не заживить. У меня под рукой ничего нужного нет, а слаженный ведьмовской ковен даже синелист зачарует успешнее, не говоря уж о том, что доставит сюда готовые зелья и котелки. Его страх я поняла по-своему:

– Да, рискованно, – я задумалась. – Путь до города и обратно займет несколько часов. За это время или сам подохнешь, или комары до смерти сожрут… Но понимаешь, друг сердечный, в ином случае ты уж точно копыта откинешь. Не хочу пугать, но ситуация складывается не в твою пользу.

– Не надо, – повторил он упрямо. – Не говори обо мне никому.

И впервые с момента взрыва я на самом деле заволновалась. Даже отползла чуть подальше, опасливо уточнила – и на это бы не отважилась, если бы не знала наверняка, что он физически пока не может на меня накинуться:

– Дракош, а ты часом не преступник?..

Логическая цепочка мигом сложилась. Подбить дракона в боевой форме – чрезвычайно сложная задача. Но у стражей порядка, конечно, имеется арсенал на любой случай. Он убегал от кого-то, и теперь настолько не хотел быть узнанным, что даже несмотря на слабость начал прикрикивать. И если бы мне удалось поставить его на ноги, то совсем не факт, что я не стала бы следующей жертвой лишь потому, что оказалась ненужной свидетельницей.

Да только на последний эмоциональный всплеск он потратил все силы. Снова сильно побледнел, губы посерели, а глаза открытыми он уже не мог удержать. Я невольно запаниковала. Твою кикимору, это конец! Целебный эффект корня исчерпал свои небольшие возможности и просто немного оттянул смерть покалеченного. И что мне делать? Понятно, что преступник, но ведь живой человек – даром что дракон. Может, он и не убийца вовсе, а, например, вор. Хотя сложно себе представить, что кто-то из самой богатой расы приворовывает в качестве развлечения, но чем бесы не шутят. А за воровство в империи к смертной казни не приговаривают! И как-то обидно терять пациента, когда я на него уже несколько ценных растений израсходовала.