Они расположились в палатке и, под хорошее вино, предались воспоминаниям о прошедших походах, словно они были умудренные ветераны. Было что-то такое приятное, едва уловимое, в этом. Рыцари разом, словно сбросили с плеч ворох забот и проблем, помолодели и повеселели.

Заснули они только под утро.

Годфруа Лузиньян приехал только через два дня, дав де Леви, как следует, отдохнуть от своей докучливой назойливости. Де Леви, увидев прибывшего родственника, вздохнул и, попрощавшись с Пьером, словно он ехал на казнь, направился с Лузиньяном в Париж по ярмаркам.

Потратив несколько дней в брожениях по ярмарочным рядам днем, а вечером в харчевнях и кабаках, истратив почти все деньги на подарки и прочую, казалось бы, не совсем нужную ерунду, Годфруа и его тёзка Лузиньян, наконец-то, отправились восвояси, в графство Дрё. До приезда невесты и всей её родни оставалось еще каких-то пара месяцев.

Годфруа буквально не находил себе места в ожидании прибытия его невесты. Его неуемная и кипучая энергия заставляла де Леви много раз перепроверять хозяйство. Он даже стал немного разбираться в плотницких и каменных работах, наблюдая за ремонтом замка и мощением внутреннего двора. Годфруа де Лузиньян, который до этого момента единолично управлялся со всеми делами, стал немного обижаться на тезку, полагая, что де Леви попросту контролирует и не доверяет ему.

– Годфруа! Ты что, подозреваешь меня в чем-то? – Спросил Лузиньян как-то за ужином.

Де Леви отставил тарелку с жареной олениной, посмотрел на него удивленно, и ответил:

– Ополоумел ты, что ли?.. С чего это ты решил?..

Лузиньян отбросил мясо и резко ответил:

– Сам лезешь во все дела! Раньше, тебе было недосуг, а теперь, словно не доверяешь мне…

Годфруа засмеялся, встал из-за стола, подошел к Лузиньяну и обнял его:

– Ерунду ты мелешь! Мне просто стало интересно. К тому же, сил нет терпеть и ждать, когда твой отец привезет Луизу. А так, хотя бы время убью, заодно изучив правила строительства замковых укреплений и всего остального, что мне может быть полезным.

Лузиньян с недоверием покосился на него:

– Не обманываешь?..

– Богом клянусь… – перекрестился де Леви. Он решил немного ободрить Лузиньяна. – Кстати, мы с тобой что-то давненько не охотились и не объезжали графство. Может, нам махнуть?.. К примеру, завтра?.. А?

Лузиньян успокоился, кивнул головой:

– Давай! Только, знаешь,… а ведь отец и правда, что-то задерживается. Мне вчера гонец привез письмо, в котором он писал, что уже проехал Шартр. Он уже должен подъезжать к границам Дрё…

Годфруа засмеялся и ответил:

– Прекрасно! Завтра же мы одеваемся в доспехи, надеваем все новое и красивое, после чего, помолившись Богу, выедем к ним навстречу!..

– Ага! Так и сделаем… – Засмеялся Лузиньян, поднял кубок с вином и сказал. – За скорую и сладостную встречу моего друга де Леви с моей сестрицей Луизой!..

Они выпили…

Наутро, помолившись Богу в большой замковой церкви, Годфруа и Лузиньян, в сопровождении сорока рыцарей, отправились навстречу со свадебным эскортом, в котором должен был ехать отец невесты, Гуго де Лузиньян и молодая Луиза, которую с нетерпением ждал Годфруа де Леви.

Шарль Мрачный, шателен замка Сент-Ном, проводил отряд в дорогу. Он подошел к Годфруа, который сидел на коне и сказал:

– Сеньор! Возьмите, ради Христа, двух моих рыцарей с собой. Они из местных, знают все тропки и дорожки в графстве, неровен час, заплутаетесь или, не приведи Господь, еще чего! Они вам пригодятся, ей Богу…

– Спасибо тебе, Шарль, за заботу… – Ответил де Леви и взял двух рыцарей из отряда шателена…

Небольшой приятный ветерок смягчал яркое летнее солнце, освежающе проскакивая в складках одежд. Лесная дорога, извиваясь и периодически заворачивая в тенистый и прохладный лес, который тянулся по краям, делала этот выезд менее обременительным и похожим на легкую прогулку. Годфруа ехал впереди колонны его рыцарей вместе с Лузиньяном.

Они покачивались в седлах своих коней, уперев копья в стремена для удобства езды. Щиты они приторочили к седлам, ничто не навевало на них мрачных мыслей или предчувствий. Рыцари в хвосте колонны весело переговаривались и шутили, потом запели какую-то ужасно веселую песню.

Лузиньян, покачиваясь в седле, повернул голову к рыцарям и крикнул:

– Сеньоры! Ваша песня, как нельзя, кстати, подходит для нашей сегодняшней поездки!..

– Еще бы, сеньор Лузиньян! Мы едем встречать нашу будущую хозяйку!.. – весело ответили рыцари.

Лузиньян поддал шпорами своего коня и нагнал де Леви, который немного оторвался от отряда и выехал вперед.

– Тёзка! Куда ты так торопишься? Не спеши! Еще успеешь!.. – весело сказал он, поравнявшись с де Леви.

– Спасибо за совет! Знаешь, Годфруа! Мне ужасно не терпится поскорее увидеть Луизу…

Лузиньян хлопнул его по плечу:

– Терпение, мой друг! Терпение! Еще немного, и ты взнуздаешь нашу молодую кобылку! Гарантирую тебе, что не пожалеешь ни о чем! Женщины нашего рода горячи в любви, верны в жизни и умны, как сто монахов!..

Они засмеялись и поехали дальше. Сделав два привала на отдых и еду, отряд под самый вечер подъехал к развилке дорог, одна из которых уходила на Шартр и, оттуда, к Пуату и Маршу, а другая дорога, петляя, уходила к Орлеану и Буржу.

Начало уже немного смеркаться. Лузиньян проехал немного вперед, обогнул группу деревьев, которые стояли сразу же за поворотом на Шартр, и закричал:

– Годфруа! Скорее! Случилась беда!..

Де Леви поддал шпор своему коню и быстро подскакал к нему.

Лузиньян, бледный как смерть, показал дрожащей рукой, привлекая внимание де Леви:

– Нет! Не может такого быть! Нет! Ты только посмотри…

Годфруа де Леви привстал на стременах и обомлел, когда увидел страшную картину разгрома свадебного эскорта. То, что это был именно свадебный эскорт, не было никаких сомнений…

Небольшая опушка леса возле дороги представляла собой поле недавнего боя. Всюду лежали трупы убитых рыцарей, оруженосцев и слуг, валялись мечи, копья и щиты. Повозки и телеги со сломанными колесами, перевернутые и выпотрошенные, словно их разворотил порыв чудовищного ветра, лежали неподалеку от места основного боя.

Годфруа крикнул рыцарям:

– За мной, мессиры!..

Он подскакал к повозкам, надеясь найти среди них живых или раненых защитников эскорта. Было видно, что небольшая часть защитников, прикрывая повозки, пыталась увести их от места засады. Три убитые лошади, поломанное и разбросанное оружие, и трупы семерых воинов явно доказывали на правоту догадки Годфруа.

– Они прикрывали твоего отца и сестру… – сказал де Леви, который спрыгнул с коня и осматривал тела защитников. – Может быть, нам повезет, и мы найдем хотя бы одного живым…

Лузиньян, как каменная статуя, неподвижно сидел на коне. Он немигающими глазами смотрел на тела его воинов, которые погибли, защищая его отца, родичей и сестру Луизу, которую везли на свадьбу. Рот его беззвучно раскрывался, словно он называл по именам убитых защитников.

Де Леви подошел к нему и похлопал по спине:

– Держись! Надеюсь, мы отыщем следы разбойников…

Лузиньян ничего не ответил, он неподвижно сидел в седле и смотрел на тела…

Вдруг, один из рыцарей отряда крикнул:

– Мессир де Леви! Один живой, кажись!..

Лузиньян встрепенулся, его глаза загорелись, и он крикнул:

– Не дайте ему умереть! Мы едем!..

Они подъехали к группе рыцарей, который столпились возле раненого воина. Лузиньян спрыгнул с коня и подбежал к нему, расталкивая рыцарей: