Лука молча поклонился королю, переглянулся с Робером де Бетюном и, бросив взгляд на пленников, зло и мрачно усмехнулся. Шарль разом потерял всякий интерес к пленным, еще раз зевнул и, поблагодарив рыцарей охраны, покинул комнату.

– Рассказывайте безбожники… – лука тяжело вздохнул. – Обещаю, что тогда вы умрете быстро и… – он улыбнулся, – безболезненно…

Лучано успел забежать к Беатрис и, не внимая на ее мольбы и уговоры отменить покушение на Шарля, произнес:

– Ты не поверишь, милая, но все складывается, как нельзя лучше! Не надо беспокоиться… – он подбежал к окну и зажег трехрогий светильник, после чего направился к выходу из комнаты, обронив на ходу. – Ложись спать и, как можно быстрее… – Беатрис бросилась к нему, но Лучано решительно покачал головой и добавил. – После, родная моя, после…

Он быстро вышел из комнаты и, спустившись по лестнице, направился к дому, в котором весело пировали оруженосцы и конюшие рыцарей армии Шарля де Анжу. Никто не заметил его отсутствия – веселье было в самом разгаре. Лучано присел между несколькими особо пьяными оруженосцами, горланившими старинную франкскую походную песню и постарался изобразить беспечность на своем лице. Постепенно, стакан за стаканом, напряженность покинула его и Лучано с облегчением заметил, что, как ему кажется, все проходит гладко и без неожиданностей.

Пир оруженосцев плавно перешел в обычную военную попойку, сопровождаемую драками и руганью, которые, как всегда, начинались из-за какой-нибудь пустяковины. Лучано отошел в сторону и с нескрываемым удовольствием стал наблюдать за пьяными врагами, вцепившимися друг в друга, когда внезапно двери в большую комнату раскрылись и внутрь вошла большая группа вооруженных рыцарей с обнаженными мечами, копьями и чадящими факелами в руках.

– Прекратить это безобразие! – Раздался властный и требовательный голос мессира Жана де Брезельва – маршала армии Шарля де Анжу. Он спокойными и невозмутимым взглядом прошелся по лицам оруженосцев и конюших, у которых хмель мгновенно испарялся, а душа уходила в пятки, едва они соприкасались глазами с его суровым взором. – Оруженосцам и конюшим сеньоров рыцарей приказываю выстроиться попарно и медленно направиться к выходу из дома! Остальным слугам и челяди повелеваю оставаться на местах и не пытаться убежать! Дом и замок оцеплен, лучникам отдан приказ стрелять по всем движущимся фигурам!..

Лучано невольно вздрогнул, почувствовав, что он буквально побелел от напряжения, его руки взмокли, сжавшись в кулаки, скулы напряглись. Он почувствовал неладное, но успокоился и постарался вести себя непринужденно.

Оруженосцы и конюшие, несмотря на свое пьяное состояние, довольно-таки быстро построились и попарно стали покидать помещение, лишь на мгновение останавливаясь в темном проеме выхода, словно с кем-то перебрасываясь парой фраз, после чего исчезали в непроглядной темноте зимней ночи, окутавшей замок и окрестности своим черным покрывалом.

Итальянец напрягся, он огляделся и заметил, что, помимо него, посторонних слуг в помещение толком и не осталось – лишь около дюжины, или чуть больше.

Жан де Брезельв что-то тихо произнес, из-за его спины вышел Лука де Сент-Эньян и высоченный Робер де Бетюн, толкнувший в помещение трех связанных людей, которые неуклюже повалились на грязный пол помещения.

Лучано вздрогнул, узнав в них трех наемников, завербованных им для убийства Шарля де Анжу. Но, он еще сильнее испугался, когда увидел, как рыцари медленно заполнили помещение, а в окнах появились наконечники копий, лишая даже малейшей возможности бежать.

– Кто из них? – Робер наклонился и схватил за волосы двух убийц, поднимая их головы. – Кто из них?..

Они испуганно захлопали глазами и, окинув помещение, остановились на Лучано. Робер перехватил их взгляд и, увидев бледного итальянского слугу, крикнул:

– Ребята! Хватайте вон того, кудрявого и бледного верзилу!..

