Филипп с удивлением смотрел на эту жуткую драму, понимая, что ничем не сможет помочь этим несчастным девушкам и крестьянам. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что, возможно, Глостер и мог быть более мягок, сдержан и разборчив в методах упрочения королевской власти, но, судя по всему, это был его окончательный выбор, продиктованный обстоятельствами и всей предысторией жизни в диком приграничье Уэльса.

– Мальцов приколоть! – Глостер приказал сержанту. Тот развернулся к караульным солдатам и громко продублировал приказ графа, что новобранцы чуть не попадали от страха. Сержант быстро подбежал к ним и, орудуя кулаками, раздавая тумаки, подзатыльники и зуботычины, быстро привел их всех в чувство.

Раздались крики, глухой противный хруст железа, пронзающего ребра людей…

– Господи… – Филипп перекрестился.

– Простите, граф, но так необходимо… – Глостер и сам был расстроен, его лицо было серым. – Иного пути у нас нет…

– Но это форменный разбой. – Ответил ему де Леви. – Люди еще больше озлобятся!..

– Вы так полагаете?.. – равнодушно пожал плечами Глостер. – Власть не может быть без насилия, граф…

– Но…

– Простите, граф, что я невольно перебил вас, – хрипло ответил Робер. – Только страхом можно привить в этой черни уважение к королевской власти…

– А месть? Вы не опасаетесь мести, граф Робер? – Филипп дотронулся до его руки.

– Нет. Мне глубоко плевать на месть… – отрезал Глостер. – Он снова щелкнул пальцами, подозвал сержанта и приказал ему. – Деревню сжечь. Церковь только не трогайте…

– Будет исполнено, ваша светлость… – сержант поклонился, повернулся и побежал к своим солдатам, вязавшим крестьянок попарно, чтобы потом, по возвращению в город, часом не перепутать их.

Отряд стал медленно выдвигаться из деревни, держа курс на спасительный восток, где располагался Кардифф. Связанные девушки, телеги с добром, зерном и поклажей, украденной из крестьянских домов, коровы, быки и овцы теперь находились в центре колонны. Впереди ехали лишь Глостер с Филиппом. Солдаты оцепили обоз, а рыцари остались в арьергарде, прикрывая тылы уходящих грабителей.

Они долго ехали в молчании. Робер Глостер изредка бросал быстрые взгляды на де Леви, который лишь сопел и периодически подтягивал поводья своего коня. Проехав так почти до самых стен города, Робер не выдержал и произнес:

– Так было необходимо, граф.

Филипп молча посмотрел на него.

– Поймите, мне просто необходимо было быстро втянуть своих новобранцев в особенности службы на границе, обустроить их быт…

– За чужой счет… – вставил де Леви.

Робер усмехнулся, кивнул головой в ответ:

– Да. А что тут такого! Теперь, коли солдат возьмет себе жену из местных, ему от казны будет построен дом, куплена корова, да дюжина овец, даже нарез земли за стенами выделю… – Глостер словно оправдывался. – Да, я приказал пролить кровь! Но ведь они первыми напали на наш отряд!

– А может это и не жители деревни вовсе…

– Вполне возможно. – Уже более спокойным тоном ответил Глостер, услышав, что его молчаливый собеседник включился в беседу. – Тогда, почему их не было в селе?..

– Но, граф, для чего было уничтожать селение?..

– Оно снова отстроится, не волнуйтесь… – Глостер похлопал Филиппа по руке. – Раз церковь осталась, значит и село скоро будет.

– А вы не полагаете, что отцы станут мстить за своих дочерей, жен и сыновей, коих вы повелели убить или захватить в полон? – Медленно произнес де Леви.

– Это война, ваша светлость… – равнодушно ответил ему Робер. – Сначала им надо будет заново отстроить село. – Он внезапно улыбнулся. – Но, раз вы так переживаете за жизнь моих воинов и мою личную, я прикажу как-нибудь днями снова кавалерии проехаться к селению и, – он как-то странно посмотрел ан Филиппа, – и сделают все возможное и невозможное, дабы лишить их возможности сладкой мести.

– М-да… – произнес де Леви.

– Я погляжу, вы прямо вне себя от удивления! – Глостер снова дотронулся до руки де Леви. – Неужели у вас, в далекой и дикой Испании, такого не происходило ни единого раза?! Не поверю никогда!..

– Такое бывало, да и похлестче случалось… – помрачнел Филипп. – Только я старался, чтобы у меня в графстве было несколько иначе…

– Ну, что поделаешь, граф, везде свой подход к делу! Вот сегодня солдаты порезвятся с девками пленными, к ночи часть их зарежут, часть продадут в бордель, зато какая-то часть останется, создадутся семьи, родятся детишки, которые, заметьте, – Робер поднял вверх палец правой руки, – будут происходить от отца-чужака и местной матери. Мир станет другим, вот увидите!..

– Удивительный подход к делу и взгляд на жизнь у вас, ваша светлость. – Филипп ничего иного не смог ответить. – Пожалуй, граф, если я вам не нужен сегодня…

– Можете отдохнуть, ваша светлость. – Робер Глостер натянуто улыбнулся. – Несколько дней меня не будет в городе. – Он перехватил удивленный взгляд Филиппа. – Буду совершать дальний рейд. Надо кое-кого изловить…

Когда Филипп спешился и направился к себе в комнату, к нему приблизился Абдалла и незаметно прошептал:

– Хозяин, – он покосился по сторонам, опасаясь, что кто-то посторонний сможет подслушать их разговор, – что-то странное творится в замке.

Филипп де Леви вопросительно посмотрел на него.

– Третьего дня какой-то грязный и, по словам некоторых болтливых воинов гарнизона, весьма измученный всадник прискакал в замок и, практически безо всякого сопротивления прошел в покои графа Глостера…

– Возможно, мой верный Абдалла, что-нибудь стряслось в Лондоне… – машинально ответил де Леви, но почувствовал, как сердце его вздрогнуло, словно что-то леденящее коснулось его на мгновение. – Впрочем, одному Богу известно…

Филипп почти весь день пролежал в комнате, посетив лишь утреннюю службу, да обедню в маленькой замковой часовне. Он толком и не спал эту ночь. В его голове почему-то засели слова Абдаллы о неизвестном гонце, прибывшем тайно в замок и, что удивительно, также спешно и тайно покинувшим его под утро…

Он не показывал вида, что очень обеспокоен этим загадочным визитом, но, во время обедни, когда местный священник что-то громко и сбивчиво говорил на латыни, обращая свои слова пастве, Глостер как-то странно посмотрел на де Леви, едва заметно толкнул его локтем и тихо произнес:

– Что-то у вас сегодня серый вид, граф… – он с деланным равнодушием зевнул, перекрестил свой рот, но от взгляда де Леви не смогли ускользнуть какие-то игриво-подозрительные искорки, промелькнувшие на миг в глазах Робера Глостера.

– Клопы малость заели… – де Леви произнес первое, что взбрело ему на ум.

– Клопы?.. – Глостер криво ухмыльнулся. – Тогда, граф, вот что… – он немного склонил свою голову к его уху, – приглашаю вас сегодня в мыльню. Надо освежиться, да и пока вы будете купаться и наслаждаться горячей водицей, я прикажу слугам как следует перетрясти и прожарить над камином топчаны. Не гоже, когда мерзкие твари, пусть и Господни, но мерзкие, как ни крути, брали и истязали моих дорогих гостей… – Глостер специально сделал ударение на трех последних словах своей фразы.

– Премного благодарен вам за предложение, граф. – Филипп кивнул ему в знак согласия, перехватил рассерженный взгляд священника, косившегося на них и продолжавшего сбиваться еще сильнее, съедая окончания и путая склонения латинских слов. – Наш падре гневится… – Филипп также незаметно толкнул Глостера локтем.

– Вот, и славно…

Они дождались окончания проповеди, окропили головы святой водой и вышли из часовни.

Филипп поклонился и пошел к себе, но Глостер немного задержал его и, глядя в глаза де Леви, произнес:

– Что-то вы сегодня какой-то странный, граф…

– Плохо спалось… – Филипп деланно зевнул и пожал плечами. – Клопы…

– А-а-а… – Робер снова как-то странно улыбнулся, бросил пронзительный взгляд и прибавил. – Ну, так я вас жду? К началу первой стражи…