– Такое не забывается… – ответил пьяный Ги де Леви.

Они поплыли по волнам своих воспоминаний, оставив текущие дела, проблемы и заботы, разом сбросив с десяток лет и почувствовав себя снова моложе, свежее и, пожалуй, даже немного беззаботнее и бесшабашнее. Ведь только бесшабашность и бескомпромиссность их душ, с одной стороны, и безумная самоотдача, самопожертвование и преданность вере и короне, с другой, смогли увлечь этих разных людей в столь трудное и опасное предприятие – покорение Окситании и искоренение катарской ереси…

На следующий день, после всеобщего молебна, который с большим трудом после вчерашнего возлияния возглавлял архиепископ Арно-Амори, Ги, пользуясь случаем, незаметно покинул толпу прихожан и рыцарей. Удаляясь от церкви, он приказал своим слугам спешно накрывать на стол, чтобы Арно-Амори и мессир Бушар могли немного «поправить» свое здоровье, а сам незаметно пошел к небольшой дверце, прорубленной в часовне церкви со стороны крепостной стены замка. К маршалу еще во время утренней службы подошел неприметный монах, который передал ему, где он сможет встретиться с Чезаре.

Ги подошел к двери часовни, возле которой, словно часовые, стояли четыре монаха крепкого телосложения, похожие больше на воинов, чем на священнослужителей.

Они молча поклонились ему и приоткрыли дверь часовни, куда Ги де Леви не замедлил войти. Комната за дверью была плохо освещена и находилась в полумраке, тускло освещаемая рассеянными солнечными лучами, которые еле пробивались сквозь единственное окно, украшенное витражами. Разноцветные и рассеянные блики причудливо освещали обстановку комнаты, еле обрисовывая ее контуры, но скрывая углы в полутьме.

– Чезаре… – тихо произнес маршал, – ты здесь?..

– Здесь нет Чезаре, мессир сенешаль, – ответил из темного угла знакомый голос. – Здесь только брат Пьер…

Из темноты появилась фигура Чезаре, одетого в сутану монаха-бенедиктинца. Он подошел к маршалу и молча обнял его. Ги, с трудом сдерживая переполнявшие его эмоции, ответил:

– Здравствуй, мой старый и верный друг…

– Здравствуй и ты, мой благородный де Леви… – ответил Чезаре и пригласил маршала присесть. Когда они сели на деревянную скамью, он добавил. – Зря ты сюда приехал. Вдвойне зря, что взял с собой наследника…

Ги удивился словам Чезаре:

– Но, прости меня, почему?..

– Здесь просто адское пекло, где нет места таким молодым и наивным созданиям, как твой сын Ги-младший…

– Ничего, Чезаре, мы с тобой и не из таких передряг выбирались. Помнишь?..

– Да, помню, только этим и живу. Но, тогда, мы точно знали, где враг, а где друг… – с грустью в голосе ответил Чезаре. – Сейчас же, враги скрываются всюду, даже среди нас…

– Я уже понял, Чезаре. – Маршал всмотрелся в лицо товарища. – Боже мой, как ты постарел. Стал совсем седой, словно лунь…

– Да и ты, сеньор Ги, совсем не похож на того трепетного юношу, который спас нас с братом Лучано в Италии. Время бежит, оно неумолимо, как арабский скакун, и не щадит никого. Только хранит память о тех, кто умер молодым…

– Это верно, мой друг. Как ты? Что делал эти годы? – Поинтересовался маршал у друга.

– Прямо не могу ответить тебе. Скажу лишь, что, также, как и ты, я верно служил королю Филиппу…

– Прости. Служба есть служба…

Чезаре развернул на столике большой лист тонкого пергамента, который был весь исписан латынью и стал аккуратно разогревать его пламенем свечи. По мере нагрева, на его обратной стороне стали появляться какие-то узоры и символы. Через некоторое время взору маршала предстала карта Окситании с ее городами, замками, реками и мостами, горными крепостями и перевалами, дорогами и границами владений.

– Смотри, Ги, – сказал Чезаре, приглашая сенешаля к карте. Когда он пододвинулся ближе и присмотрелся внимательнее, Чезаре добавил. – Вот здесь расположен Каркассон. На восток от него все, в основном, спокойно и благополучно. Небольшой мятеж в Нарбонне, о котором тебе уже успел поведать архиепископ, сущая мелочь и не заслуживает пристального внимания. Могу отметить, что оттуда готовы предоставить тебе отличных наемников, готовых на многое, лишь бы ты гарантировал им спокойствие и отсутствие угроз со стороны катаров и Прованса. Арагон, после воцарения на его престоле молодого короля Хайме, не представляет угроз, разве что поставка наемников для нужд графов де Фуа и де Комминжа. Так что, мой друг, основная проблема для тебя будет только графство Тулузы, чьи повелители начали свою возню с целью возврата отнятых земель.

– Я в этом уже убедился… – согласился сенешаль, вспоминая бой.

– Это прекрасно, что ты реально смотришь на мир. Но это еще не самое плохое. Хуже всего, что где-то у тебя под носом расположился вражеский лазутчик, который передает самую свежую информацию обо всех ваших передвижениях и планах…

– Ломаю голову, чтобы поскорее его найти…

– Правильно, мы тебе поможем в этом. Но, ты проявил себя молодцом, ухитрившись обмануть повстанцев под Термом. Враги всерьез обеспокоились тем, что новый сенешаль, как оказалось, явно не идиот, раз умудрился так ловко обмануть их…

– Спасибо за комплимент, Чезаре… – смутился Ги.

– Благодари за него не меня, а повстанцев и графов де Сен-Жиль. Именно они, после разгрома возле замка Терм объявили настоящую охоту за твоей головой!..

– Граф Раймон, как был трусом, так им и остался… – буркнул Ги в ответ.

– Не спорю, но его сын, как я знаю, не в пример своему отцу. Да, присмотри за своим сыном, неровен час, его могут выкрасть или, не приведи Боже, убить…

– Неприятная картина… – Ги насторожился. – выходит, что мы практически окружены…

– Правильно, полностью окружены. Кстати, ты еще не забыл мадемуазель Жироду де Лорак-Монреаль?

– Как не помнить! Ух, и бестия же была! Прямо, мороз по коже! Ее Бушар сбросил в колодец…

– Я знаю эти подробности… – перебил его Чезаре. – Есть подозрения, что кто-то из их рода, все-таки, выжил и сейчас возглавляет тайную службу повстанцев. Именно он, или она, находится у нас в тылу и снабжает противника информацией…

– Она? Я не ослышался?.. – Ги не верил своим ушам.

– Да, враг может быть женщиной. В этом случае, нам будет гораздо труднее выследить его…

– Ну и задачку ты мне подкинул!

– С ней мы будем разбираться совместными силами, я оставлю при тебе четырех моих лучших людей, которые и помогут в поисках врага. Но, давай, пока нас не прервали, уточним еще пару вопросов. Что ты думаешь о графе де Фуа?.. – Чезаре пристально посмотрел на Ги.

Сенешаль пожал плечами, подумал и ответил:

– Его светлость очень порядочный рыцарь, который печется о целостности своих владений и опасается, как бы король Франции не укоротил их…

– Угадал! Но, это еще не все. Во многих вопросах, прежде всего, связанных с религиозными нюансами, ему приходится прислушиваться к своей сестре Эсклармонде…

– Как! Эта сволочь еще не издохла? – поразился Ги де Леви.

– К сожалению, не издохла. Она, наоборот, усилилась, стала одной из верховных «Просветленных» среди катаров, ее уважают повстанцы. Эсклармонду стерегут особые части катаров, своего рода военная элита, пополняемая детьми тех дворян, которых вы с покойным графом Симоном поубивали и выкинули из их родовых владений и замков. Эта сволочь отдала им свой горный замок Монсегюр, который они превратили в большой склад, казну и место отдыха для верховных катаров и мятежников…

– Но, как же граф? Неужели, он не понимает, что такая поддержка еретиков может создать большие проблемы, навлечь на его владения новый крестовый поход…

– Папа Гонорий, пока, не горит желанием проповедовать новый крестовый поход. Он озабочен делами в Германии и мечтает возвратить земли графам де Сен-Жиль. Они пообещали папе Римскому, что передадут треть земель и доходов Святому Престолу… – Чезаре посмотрел на сенешаля. Ги де Леви молча и сосредоточенно слушал слова могущественного главы тайной королевской службы. – Между прочим, мой друг, мессир де Марли под Термом столкнулся, как раз, именно с этими отрядами катарской военной элиты…