– Поверьте на слово, милейший мессир Тьерри, – голос Арнульфа, казалось, источал елей. – Об остальных претендентах мы позаботимся. Можно сказать, мы уже проявляем о них заботу…

– Я согласен. – После недолгого молчания сказал Тьерри де Эльзас. – Я согласен…

– Тогда давайте-ка отметим наше согласие? – Арнульф, смеясь, стал разливать вино по кубкам.

– Ответьте мне на один вопрос…

– Пожалуйста, если он не о таинстве воскрешения… – ответил собеседник.

– Почему именно в Лане вы назначили мне встречу?..

– Все очень даже просто. – Арнульф посмотрел за окно, где непроглядная черная тьма окутала всю промокшую землю. – Может быть, в скорости, вас настигнет одно весьма печальное известие…

– О ком?..

– Об одном из ваших соперников на пути к престолу Фландрии… – невозмутимо ответил Арнульф. – Да и здесь, на землях короля Франции, на нас никто и внимания не обратит…. Здесь полно торговцев, наемников и разных проходимцев. Один больше, одним меньше…

– Тогда, с вашего позволения, я сделаю так, чтобы одним из них стало меньше. Прощайте… – Тьерри встал и направился к двери.

– Ради Бога, мессир де Эльзас, не приравнивайте себя к проходимцам… – засмеялся довольный Арнульф.

– Дав согласие, я уже приравнял себя сам. – Гордо ответил Тьерри, предчувствовавший что-то неладное своим сердцем. Ему хотелось, во что бы то ни стало скорее покинуть этот проклятый постоялый двор, этот грязный и неряшливый город, эту Францию, встретившую его откровенным и мерзким предложением, на которое он, в прочем, дал не менее мерзкое согласие. Он! Рыцарь и тот, в чьих жилах течет кровь Шарлеманя! Он сравнял себя с ублюдками! Грязными псами или стервятниками… Бр-р-р…

Тьерри буквально стрелой вылетел из комнаты, резким жестом кивнул своим спутникам и слетел вниз по крутым ступеням, выбежал в липкую и влажную черноту ночи и, задыхаясь, крикнул:

– Коней мне! Живо!..

Когда он вот так резко покинул комнату и вскоре послышался стук копыт коней, уносивших в ночь трех всадников, один из пологов комнаты приоткрылся и выпустил на свет… Гуго де Биго.

Арнульф вскочил со стула и низко поклонился.

– Наш мальчик прямо зашелся от горя… – едко заметил Гуго.

– Именно так, мессир. – Вытянулся по-военному Арнульф. – Он дал свое согласие…

– Ваши действия? Этими я пока доволен… – Гуго де Биго смерил воина уничтожающим взглядом начальника.

– Сегодня мною намечена одна акция возле Лана, мессир. – бодрым голосом отрапортовал Арнульф.

– Шансы на успех?.. – Гуго плюхнулся на стул, который еще хранил тепло Тьерри де Эльзаса. Он взял чистый кубок и сам налил себе вина, отпил несколько глотков, скривился и плюнул. – Кислятина и гадость. А еще говорили мне, что рейнское вино ничуть не уступает бордосскому…

Арнульф ухмыльнулся, но тут же погасил усмешку, опасаясь гнева своего грозного начальника.

– Исходя из бардака, коим славится королевский лагерь, я полагаю, что…

– Вот и полагай! – Резко перебил его Гуго. – Де Леви там?..

– Надеюсь, мессир…

– Боже. Он даже не уверен… – вздохнул с показной горечью де Биго. – У него герб желтого цвета с тремя черными стропилами.

– Кажется, да, мессир… – опять бодро ответил Арнульф.

– Его убрать в первую очередь… – Гуго встал и направился к потайному выходу, скрытому тяжелой занавесью. – Его убрать немедленно…

– Понял вас, мессир… – Арнульф решил не спорить с начальником, но любопытство, присущее всем молодым людям, взяло верх, и он не выдержал, спросив де Биго. – Мессир, последнее ваше приказание ставит в тупик меня и создает решительные проблемы всей акции. Причем тут, простите, мессир де Леви, которого я в глаза не видел и который, простите, не состоит даже в отдаленном родстве с наследниками Фландрии?..

Гуго, одетый торговцем шерстью, поправил свою серебряную цепь с изображением овцы, расправил складки на широком поясе, выпятил вперед приличное брюшко и рявкнул:

– Ваше дело четко исполнять приказы… – он смерил Арнульфа уничтожающим взглядом. – Да! Они могут меняться, что с того? Вы и ваши люди должны слепо следовать моим указаниям, ведь сейчас не я отдаю приказы, а его величество!..

– Прошу прощения, мессир, но это сильно осложнит задачу и может послужить причиной срыва акции, которая изначально была рассчитана только на один объект…

– Где один, та и два… – буркнул де Биго и исчез за тяжелой портьерой. Скрипнула на петлях дверь.

Арнульф устало повалился на стул. Скольких сил стоила ему эта беседа, знал только Господь. Он устало закрыл глаза и задержал дыхание. Вся четко спланированная операция валилась, словно бумажный домик под резким порывом северного ветра.

– Будь, что будет… – он открыл глаза, встал, расправил затекшие от напряжения плечи и спину, подошел к двери и резко открыл ее, посмотрел на троих своих соратников, надул щеки, шумно выпустил воздух и тихо сказал:

– В ночь начинайте. К объекту придется прицепом взять еще одного… Некто де Леви. Щит желтый с тремя черными стропилами…

– Рисково очень. Много шуму может быть… – ответил рыжеволосый крепыш.

– Ты мне, помнится, говорил о пятерых немых наемниках?..

– Да, кажется… – пожал плечами рыжеволосый и вышел из тени. По всей длине его правой половины лица тянулся уродливый шрам, делая из его лица жуткую маску.

– Дай им столько, сколько они запросят… – Арнульф обреченно махнул рукой. – С таким заданием он вряд ли выползут из встревоженного логова, а без языков они и сказать-то ничего не смогут.

– Верное дело. – Крякнул рыжеволосый, исчезая в темноте.

Арнульф услышал, как двое других его товарищей поспешили следом за ним, оставляя его в одиночестве и нервном напряжении.

Он закрыл дверь и прошелся по комнатке постоялого двора. Скрипучие старые половицы противно стонали под его ногами, легкий и неприятный скознячок подозрительно шевелил старый и местами выцветшие и заштопанные портьеры. Он резко подошел к одной из шевелящихся портьер и протянул руку. Что-то противно шевельнулось в глубине его души, обдав омерзительным холодом и защекотав кончики волос на затылке. Арнульф напрягся и едва слышным движением извлек свой тонкий и острый кинжал, принял оборонительную стойку с опорой на заднюю ногу, резко раздвинул, буквально сорвал портьеру…

За ней никого не было.

– Так, пожалуй, и с ума сойти недолго… – зля сам на себя, прошептал он, развернулся к окну спиной и, подойдя к кровати, тяжело, словно куль с мукой, плюхнулся на серые простыни.

Арнульф с большим трудом смежил кажущиеся свинцовыми веки и мгновенно забылся тяжелым и беспокойным сном…

Вечер быстро убегал как неопытный и растерянный полководец с поля битвы, потеряв контроль над войсками, теряя свои багровые краски и уступая ночи все пространство небосклона, медленно, но неизбежно заполняемого иссиня-черной пустотой, расцвеченной мириадами звезд. Крупные и совсем малюсенькие, они, словно опытные и проверенные в боях воины, рассыпались по небу в каком-то своем одному Господу известном порядке. Ущербный месяц, как и подобает победителю, солидно и степенно сиял в небесной выси, озаряя раскисшие поля и изрытые сотнями ног холмы, нестройные и хаотичные ряды палаток, шалашей и навесов, подсвечивал костры каким-то удивительным оттенком замерзшего серебра.

Филиппа что-то тяготило весь вечер. Он даже не мог передать все ощущения, томившиеся в его сознании, но мог твердо сказать, что это были смутные и тревожные предчувствия чего-то страшного, дикого и несуразного, но, вместе с тем, неизбежного.

После затянувшегося ужина он, как всегда, пошел проверять караулы и заниматься назначением ночной стражи, пытаясь хоть как-то обезопасить это неорганизованное скопище людей, животных и имущества.

Этому были веские причины. Вот уже с неделю как начались непонятные воровства и потравы. Рыцари в один голос твердили о том, что это, скорее всего, дело рук местных горожан и крестьян, озлобленных долгим пребыванием войска в их краях.