Уже схлынула первая волна голытьбы, уведенная на заклание Петром Отшельником и одним преданным королю рыцарем Готье по прозвищу Голяк. Хотя теперь уже и не «Голяк», ведь король дал его сыну хороший надел с замком в графстве Бри.

Но везение должно было когда-нибудь закончиться. Весной, тихо скончался первый помощник министра, старина Гуго де Лаварден. Страшно переживал Филипп уход из жизни одного из самых вернейших и преданнейших. Филипп осунулся и, как-то, постарел на глазах.

Монах Сугерий постепенно осваивался с общим ведением дел, но Филипп никак не мог привыкнуть к размеренной и нудной, немного гнусавой, манере его разговора. А вот принц наоборот, мог часами о чем-то шептаться со своим новым первым министром.

«Ну и хорошо, что они сошлись, Людовику еще править, а Сугерий его сверстник, ему около двадцати. Зато он умен, не по годам». – Подвел итог Филипп.

В августе, когда феодальные ополчения покинули родные земли, заложив кучу имущества и земель у ростовщиков, которых, естественно, перед этим «обработал» Сугерий и советники короля, Филипп, охотясь в лесах замка Сент-Круа, затребовал себе отчет о количестве покинувших свои земли богатых и именитых владетелей.

Сугерий словно ждал этого вопроса, поклонился, ускакал куда-то. Через сутки, он вернулся с такими данными, что король Филипп не поверил своим глазам. Выходило, что почти все дворянство Франции, вместе со слугами и оруженосцами, плюс сопредельные страны (это просто великолепно – некому будет нападать на мои границы) отправилось в этот самый крестовый поход. Не удержались: герцог Нормандии Робер, графы Мёлана, Блуа, Невера, Оксерра, Сен-Поля, даже Раймон, граф Сен-Жиль и владетель земель Тулузы, встал у руля одной из армий, несмотря на протесты франков и лотарингцев. Филиппа радовал, прежде всего, список уехавших сеньоров, независимых от короны: графы де Гаш, Гарнье де Гре, семейство де Монтэгю, Гуго де Сен-Поль с сыном, Гуго де Пюизе, Тома де Марль, Жиль де Ла Марк, Буаль де Шартр, Раймонд VII де Тюренн и многие другие…

– Это чудо! Это, просто чудо какое-то, Господи! – Единственное, что смог промолвить, ошалевший от счастья, король Филипп.

Но спокойствия королевству убытие крестоносцев не прибавило. Гильом II Рыжий, король Англии, продолжал копить денежные средства, напрягая все свои силы для осуществления мечты своего отца, мечты о захвате королевства Франции, ставшей для него навязчивой идеей.

Еще в конце 1096 года Гильом Рыжий, через своих верных вассалов, имевших владения в землях Фландрии, Брабанта и Эно, стал нанимать небольшие отряды головорезов – разбойников различных мастей. Всё это проводилось в строжайшей тайне, но, все равно, не ускользнуло от пристального взора Мишеля де Немура.

Более того, короля Англии стали называть «покупателем воинов» (militum merkator et Solidator), как выразился на Совете у короля Франции епископ Ансельм Лангрский, верный и преданный слуга престола, земли которого через Шампань и Бар соприкасались с германскими епископствами, которых сильно беспокоила возросшая активность короля Англии и его эмиссаров.

Филипп размышлял:

«Сейчас, когда большое количество рыцарей, в том числе моих вассалов, ушло в крестовый поход, самое удобное время для нападения. Я и сам подумывал об экспедиции в графство Овернь, чтобы, под предлогом защиты местного епископа, погромить несколько замков надоевших и зазнавшихся баронов, но, видимо, не судьба…».

Ход его мыслей отвлек оживленный спор присутствующих на совете прелатов и владетелей королевства, на которых Филипп мог рассчитывать. Он прислушался.

– Очень опасно для нас то, что Его светлость герцог Робер сейчас на пути в Святую землю. Нормандия становится просто неуправляемая без него, – продолжал Ансельм Лангрский.

– Фульк «Глотка» Анжуйский, вряд ли, станет нам подмогой, – вторил Ансельму граф де Дре, намекая на старую амурную историю, когда король Филипп увел молодую и красивую жену графа Бертраду де Монфор, чем сильно осложнил ситуацию в стране, – Но, тем не менее, можно попытаться привлечь рогоносца, пообещав помощь в деле возврата графства Мэн, отнятое старым Гильомом Завоевателем, которое позднее он присоединил к Нормандии.

– Слава богу, что хотя бы с Фландрией дела проще и спокойнее, – отметил граф Симон де Монфор – отец Бертрады, – наместник Шарль надежно обещал прикрыть границы и побережье, заодно припугнет соседей из Брабанта и Эно. Благо, что германский император сейчас занят очередными спорами с Римом из-за наследства Матильды Тосканской. Он, едва ли, захочет втягиваться в войну на два фронта. Другое дело, если бы это был Прованс или Макон.

Филипп прокашлялся, давая понять присутствующим, что слышал все их доводы и решил провозгласить окончательное решение. Когда присутствующие успокоились, Филипп произнес:

– Чему быть, господа прелаты и бароны королевства, тому не миновать. Война, рано или поздно, всё равно бы началась. Видимо так угодно Богу и судьбе.

– Повелеваю, – он перевел взгляд на Шарля де Сен-Кантен, – Его Светлости, наместнику Фландрии, Шарлю приказываю оповестить всех своих вассалов и соседей о том, что любой рыцарь, барон или сеньор Фландрии, волею судьбы имеющий феоды в Англии, в случае участия в походе на стороне короля Англии, будет лишен своих угодий, замков и прочих феодов в связи с нарушением вассальной присяги. Это будет расцениваться как факт измены своему сюзерену и государю. Отрядите герольдов и посланцев к вассалам о готовности к военному сбору под флагом графа Фландрии и короля Франции. Пусть Гильом Английский как следует побесится, когда узнает об отъезде на континент части своих вассалов.

– Вам, сеньоры епископы, – король обратился к остальным членам Совета, – надлежит направить свои усилия на оповещение Святого Престола о неправедности войны со стороны короля Англии, попутно проповедуя о святом долге защиты Отечества. Подтвердите Риму, что король Франции свято соблюдает декреты Святого Престола и берет под королевскую защиту земли и прочее имущество дворян, убывших в вооруженное паломничество.

Присутствующие на Совете успокоились, король держал всё под контролем. Мишель де Немур глазами показывал королю на молодого принца Людовика.

Филипп продолжал:

– Вам, Людовик Французский, мой любимый сын и наследник, поручаю командование армией королевства и присваиваю звания «Dux exercitus» и «Defensor Regni». Армии пора привыкать к новому хозяину. Маршалом и коннетаблем армии назначаю Вас, граф Симон де Монфор. Ваша верность и преданность короне, – лучший пример исполнения своего рыцарского долга (про себя же король отметил, что этим назначением он сможет выключить из войны на стороне Англии могущественный род графов де Бомон, дальних родственников Монфорского дома, а вместе с ними добрую треть дворян Нормандии).

Принц Людовик и граф де Монфор преклонили колени перед королем в знак глубокого почтения и благодарности за оказанную честь.

Филипп, несколько возвысив голос и придав большую значимость следующим своим словам, произнес:

– От имени короля Франции Филиппа Первого Капета, поручаю Вам, Людовик Французский, направиться в аббатство Сен-Дени и получить Орифламму королевства.

Людовик поцеловал руку отца. Король продолжил:

– От имени короля Франции Филиппа Первого Капета, поручаю Вам, граф Симон де Монфор, сеньор Ивелина, маршалу и коннетаблю королевства, объявить моим вассалам о готовности к военному походу весной 1097 года на герцогство Нормандии через наши земли графства Вексен, в случае высадки войск короля Англии Гильома. Сбор назначаю на пятое мая в Вексене. Господа члены королевского Совета, на этом считаю заседание Малого Совета закрытым.

Когда все разошлись, Филипп вызвал к себе Мишеля де Немура.

– Мой добрый друг, – сказал Филипп, – меня очень беспокоит дальнейшая судьба моего мальчика, он еще молод и неопытен. Как примет его армия? Ему всего шестнадцать лет!..