Рыцари быстро подбежали к Лучано, буквально парализованному столь неожиданными событиями, обезоружили его (он, все-таки, попытался в последний момент выхватить из-за пояса острый кинжал и заколоться) и, закрутив руки за спину, подтащили его к Луке де Сент-Эньяну, повалили перед ним на колени.

– Ну, грязный пес! – С улыбкой змеи, оценивающей свою жертву, спокойно произнес Лука, наклонившись и заглядывая Лучано в глаза. – Как звать-то тебя, сердешный?..

– Лучано… – машинально ответил пленник. – Я новый слуга…

– Я уже догадался… – тихо произнес Лука. – Кто же твой господин?..

– Я только недавно поступил в услужение к… – он замялся.

Лука переглянулся с Робером де Бетюном и с усмешкой ответил:

– К тому, в чьем окне ты, скотина, зажег трехрогий светильник… – Лучано побледнел и опустил голову. Рыцарь расценил это, как жест раскаяния, и произнес. – Как же тебе не стыдно, ублюдок! Ты ведь подвел благородную итальянскую синьору, поверившую тебе! – Лучано облегченно вздохнул, услышав эти слова от француза. Они поверили в легенду, сочиненную им и Беатрис на случай провала. Лука, тем временем, продолжил. – Я обещаю тебе быструю смерть, если ты расскажешь о других сообщниках, находящихся в замке и его окрестностях…

– Я был один… – ответил Лучано. – Я был один…

– Жаль, что у нас не получается миром поговорить… – Лука отрицательно покачал головой. – Зря ты так упираешься. Ой, зря… – Он сделал жест, повелевая рыцарям тащить пленника на улицу. Лучано выволокли на улицу и бросили на каменные плиты внутреннего двора замка. Рыцарь еще раз наклонился к нему и тихо произнес. – Сознайся, что девка Беатрис твоя пособница, и я клянусь тебе всеми святыми, что ты умрешь очень быстро и безболезненно. Слово рыцаря…

– Я не понимаю, о чем вы говорите, синьор… – побелевшими от волнения губами ответил Лучано.

Лука отмахнулся от него и, повернувшись к рыцарям, приказал:

– Готовьте пьедестал для казни и зовите мясника с палачом!.. – Он мельком взглянул на Лучано. – У меня один барабан порвался, а у него спина широкая – как раз сойдет на барабан…

Лучано резко оторвали от пола и потащили к высокому столбу, стоявшему неподалеку от донжона, привязали и заткнули рот тряпкой, лишив возможности кричать. Возле него встали на часах четверо рыцарей, для надежности прикрыв тело пленника тяжелыми павезами, способными выдержать залп из мощных арбалетных болтов на случай, если сообщники врага решатся убить его…

– Эх, ублюдок, жалко мне тебя… – произнес один из рыцарей, закрывая его павезом. – Лучше бы ты признался… – он замолчал и обреченно махнул рукой. – Впрочем, это твое дело…

Беатрис, прикрывшись тяжелыми портьерами, неотрывно смотрела на разыгрывающуюся перед ее глазами жуткую картину. Она искусала свои губы почти до крови, едва сдерживая слезы и рыдания. Надо было терпеть, она отошла от окна, опасаясь быть замеченной, разделась и легла на кровать.

Ночь тянулась медленно, словно кто-то всемогущий, способный замедлять время, взял, да и притормозил бег Земли навстречу робкому зимнему солнцу, доставляя неимоверные страдания несчастной девушке. Беатрис, которую судьба превратила в шпионку и проститутку, с одной лишь разницей, что проститутка всегда берет деньги, а она вынуждена терпеть ненавистных ей людей совершенно бесплатно, забивая себе голову лозунгами о родине и долге защиты ее от врагов.

Беатрис тихо лежала на постели, обжигавшей все ее нежное тело простынями, ставшими неимоверно жесткими, грубыми и колкими. Утро медленно подступало к замку и его окрестностям, бросая слабые разорванные кроваво-желтые лучи через горные перевалы, закрывавшие весь восток.

Внезапный стук в дверь не встревожил девушку. Она понимала, что наступает развязка всей этой немыслимой истории, встала и, постаравшись изобразить сонный голос, произнесла:

– Кто там?..

– Впустите нас, синьорина Беатрис! – Голос, раздавшийся из-за закрытых дверей, был резким, требовательным и нетерпящим отказа.