– Да, да, конечно, – ответил отрешенным голосом король Генрих, с трудом поднимаясь на ноги. Он, пошатываясь, сошел на берег и грустно окинул взором проклятое место гибели своего сына Гильома.
Годфруа помог королю сесть на коня, запрыгнул сам и поехал рядом с Генрихом, стараясь поддержать его в случае падения. Король задумчиво ехал, понуро опустив голову на грудь. Он глубоко, но прерывисто, дышал и тихо плакал. Вдруг, когда берег скрылся за холмами побережья, Генрих вскрикнул, словно понял что-то страшное, схватился руками за голову:
– Господи! Я понял! Я вспомнил! Это…
Годфруа вплотную подъехал к королю, придворные и рыцари охраны повернули головы к Генриху.
– Море! Море! Море! – Кричал король, терзая на своей голове волосы, еще не высохшие от морской воды. – Пророчество моего отца свершилось до конца! Не-е-ет!..
Годфруа успел подхватить тело Генриха, который внезапно потерял сознание и почти упал с коня.
– Быстрее! Сюда! Королю плохо! – Крикнул де Леви придворным. Они бережно сняли Генриха и положили его на телегу, застеленную шкурами. Годфруа ехал рядом с бесчувственным королем Англии, терзаясь от мыслей, что именно он был и останется главным виновником всех смертей и то, что никакая судьба не может управлять никем в этом мире, кроме самих людей. Просто, одним, кажется, что они могут играть роль судьбы, а другие безропотно верят в эти сказки…
Они приехали в Руан в полночь. Де Леви пересел на свежего коня и уехал в Париж…
XVI Я умер для этой жизни
Париж. Королевский дворец. 28 июля 1120 года.
Годфруа бросил поводья конюшему и вбежал по витой лестнице на второй этаж королевского дворца, где находился маленький кабинет Сугерия. Он шумно распахнул двери и вошел к Сугерию. Министр беседовал о чем-то с королем Людовиком, оживленно жестикулируя и расхаживая по комнате, король сидел в кресле, подавшись на спинку своим грузным телом, и слушал его. Сугерий услышал шум открывшейся двери и замолчал, уставившись на де Леви, словно это был не он, а оживший призрак:
– Ба! Мессир де Леви… – открыв от изумления рот, произнес Сугерий. – Слава Господу…
Людовик повернул голову и тут же вскочил с кресла, обрадовавшись приезду Годфруа:
– Дружище! Наконец-то! Мы, право, извелись тут сидеть и ждать, как бы мягче сказать, у моря погоды!..
Годфруа устало поклонился королю и ответил:
– Истинно говорите, ваше величество. У моря и правда была неважная погода…
– Что так?.. – немного не понял язвительного ответа король. – У какого, черт меня раздери, погода?!
Сугерий заметил, что де Леви измотан дорогой и устал:
– Присядьте, мессир сенешаль. – Произнес он, повернув голову к королю. – Сир, вы позволите?..
– Да-да, конечно… – рассеянно ответил Людовик и кивнул головой де Леви. – Хватай стул и присаживайся к нам!
Годфруа придвинул стул к королю, сел и произнес:
– Сир, пророчество завершилось…
Людовик покосился на него, потом, на Сугерия, удовлетворенно потер руки и ответил:
– А я, признаться, уже и не верил в успех…
Годфруа тяжело выдохнул, поднял голову и, глядя в глаза королю, ответил:
– Разве, сир, вы не слышали о кораблекрушении? Неужели, никто не доложил вам? Мои люди…
Сугерий перебил его:
– Нет. Мы еще ничего не слышали, Годфруа. К нам никто не приезжал…
– Значит, они все погибли… – прошептал де Леви, закрывая лицо руками. – Они все погибли. Погибли. Погибли, погибли…
– Кто погиб? – Переспросил его король.
– Мои люди погибли вместе с кораблем, на котором плыл наследный принц Англии…
– Да ты что?! – Людовик резко вскочил с кресла. – Неужели?! Вот, это новость! Право, я ни ухом, ни слухом не слыхивал об этом!..
