Скорбная колонна крестоносцев, унося своих убитых и раненых товарищей, подъезжала к аббатству Фанжо.

Просто удивительно, как смогло сохраниться католическое аббатство среди всех ужасов религиозной и феодальной войн. Этот, относительно спокойный, островок католической веры держался только благодаря самоотверженности монахов, обрекшихся себя на крестный подвиг среди ереси. Стены аббатства помнили славного графа Симона, который именно здесь, накануне страшной битвы при Мюре, совершил ночное бдение и освятил свой меч на алтаре, посвятив его и всю свою жизнь Кресту.

Аббатство более походило на укрепленное селение, чем на мирное религиозное заведение. Отзвуки войны внесли свои коррективы в мирный уклад жизни монахов и вынудили их обнести низенькой стеной небольшую территорию, включавшую в себя здание аббатства, церковь, часовню, амбары и небольшой садик, где в изобилии росли груши, персики и виноград. Монахи увидели подходивший к ним отряд и не сразу открыли тяжелые ворота, они опасались местных повстанцев и, в особенности, лишенных владений феодалов, которые превратились в настоящих разбойников, не знающих веры и чести.

Но, разглядев знамена крестоносцев, аббат приказал раскрыть ворота и вышел лично встретить столь редких, но дорогих гостей. Рыцарей Креста несчастный приор не видел здесь уже несколько лет. Старик был несказанно рад осенить крестом воинов, но вид тяжелораненых и убитых крестоносцев расстроил несчастного аббата.

– Входите в стены Господни, дети мои… – грустно произнес аббат, осеняя воинов крестом. – Вносите своих друзей. Господь с радостью примет всех своих детей…

– Благослови вас Господь, святой отец. – Сенешаль спрыгнул с коня и, прихрамывая, подошел к аббату.

На вид, ему было лет шестьдесят. Его седины и морщины, покрывшие лоб и прорезавшие глубокие складки по бокам рта, говорили о больших переживаниях, выпавших на долю этого человека. Он глубоко вздохнул и, опираясь на посох, протянул руку крестоносцу. Ги де Леви встал на одно колено и поцеловал руку аббата. Бушар де Марли и остальные рыцари спешились и отдали дань уважения сану и возрасту прелата.

– Господь милостив ко мне, сеньор рыцарь. – Аббат вытер слезу, набежавшую в уголок глаза. – Он не дал мне умереть, не увидев креста на груди нашего воина…

– Живите сто лет, святой отец… – Учтиво ответил сенешаль. – Просим оказать христианскую помощь. Среди моих воинов есть раненые, а убитых мы хотим похоронить по-христиански.

– Ваша воля священна для скромных слуг Господних, сын мой… – ответил аббат и провел сенешаля во внутренний двор.

– Только, святой отец, я не знаю, как мне поступить с еретиками, что несли носилки?

– Передай их моим людям, сын мой, монахи отведут их в свинарник, где запрут на замок…

– Простите, ваше преподобие, я они, часом, не сбегут? – Поинтересовался сенешаль.

– Стены там крепкие, двери дубовые. Господь не допустит…

– Слава Господу Богу… – перекрестился Ги.

– Во веки веков! Аминь… – ответил аббат.

Монахи быстро приняли тела убитых и раненых воинов, разместили рыцарей в просторной трапезной, а оруженосцев и конюхов отвели к служебным зданиям, где те могли отдохнуть и позаботиться о конях. Пленных загнали в каменный свинарник, где и заперли до отбытия крестоносцев. Два монаха, вооружившись внушительными палицами (запрет пролития крови строго соблюдался священнослужителями), стали на часах, охраняя пленников.

Ги сидел рядом с Бушаром, уткнувшись взглядом в каменные плиты пола трапезной. Он устал и был подавлен смертью многих из его верных и храбрых товарищей.

– Да ладно тебе, Ги, не убивайся так… – Бушар тихонько подтолкнул его. – Видимо, так Богу было угодно…

Ги поднял голову и отстраненно посмотрел на него. Бушар перекрестился и добавил:

– Вот, когда ты так смотришь – меня, право, озноб начинает колотить! Пойми же, Ги, такова судьба крестоносца…

– Да-да… – рассеянно ответил Ги, услышав тихие шаги аббата. Он поднял голову и произнес. – Бог вам в помощь, ваше преподобие…

Аббат улыбнулся и, пристально глядя на него, спросил:

– Мессир рыцарь, сдается мне, что мы уже раньше встречались с вами. Не так ли?

– Да, святой отец. – Ги встал и поклонился. – Восемь лет назад, перед битвой при Мюре я и его светлость граф де Монфор изволили остановиться в ваших стенах и помолиться Господу…

– Господи… – опешил аббат. – Как летит время! Так это были вы, сеньор рыцарь? Простите, но я не сведущ в геральдике и не могу по гербу распознать имя рыцаря…

– Сенешаль Каркассона и маршал де Ла Фо, сеньор Ги де Леви, рыцарь… – поклонился Ги.

– Большая честь видеть вас в наших стенах, сеньор сенешаль. – Поклонился аббат. – Хвала Господу, что в здешних местах еще служат воины Креста, защищающие католиков и сражающихся против ереси.

– Ваши слова, святой отец, да Богу бы в уши… – пробурчал Бушар де Марли, переминавшийся с ноги на ногу все время, пока Ги беседовал с аббатом.

Ги вспомнил о старинной мечте Бушара, его «идее фикс», связанной с мечом и душой покойного короля Педро и представил аббату рыцаря:

– Ваше преподобие, позвольте представить вам моего друга и верного рыцаря Креста, барона Бушара де Марли! Он, также, как и я, сражался под знаменами покойного графа Симона в первую кампанию…

– Это великая честь для нашего аббатства, сеньор де Марли… – учтиво произнес аббат, с опаской оглядывая могучую фигуру рыцаря. – Простите меня, старика, если обижу вас вопросом. Не вы ли, случайно, тот рыцарь, что сразил своим мечом самого короля Педро Арагонского в битве при Мюре? Я смутно припоминаю, кто-то мне рассказывал, что на гербе того рыцаря был крест и птицы черного цвета…

– Орлы, – поправил его Бушар де Марли, – а крест в нашем гербе появился после первого крестового похода. Мой предок был среди тех немногих счастливцев, кто вместе с мессиром Годфруа де Бульон вошли в стены Иерусалима и освободили Гроб Господень от иноверцев…

– Бог мой, это честь для нашего аббатства…

Бушар покраснел от смущения. Он не очень любил хвастаться своими предками, полагая, что их громкие имена и славные подвиги делают его каким-то мелким человеком по сравнению с великими предками его рода.

Ги улучил момент и решил оказать содействие другу:

– Святой отец, у меня есть одна маленькая просьба к вам…

– Весь во внимании к вам, сеньор сенешаль. Наш христианский долг и заключается в том, чтобы помогать страждущим…

– Видите ли, святой отец, – начал Ги де Леви, – данная просьба весьма деликатна и тонка. Она может показаться вам неприличной…

– Не может быть, чтобы крестоносец попросил монаха о чем-то неподобающем… – уклончиво ответил аббат. Его глаза оживились и скользили по лицам крестоносцев.

– Клянусь Богом, святой отец!.. – заговорил Бушар де Марли, но де Леви прервал его:

– Позвольте мне, мой друг. – Он обратился к аббату. – Мессир де Марли, волею случая, поразил своим мечом короля Педро…

Аббат кивнул в ответ.

– Тем самым, мессир де Марли нарушил важнейший из рыцарских законов. Он пролил кровь помазанника Божия…

– Это большой грех, сеньоры, большой грех… – ответил аббат, перебирая в реках четки.

– Мы бы желали, чтобы ваше преподобие позволил мессиру Бушару возложить свой меч на алтарь, где бы он пролежал всю ночь, пока ваши монахи будут проводить отпевание наших погибших друзей и поминание тех воинов, кто сложил головы при Мюре.

– Что же, сеньоры, это вполне возможно. Ваша просьба не является противной для церкви и ее законов. Наоборот, уважение к Господу и освящение мечей в его имя почитается и приветствуется. Полагаю, – аббат обратился к Бушару де Марлю, – вы желаете, чтобы душа покойного короля, наконец-то, покинула меч и вознеслась на Небо?

Бушар упал на колени и стал целовать руки аббата, приговаривая: