Шарль пожал плечами и кивнул, адресуя этот вопрос рыцарям. Гуго поклонился и ответил:

– Мы брали Монсегюр…

– О, мадонна! – Почти хором произнесли итальянцы. – Монсегюр!..

Доменико поклонился Гуго и остальным воинам из отряда де Леви.

– Для всех нас великая честь быть побежденным рыцарями, бравшими неприступный замок Монсегюр!..

Шарль де Анжу, пользуясь удобным стечением обстоятельств, вышел перед капитулировавшими итальянскими рыцарями и громко произнес:

– Мессиры! Мы принимаем решение отпустить вас домой! Но, – он окинул требовательным взглядом их лица, – только в том случае, если вы дадите слово не обнажать оружие и не сражаться против меня и моих людей под знаменами вероломного еретика Манфреда!

Доменико переглянулся с товарищами, вышел вперед и, поклонившись королю, произнес:

– Сир! Мы клянемся, что не поднимем оружие против вас и ваших людей! Мы клянемся, что не станем сражаться под знаменами Манфреда, а если он силой заставит нас принять участие в его войске, мы советом попытаемся отговорить наших родичей и знакомых от сражения с вами и вашими войсками!..

– Можете быть свободны, синьоры… – Шарль протянул свою руку для целования, давая понять, что больше не собирается задерживать пленников.

Итальянцы по очереди целовали руку короля, кланялись и покидали палатку. Первая победа далась легкой ценой…

В это время один из патрульных разъездов привез трех мародеров, пойманных во время разграбления одного из сел, лежащих в трех лье от замка Арче. Шарль понял, что надо использовать этот удобный момент на полную катушку, придал своему лицу суровое и напряженное выражение и произнес:

– Как они посмели нарушить мой Ордонанс и стали грабить мой народ?! – Итальянцы, не ожидавшие столь резкой перемены в поведении Шарля, опешили и отступили на шаг, сбиваясь в тесную кучу. Король посмотрел на них, улыбнулся и тихим голосом сказал. – Мессиры, незачем меня так пугаться. Я зол и свиреп только с врагом и нарушителями моего закона! Пойдемте на воздух и полюбуемся над этими мерзавцами.

Он резко развернулся и вышел из палатки, возле которой на коленях стояли три наемника из числа воинов пехоты Филиппа де Кастра. Шарль гневно посмотрел на них и, не прислушиваясь к их мольбам о пощаде, произнес:

– Повелеваю четвертовать мерзавцев и повесить в центре селения, дабы остальным неповадно было грабить и насиловать мой народ, нарушать мои законы и плевать на обычаи! Их командира найти и… – Шарль почесал нос, – отрубить ему голову.

Пленники заголосили, пытаясь докричаться до ушей короля, но Шарль был невозмутим, он разом потерял всякий интерес к осужденным, повернулся к ним спиной и сказал итальянцам:

– Синьоры, ступайте по домам и расскажите всем, что новый король Неаполя чтит законы и уважает собственность своего народа.

Писцы проворно написали указ о казни, воины быстро погрузили мародеров на телегу и отвезли в разграбленное селение, где им отрубили руки, покусившиеся на добро и имущество жителей, отрубили ноги, топтавшие благодатную почву королевской земли, и повесили, нацепив на грудь таблички с надписью «грабители и мародеры».

Слух о том, что новый король чтит своих подданных, уважает собственность людей и защищает их от своих же воинов, с быстротой молнии разлетелся по всей южной Италии, выбив почву из-под ног Манфреда.

Армия Шарля де Анжу решила не задерживаться возле замка Арче и, выстроившись тремя боевыми колоннами, стала спускаться в плодородные долины южной Италии. Филипп де Кастр, получив полный карт-бланш на командование объединенными силами пехоты, быстро наладил переправы через быструю горную реку Вольтурно, заморозив в ледяной воде почти сотню пехотинцев, но позволил армии войти в горные области Алифе и Педемонте.

Слухи о прибытии армии нового короля, а самое главное, о том, что новый повелитель радеет за жизнь, имущество и жизни своих подданных, опережал подход армии. Нет, естественно, мародерство было, но каралось оно так строго, что с каждым днем подобных случаев становилось все меньше и меньше. Жители радостно и безбоязненно высыпали из своих деревень, городков и небольших сел вдоль следования армии, приветствовали радостными криками своего нового господина. К радости местных торговцев и зажиточных крестьян, они не просто отдавали свои припасы, а продавали королевским фуражирам, правда, по не совсем выгодным ценам, но это, стоит признать, было приятной новостью, чем простое изъятие без какой-либо компенсации. Золото и серебро, пусть и в небольших количествах, все же лучше, чем пустой амбар и дырявый карман.

Два дня быстрого перехода сильно измотали конницу, да и пехоте приходилось чуть ли не бегом догонять передовые части, ушедшие вперед на десяток лье.

– Все. Отдых… – Шарль де Анжу снял с головы кольчужный капюшон и вытер с лица пот. – Что это за замок?..

– Монтаперти-Фиоре, сир… – ответил Гоше де Белло, который даже в походе не расставался со своей походной бухгалтерской книгой, занося любые расходы, придирчиво и пунктуально вписывая фамилии, имена и титулы сеньоров, получивших из походной казны какие-либо суммы в золоте или серебре. – Хозяин бросил его, слава Богу, что пехотинцы мессира де Кастра успели потушить пожарище. Амбары и кузница сгорели дотла, а вот господский дом и башни почти не пострадали…

– Объявляю замок своей главной квартирой… – Шарль пришпорил коня и поскакал к спущенному подъемному мосту, на ходу отдавая распоряжения относительно размещения войск и прибытия к нему всех командиров отрядов.

Гоше лишь кивал головой и торопливо записывал все указания своего деятельного монарха.

Свита и сопровождающие короля сеньоры охали и стонали, но безумно обрадовались, услышав о долгожданном длительном привале.

Беатрис ехала всю дорогу в дормезе короля, но находилась в расстроенных чувствах. Ее надежды на повышенное внимание не оправдались. Шарль был весел с ней, но не более. Каждый раз, когда они оставались наедине, шпионка натыкалась на холодный взгляд высокого белокурого рыцаря Луки де Сент-Эньяна, бродившего за королем незримой тенью. Она и сама бледнела, а по нежной коже проскакивал озноб, едва она соприкасалась взглядом с этим немногословным рыцарем.

И вот теперь, после столь быстрой и неожиданно легкой победы под замком Арче, Шарль решил уделить ей немного внимания. Проезжая мимо дормеза, из которого выглядывала Беатрис, король приветливо улыбнулся и, словно невзначай произнес:

– Как ваши дела, синьорина Беатрис? Скучаете?.. – она ничего не ответила. Шарль засмеялся и продолжил. – Как видите, местные жители столь добродушны и приветливы, что мне, право, было стыдно беспокоить вас и использовать в качестве проводника. Они сами направляют нашу армию, мы ни в чем не испытываем нужды, даже платим за продовольствие…

– А вдруг они специально гонят вас в ловушку, устроенную Манфредом и его армией?.. – Беатрис вспыхнула, но тут же погасила эмоции. – Я сильно обеспокоена, сир. Все уж больно гладко проходит…

– Ерунда… – нарочито небрежно ответил ей Шарль и, поддав шенкелей своему коню, поскакал в замок. – Отдохнем денек-другой, а после пойдем на Сан-Джермано!..

«Самодовольный ублюдок… – прошипела девушка, – ничего, мой брат и Манфред еще приготовят тебе сюрприз…»

– Как это понимать?.. – Манфред устало повалился на спинку высокого кресла. – Как могло случиться, что Арче пал так быстро? Снова предательство, как у графов да Квона, или?..

– Не могу с точностью ответить, сир… – Теобальдо пожал плечами. – Возможно и то, и другое…

– Только не уговаривай меня поверить в стечение обстоятельств! Арче не брали штурмом более сотни лет! Как они могли ухитриться?! Как?!..

Теобальдо Анибальди нахмурился. Ему и самому мало верилось в то, что замок мог так легко и быстро сдаться. Тем более, что его комендант – Доменико ди Скальче приходился ему дальним кузеном и он верил в его непричастность к поражению и позорной сдаче замка, открывшего для армии Шарля практически беспрепятственный проход на Юг Италии.