Годфруа молча посмотрел на короля, перевел взгляд на Сугерия и продолжил:
– Король Генрих задержал меня и оставил при себе. Он, словно предчувствовал беду, пытался удержать меня рядом с собой, рассчитывая, наверное, что я отведу злой рок от него и его семейства…. Но, видимо, бесполезно. Принц ослушался его приказа и отплыл один, взяв только рыцарей своей свиты. Мои люди были на корабле, обломки которого мы увидели с королем Генрихом возле устья Сены только на следующий день. Никто не спасся и не выжил…
Сугерий подошел и потрепал де Леви за плечо:
– А, что Генрих? Он спасся? Он выжил?..
– Да, его величество был вместе со мной. Он плыл на другом судне…
– Значит, получается так, что король Генрих все еще жив? – Не унимался Сугерий.
– Да! Да! Генрих еще жив! Он прыгнул за борт, ища тело своего сына Гильома! Он чуть было не утонул! Только я спас его, еле вытащив из пучины!..
– Не понимаю, – пожал плечами Сугерий, – зачем это тебе было нужно. Утонул бы, да и Бог с ним…
– Послушайте, вы, монах! – Грозно повысил голос Годфруа. – Или, может, ты, Сугерий, адское отродье какое-то? А?! Что же ты никак не угомонишься, прости меня Господи…
Людовик, который молчал и слушал рассказ де Леви, встал и подошел к рыцарю:
– Успокойся. Все нормально. Ты просто немного неправильно понял слова министра…
Годфруа упал на колени перед королем:
– Сир, умоляю, простите меня и отпустите с Богом…
– Мне уже доложили о смерти твоей жены Луизы де Лузиньян. Поверь, мы все очень скорбим…
Годфруа молча кивнул головой:
– Сир, прошу вас отнять от меня руки свои и позволить мне принять постриг в монахи…
Людовик резко поднял его за плечи, тряхнул и посмотрел в глаза де Леви:
– Ты, что, обалдел?! Какой, к черту, постриг?! Сейчас, когда корона…
Годфруа умоляюще посмотрел на Людовика:
– Я готов, как и прежде, служить вам, сир, но, меч я больше не извлеку из ножен. Я вручаю меч свой вам, если вы прикажете – я готов вручить меч своему старшему сыну Филиппу де Леви…
Людовик умоляюще заглянул в глаза де Леви и прошептал:
– Прошу тебя, не уходи…
– Я никуда не ухожу, сир… – ответил Годфруа. – Я приму постриг у монсеньора Ива Шартрского и буду монахом в его аббатстве под Шартром…. Я все уже решил, ваше величество…
– Хорошо… – грустно ответил король, отпуская рыцаря. – Твоя воля священна для меня. Я не обижаюсь и прошу только одно…
Годфруа молча посмотрел на Людовика.
– Продолжай, также верно служить мне, пожалуйста…
Годфруа молча кивнул и покинул королевский дворец…
Окончание книги.
Рыцарь похоронил свою жену Луизу, передал меч и права на земли старшему сыну Филиппу и принял постриг из рук самого Ива Шартрского, который был потрясен решением рыцаря. Через три года он стал аббатом и, после смерти епископа Ива, занял кафедру в графстве Шартр.
Имя де Леви почиталось и уважалось рыцарями всей Европы, его считали последним «Роландом» своего времени…
Шартр. Дворец епископа. 2 февраля 1160 года.
Епископ закрыл глаза и замолчал, окончив свой удивительный рассказ. Оливье, завороженный размеренной речью епископа и невероятными событиями его жизни, тихо кашлянул и спросил:
– Монсеньор епископ, простите мое любопытство…
Епископ открыл свои глаза и вопрошающе взглянул на него:
– Хватит, что-то я, друг мой, устал сегодня…
– Простите, монсеньор. Буквально, последний вопрос… – не унимался Оливье.
– Последний… – грустно усмехнулся епископ. – Не очень я жалую это слово. Ладно, спрашивай…
– Неужели, монсеньор, рыцарь де Леви больше не помог королю?..
– Помог… – ответил епископ. – Он, будучи епископом, был главным сватом прекрасной и греховной Элеоноры, вручив ее руку и земли молодому принцу Людовику Французскому…
– Да? – Удивленно поднялся Оливье. – А я, право, не знал об этом событии…
– Да… – кивнул епископ. – Её великий дед, Гильом Песенник, сдержал слово. Его сын выдал дочь замуж за наследника короны Людовика, перед самой смертью поручив это монсеньору Годфруа де Лорю епископу Бордо. А, наш любимый король, покойный ныне Людовик Воитель, поручил мне сватовство и предварительные переговоры…
