Рыцари переглянулись между собой, но ничего не сказали и пошли за слугой. Свет факела освещал винтовую лестницу башни, бросая причудливые блики на каменные стены. Кладка была старая. Камни, из которых была сложена башня, были разного размера, причудливой и разнообразной формы. Гулкие шаги рыцарей небольшим эхом раздавались в тишине, затихая где-то вдалеке…

Слуга подошел к крепкой дубовой двери стрельчатой формы, закрывавшей вход в комнату советника, постучал и аккуратно приоткрыл ее. Раздался голос мессира де Вилльбеона:

– Зовите скорее мессиров рыцарей…

Слуга поклонился, приглашая их войти в комнату. Рыцари, склонив головы, – дверь была низка для их роста, вошли в комнату. Рено де Вилльбеон сидел за столом, склонив голову над кучей пергаментов, бумаг и разных документов. Рыцари поздоровались с министром. Рено поднял голову, оторвался от изучения бумаг и поздоровался с ними:

– Здравствуйте, мессиры! Очень рад, что вы достаточно быстро отозвались на приглашение Его величества!

Рыцари вежливо ответили на дежурное приветствие. Рено де Вилльбеон вышел из-за стола, подошел к воинам и, глядя им в глаза, загадочно произнес:

– Король вызвал вас, мессиры рыцари, ибо очень нуждается в ваших услугах…

– Всегда готовы услужить королю Франции, мессир де Вилльбеон!.. – бодро ответили два рыцаря, не понимая, для чего их все-таки пригласили в королевский замок.

– Нам рекомендовали вас как наиболее верных, честных и преданных людей принца Людовика и короны Франции. Исходя из этого, мне придется переговорить с каждым из вас наедине…. Замечу также, что всё услышанное и увиденное вами должно быть сохранено в строжайшей тайне!

Рыцари с удивлением смотрели на министра. Рено де Вилльбеон, видя, какое впечатление произвели его слова на рыцарей, продолжил:

– Вкратце скажу, что мы вызвали вас по причине того, что жизням королевского семейства угрожает серьезная опасность… – Рено де Вилльбеон понизил голос, придав ему доверительные нотки. – На днях был обезврежен тайный отравитель, намеревавшийся лишить жизни короля Филиппа и, возможно, принца Людовика…

Рыцари всполошились. Жан де Фиенн побледнел, сжав кулаки от злости, а Годфруа де Леви не смог сдержать эмоции, захлестнувшие его от услышанных слов, крикнул:

– Мессир советник! Мы покараем подлого разбойника, замыслившего смерть наших сюзеренов и покровителей!..

– Тише. Тише, мессир де Леви…. Незачем так кричать на весь дворец. Нас могут услышать те, кому не полагается знать о нашем разговоре…

– Понял. Простите, мессир… – смутился Годфруа.

Рено де Вилльбеон кивнул, улыбнулся и добавил:

– Это хорошо, что вы так отреагировали на мои слова. Всё это лишний раз доказывает вашу безграничную преданность королю и принцу. Прекрасно! Теперь, мессиры, позвольте перейти к самому главному…

Он махнул им рукой, приглашая пройти за ним вглубь комнаты, подальше от дверей. Рыцари пошли за министром. Когда они отошли от дверей, Рено сказал:

– Так. Вас, мессир Годфруа, желает видеть лично Его величество. С вами, – он обернулся к Жану, – мессир де Фиенн, я буду разговаривать лично…

Годфруа поклонился. Министр указал ему рукой на внутреннюю дверь в комнате:

– Пройдите туда, там вас уже ожидают…

Годфруа поклонился, открыл дверь и вошел в небольшую комнатку, которую. Едва освещали два маленьких витражных оконца. В ней царил полумрак, из-за чего глаза де Леви не сразу разглядели фигуру человека, сидевшего в кресле в дальнем углу комнаты. Это был король. Годфруа хотел, было, приветствовать Филиппа, но тот сделал жест рукой, приказывая ему замолчать:

– Тише. Не надо лишнего шума, рыцарь де Леви. Я и так вижу, что ты признал своего хозяина…

Годфруа упал на одно колено. Король махнул рукой, приглашая его сесть рядом с ним. Рыцарь присел подле короля, сказав:

– Сир. Я прибыл по вашему зову. Готов услужить всем, чем смогу…

– Не спеши так говорить, пока не узнал, зачем я позвал тебя… – грустно улыбнувшись, сказал король Филипп…

– Не спеши так говорить, пока не узнал, зачем я позвал тебя… – повторил свои слова Филипп, пристально всматриваясь в лицо рыцаря.

– Не думаю, сир, что вы сможете приказать мне исполнить что-то безнравственное и преступное! – Бодрым голосом ответил де Леви.

Филипп кивнул головой, задумался. Наступило неловкое и напряженное молчание, которое прервал король:

– Ты знаешь, Годфруа, как я отношусь к тебе. Не перебивай, дослушай… – Филипп нервно забарабанил пальцами по подлокотникам кресла. Он сильно нервничал. – Дело в том, что мне и, это самое страшное, моему сыну Людовику всерьез угрожает опасность быть убитыми…

– Как?.. – вырвалось у Годфруа.

Король гневно взглянул на него:

– Я же просил не перебивать меня…

– Простите, сир…

– То-то. Да, Годфруа, нас с сыном хотят убить, чтобы забрать себе корону франков…. Убить самым подлым и неожиданным образом. Ты и сам видел своими глазами то вероломное нападение на нас. Именно тогда я понял, что ты, Годфруа, один из самых верных и преданных короне людей… – тут Филипп решил немного «подсластить» горькую пилюлю, предназначенную для де Леви. – Всех этих убийц и отравителей подсылает ко мне король Англии…. Честно говоря, он мне уже порядком надоел, отказывается понимать здравый смысл, не желает переговоров о мире и дружбе, короче – сошел с ума! Ты уже слышал о том, как его ненавидят рыцари и монахи в самой Англии. Я молчу о рабах и вилланах, которых его тирания уже довела практически до могилы…. В общем, мне трудно подобрать слова для этого, тебе и мессиру Жану надо выехать в Англию для одного важного и деликатного поручения… – тут король снова замялся, подбирая слова.

– Сир. Вы имеете в виду быть послами? Или нам надо бросить вызов королю Гильома от вашего лица?..

– Скорее послами, Годфруа… – нахмурившись, кивнул Филипп.

– Послами мира или?..

– Боюсь, что «или», Годфруа. Послами… смерти!

– !..

– Сядь сюда и слушай. – Филипп указал на стул, стоявший рядом с его креслом. – Прости меня, но мне и моему сыну Людовику нет иного спасения, кроме смерти короля Гильома…

Годфруа сел на стул, стоявший рядом с креслом короля. Его лицо онемело от изумления. Филипп спокойно смотрел на него, изучая его реакцию. Так продолжалось какое-то время, после чего король сказал:

– Только ты сможешь нам помочь…

– Но, сир, это же непорядочно…

– Поверь, мы только защищаемся. Не мы первые напали на Гильома. Не мы первыми атаковали его владения в Нормандии и Англии! Не мы первыми замыслили подлые убийства меня и сына Людовика! Мы только вынуждены защищаться! Иного выхода нет…

– Сир…

– Я понимаю твои сомнения. Я понимаю, что слова, сказанные мною, сильно ранили твою душу, Годфруа. Но, поверь, что и мне тяжело было сказать тебе об этом, тяжело было предложить тебе такую подлость! Вспомни, Годфруа! Наш Отец небесный послал своего возлюбленного сына на Крест! Моисей был вынужден положить на жертвенный алтарь своего сына! Ты, Годфруа, мне, как сын… – Король схитрил, пытаясь играть на душевных переживаниях рыцаря.

– Спасибо за слова, сир… – ответил Годфруа. По его лицу скатились две крупные слезинки.

Филипп вытер слезы со щек Годфруа, нежно посмотрел на него.

«Клюнул! Он полностью поверил мне… – решил Филипп. – Надо будет добавить немного радости в это ведро мерзости, что я только что выплеснул на бедного и наивного ребенка!»

– Верный мой рыцарь, – начал король, поглаживая по голове Годфруа. – Я ведь тоже, не камень. Я вижу и знаю, что и ты мучаешься ночами…

Годфруа поднял голову и посмотрел в лицо короля. Открытое лицо Филиппа источало, казалось, только доброту и нежность.