– Это, монсеньор, как уж Бог позволит… – Людвиг решил поторговаться, в надежде получить еще какие-нибудь знаки расположения или, по крайней мере, обещания поддержки. – Принц юн, а здоровье его, сами понимаете…

Монах развернулся и пошел к дверям, словно и не слышал последних слов герцога. Дверь закрылась за его сгорбленной фигурой с неприятным скрипом. Герцог подошел к витражному окну, распахнул его и вдохнул свежий весенний воздух. Освежающая прохлада медленно наполнила комнату и легким порывом ветерка встряхнула стопку пергаментов, лежавших на столе, и завертела пару из них в воздухе. Людвиг повернул голову, грустно улыбнулся и произнес:

– Ну, вот, теперь я уже стал Иудой… – он бессильно повалился на стул и, опустив седеющую голову, прошептал. – Как же я устал бояться, Господи…

После поистине чудесной победы и триумфального входа в Неаполь, капитуляции трех могущественных союзников покойного Манфреда и относительно мирной сдачи Сицилии, Шарль Первый граф де Анжу, де Мэн и де Провен и король Обеих Сицилий вплотную занялся государственными делами, подолгу проводя взаперти вместе со своим казначеем Гоше де Белло и Лукой де Сент-Эньяном, ставшим к этому времени кем-то вроде министра безопасности королевства. Рыцарство, в особенности знатные и родовитые сеньоры, как-то сразу заскучали, лишившись приключений, возможности пограбить и поразорять города и замки и незаметно, один за другим, стали возвращаться к себе на родину, в милую их сердцу Францию. По слухам, долетавшим оттуда с посольствами и монахами-богомольцами, его величество Людовик решил снова отправиться в новый крестовый поход для освобождения Иерусалима и Святых мест в Палестине, тем более, что новости, поступавшие оттуда, были, прямо скажем, неважнецкие. Да и в королевстве, в конце концов, можно было найти повод и затеять какую-нибудь мелкую частную войну.

Ги долго держался, оставаясь верен обещанию, которое он дал Шарлю. Вместе с флорентийцами исколесил все королевство вдоль и поперек, ликвидируя даже мелкие зачатки мятежей или неповиновения, но, скажем честно, и он был не железным. Война окончилась, вокруг наступали мирные времена, да и время, проведенное вне родных стен и башен, начинало загонять рыцаря в приступы глухой тоски.

Однажды, улучив момент, когда король немного освободился и решил погулять по саду своего дворца в Неаполе, Ги подошел к Шарлю:

– Ваше величество, – он скромно поклонился, – прошу дозволения отправиться домой.

Шарль отбросил обломок молодой веточки, которую он сорвал, гуляя по цветущему саду, нахмурился и произнес:

– Неужели, брат мой, и ты решил оставить меня?.. – он с мольбой посмотрел на Ги. – Я еще раз предлагаю тебе выбрать любой лен, что тебе придется по вкусу, и перевезти сюда семью. Воздух здесь отличный, климат теплый и ласковый, море рядышком… – Шарль с хитрецой подмигнул ему. – А какие тут женщины! – Король сложил пальцы и чмокнул, поднеся их к своему рту. – Или ты, часом, успел остыть от ласк Беатрис? Это поправимо, поверь мне на слово! Мы отыщем чертовку и сопроводим до твоего ложа с почетным эскортом и трубачами! – Король весело рассмеялся, видимо, ему понравилась собственная шутка.

Только Ги оставался непреклонным. Он снова отрицательно покачал головой и сказал:

– Сир, позвольте мне убыть домой. Это мое решение, и я не собираюсь его менять.

Шарль вздохнул и, разведя руками в стороны, произнес:

– Бог тебе судья. Можешь уезжать, – он с мольбой посмотрел на своего друга, – но, умоляю, снова пообещай мне…

Ги не дал ему договорить, улыбнулся и, обняв Шарля, произнес:

– Обещаю, что прибуду по первому же твоему зову, друг мой, брат мой и… – он замялся, решив назвать Шарля «своим королем», что не соответствовало бы действительности, ведь рыцарь был вассалом короля Франции. – Просто позови, если станет трудно… – Шарль крепко обнял его на прощание. – Сир, а кому мне передать командование над моими флорентийцами? – Спохватился рыцарь.

– Распусти-ка ты их по домам. – Шарль вспомнил, что средств на оплату услуг у него мало, а держать под копьем четыре сотни профессиональных вояк было крайне разорительным делом. – Можешь оставить сотню, или полторы. – Король посмотрел на рыцаря. – Командиров полусотен выбери и назначь по своему усмотрению, ты же их знаешь…

Флорентийцы, узнав о решении их командира вернуться домой, сильно расстроились, но рыцарь, как мог, успокоил своих соратников, предложив остаться тем, кто пожелает, а с остальными вернуться на родину, заехав по пути во Флоренцию.

– Прекрасная идея! – Граф Гвидо Гверра, его заместитель, обнял рыцаря и, тиская его в своих крепких объятиях, добавил. – Ох, и пирушку мы закатим дома! Стены затрясутся!!!..

Рыцари-флорентийцы обрадовались такому предложению и с шумом разбрелись, складывая свои трофеи и награбленное добро по седельным сумкам и большим кожаным мешкам.

Ги де Леви оглядел оставшихся воинов и, улыбнувшись, произнес:

– Ребята! Его величество просил меня уговорить полторы сотни, дабы вознаградить их за службу, отвагу и усердие ленами и образовать три мобильных отряда своей гвардии. – Он оглядел заинтересованные лица рыцарей. – Вас, судя по всему, как раз и осталось нужное количество! – Среди воинов он увидел грустное лицо Мишеля ла Рюс, русича-наемника. – Эй, мессир Мишель! – Он позвал русича из толпы рыцарей. – Принимай-ка, друг мой, командование над сводным отрядом флорентийцев! – Он снова посмотрел на рыцарей. – Надеюсь, синьоры, что вы не против такого решения? Рыцари радостно закивали головами, соглашаясь с решением де Леви. – Вот и прекрасно! – Он крепко пожал руку Мишелю. – Разбивай их на полусотни, назначай кондотьеров и гонфалоньеров в отрядах, а сам, после того как составишь списки оставшихся рыцарей, оруженосцев и конюших, отправляйся к мессиру Готье де Белло. Он казначей, он обязан внести всех наших ребят в списки на ежемесячное довольствие и денежную оплату…

Мишель пожал ему руку, как-то грустно улыбнулся и ответил:

– Спасибо тебе, франк. От всего сердца спасибо. – Он тяжело вздохнул. – Знаешь, после всех приключений, выпавших на мою голову, я уже и не верил в настоящую дружбу и искренние отношения между людьми. Спасибо тебе, благородный мессир Ги де Леви!..

– Оставь, Мишель, пустое… – Рыцарь обнял его, они простояли так несколько минут, молча слушая биение сердец друг друга, словно старались синхронизировать их удары. – Мне пора, дома, знаешь, заждались. – Ги выпустил русича из крепких объятий. – Знаешь, через годик, если Бог даст, приезжай ко мне в гости! А?!

– Спасибо, обязательно приеду. – Мишель поклонился своему бывшему командиру и товарищу.

Ги вернулся к себе в дом, где расположились воины его копья, и поведал приятную новость. Все приняли с нескрываемым восторгом известие о возращении домой. К этому времени отряд сильно поредел. Из десяти человек остались только трое – рыцари Гуго, Шарль и Рауль, стрелки Пьер и Жан получили небольшие поместья из рук нового короля Неаполя, а рыцарь Оноре вместе со стрелком Диего погибли в ужасной битве при Беневенто, когда пытались сдержать атаку мусульманской конницы против каре пехотинцев де Кастра.

Рыцарь весело оглядел оставшихся воинов, подмигнул им и произнес:

– Домой, ребята!..

Вечером того же дня они вместе с большой группой флорентийских рыцарей, их оруженосцев и слуг, отправились из Неаполя на север, держа путь к Риму и Флоренции. Лето, вступившее в свои неоспоримые права, раскрасило Италию буйством красок, свежая зелень листвы и цветения садов наполняли воздух благоуханием и свежестью.

Путь был легким, кони, словно понимая, что спешат домой, весело перебирали копытами и несли всадников.

Флоренция встретила победителей буйством красок, всеобщим безудержным весельем, в котором, правда, нашло место и скорби, ведь больше полусотни рыцарей, оруженосцев и конюших отряда, посланного городом на священную войну с еретиком Манфредом, сложили свои головы на поде Беневенто.