Рыцарь изменился в лице. Ги, видевший многое в своей жизни, был просто убит и раздавлен этим жутким известием. Теперь он наконец-то понял причину своих тревог…

– Где она похоронена? Надеюсь, вы все сделали правильно и как подобает?

Шателен и замковый священник практически одновременно ответили: – Да, мессир. Хозяйку схоронили возле церкви Святой Девы, что вы повелели заложить на своих землях в принадлежащей вашей милости деревне.

Ги, насколько хватило ему сил, максимально попытался изобразить каменное невозмутимое выражение на своем лице: – Надеюсь, что церковь уже начала службы?

– Да, мессир, – поклонился священник, – на ее освящении прибыло много знатных гостей, даже монсеньоры епископ Шартра и сам архиепископ Орлеана. Увы, его величество не смог посетить это радостное событие, но пристала монсеньора Герена – епископа Санлиса.

– Ну, хотя бы тут вы меня не расстроили… – с нескрываемой грустью в голосе произнес де Леви. – Хотя бы здесь…

Несколько месяцев Ги напивался до беспамятства, пытаясь хоть как-то сгладить горе, навалившееся на него.

Он никак не мог осознать, что его любимой больше нет на свете, что она умерла, а душа ее вознеслась на небеса.

Он пешком уходил с первыми лучами солнца на церковное кладбище, расположенное в полу-лье от замка и возвращался лишь в сумерках или затемно. Находиться в стенах, которые сейчас были ему практически ненавистны и где, казалось ему, все еще сохранился запах и звуки голос его умершей жены, становились практически пыткой для разума.

Ги понимал, что жизнь не стоит на месте, что есть множество дел и обязанностей, куча забот и проблем, которые надо решать именно ему, а никому-то другому, разгребать. Но, практически каждую ночь рыцарь внезапно просыпался, потому что ему чудился или ее голос, или запах ее прекрасного тела, пропитавшего все стены и комнаты их спальни замка.

Постепенно боль, казалось, стала стихать, размываться, как река смывает и уносит вдаль по течению муть, поднятую со дна.

Ги стал заставлять себя заниматься домашними заботами, местными судами, которые он пустил на самотек, доверив это своему шателену и аббату церкви.

Днем, он частенько катался по округе на лошадях, охотился или прогуливался по окрестностям замка и вдоль милой тихой речушки Иветта.

Вечерами, при свете яркого камина, освещенный мерцающим и дрожащим светом его огней, Ги стал рассказывать рыцарям и слугам замка о своих походах и сражениях в Святой земле.

Но ночами, он, все еще вспоминал Санс, в эти моменты нежно закрывал глаза, и, обняв подушку, в которой ему все еще чудился ее аромат, вспоминал свою прекрасную и черноглазую, Санчу, и засыпал…

Время словно замерло или замедлило свой ход, как река обтекает остров…

«После мира, заключенного в Гулэ…»: был заключен 22 мая 1200г. Жан Сантерр уплатил рельеф за континентальные владения в размере 20 тыс. марок стерлингов. 1 марка стерлингов, принятая в Нормандии, весила 230,352гр.

«был графом Лестерским…»: мать Симона принадлежала к знатной английской ветви рода де Бомон.

«развод короля с Изамбурой Датской…»: вторая жена Филиппа, современники называли ее также Ингебурга, Ерембурга или Гильдебурга. Умерла в 1237г.

Педро Защитник (Католик): Педро (Петр) Второй, король Арагона и граф Барселоны. Убит в 1213г. В битве при Мюре силами крестоносцев, которыми командовал Симон де Монфор.

«видела армии самого Ганнибала Африканского…»: карфагенский полководец, воевавший с древним Римом за господство в Средиземноморье.

маркиз Готии: Тулуза и земли, входящие во владения графов де Сен-Жиль, ранее принадлежали готам, основавшим королевство на территории Южной Франции и Испании.

«Сын короля Альфонса II Тихого, внук Раймона Беренгьера II Барселонского, праправнук самого Альфонса I Воителя…»: перечисление королей Арагона, предков Педро.( эпизод из следующей книги)

Тарч: небольшой четырехугольный или круглый щит с гербом. Использовался для парада или пеших поединков.

Виктор Бушмин

Маршал веры. Книга третья

Судьба не всегда благосклонна к человеку, но всегда дает ему возможность проявить себя и попытаться все-таки рискнуть, и изменить ее.

А вот куда поведет тропинка, не знает никто.

Третья книга увлекательнейших исторических приключений одного из ярчайших личностей средневековой истории, так почему-то несправедливо забытого сейчас.

Это не фантастика, это куда увлекательнее и интереснее, ведь все, о чем я рассказываю на страницах этой и других книг серии «В тени Престола», в реальности происходило в Европе.

Надеюсь, что, возможно, чем-то и смогу вас удивить.

Король Филипп проводил экстренный совет в небольшой комнате своего дворца в Париже. Он пригласил на него только несколько самых верных и преданных советников, которым, как считал он, можно было довериться…

В число приглашенных лиц входили только старый Рауль и рыцарь-госпитальер Герен.

– Мессиры! – Спокойным, как сталь, голосом произнес король. – Крайне важные и неотложные дела вынудили нас всех собраться в этой тесной комнатке.

Они смотрели и слушали короля.

– Дела на юге стали приобретать угрожающий характер и способны, вот-вот, выйти из-под нашего контроля! Папа Римский, все-таки, наконец-то может решиться на проповедование крестового похода против катаров! Наши гонцы (Рауль при этом кивнул) только что сообщили, что к графу Раймону де Сен-Жиль отправлен папский легат. Как его зовут, Рауль? – Тот хотел, было, сразу ответить, но король жестом попросил подождать, дабы не сбить, неровен час, его с хода мыслей. – Несмотря ни то, что Иннокентий признал наш сюзеренитет над этими землями, но становится неконтролируемым! Земли графа Раймона и графа Фуа находятся под сенью короны Франции и подсудны только мне! Моему королевскому суду!

Рауль прокашлялся, в последний год он стал немного задыхаться – ему, словно не хватало воздуха, и ответил:

– Папского легата зовут монсеньор Пьер де Кастельно, сир.

– Спасибо, Рауль. – Снова спокойным голосом продолжил Филипп. – Если, не дай Бог, Иннокентий объявит графа лишенным всех титулов и земель, а его земли «добычей» – для нас дело может кончиться плохо. Юг Франции с его, несколько иным, народом – это не Анжу и Нормандия!

Филипп к этому времени уже закончил присоединение земель графств Анжу, Мэна и Пуату.

Его лазутчики умудрились-таки собрать, пусть разрозненные и косвенные, но улики против Жана Плантажене в деле по «исчезновению молодого принца Артура де Бретань». Бароны и рыцарство Анжу, во главе с их сенешалем Гильомом де Рош, практически без сильного сопротивления, признали над собой власть короля Франции «до времени нахождения исчезнувшего наследника земель».

Но южные графства – это совсем иное дело! Филипп прекрасно понимал, что там царят другие правила игры, совершенно чужие нравы и обычаи. Придется, ох, как трудно…

– Согласно нашим данным, практически все рыцарство земель Фуа, Тулузы и Тренкавелей поддерживает, тайно или открыто, катаров! Как их там еще обзывают, позабыл? – Король сверкнул глазами на Герена.

– Альбигойцы, сир…

– Вот. Альбигойцы! – Он выдержал паузу. – Думаю, что надо сделать так, чтобы крестовый поход стали проповедовать только в наших землях! Юг Франции издревле, еще со времен Карла Великого, вотчина франкских королей! Значит – и судить графа «мечом и крестом» должно воинство франков с разрешения их законного сюзерена и повелителя, а не папы Римского!