– Максимум, на что ты можешь рассчитывать, мой друг, это только на рыцарей, проходящих подготовку в замке Монкруа. И то, сам понимаешь, я подвергаю большому риску столицу, оставляя Париж практически беззащитным в случае внезапной атаки…

Годфруа встал и прошелся по комнате, мерея ее большими шагами. Он размышлял, так как риск оставить беззащитным Париж, был, как никогда, велик. Он подошел к столу, за которым сидел Сугерий, наклонился к нему и пристально посмотрел в глаза:

– Делать нечего. Я вынужден забрать всех рыцарей, находящихся в замке Монкруа. Сколько их?..

Сугерий повозился с бумагами, откопал одну из них, бегло просмотрел ее и ответил:

– Сто пятьдесят новобранцев. Все – желторотые юнцы…

Годфруа кивнул ему в ответ:

– Да-а-а…. Маловато…

– Чем богаты… – натужно улыбнулся Сугерий. – Сам понимаешь, что толку от них будет мало. Если, не дай Бог, Его величество рискнет вступить в открытое сражение с королем Генрихом, эти ребята, вряд ли, будут способны выдержать мощный лобовой удар матерых конных рыцарей! Я уже молчу, если они столкнутся с отморозками, типа брабантцев…

– Ты прав… – согласился с ним де Леви. – И, тем не менее, полторы сотни конных воинов могут немного пустить пыль в глаза! Да, чуть не забыл! Ты что-то сказал о мессире де Невер? Его части смогут подойти к королевскому войску? Если, да, когда?..

Сугерий прикусил губу, задумался и ответил:

– Дней, этак, через десять, не раньше…. И то, если части Буржа, Орлеаннэ и Гатинэ задержат войска Тибо, которые он скапливает в Шартре и его окрестностях…

– Отлично! – Хлопнул в ладоши де Леви. – Думаю, что за десять дней ничего серьезного не произойдет. Ты, случаем, не знаешь, что за человек этот, Шарль, который примет графство после смерти Бодуэна?..

– Сын короля Кнута Датского и мадам Адели, сестры покойного графа Робера. Парень, вроде, хороший, добрый и честный. А, что? Есть какие-то сведения?..

Сугерий был просто неисправим, его излишняя подозрительность с годами стала превращаться в манию недоверия.

– Господь с тобой! – Отмахнулся от него де Леви. – Так, просто спросил. Значит, у нас есть десять дней…

– Да, максимум. – Кивнул Сугерий. – Только, прошу тебя и заклинаю, убереги короля от открытого боя! Что-то, понимаешь, на сердце у меня. Словно, кошки скребутся. Он ведь, да ты и сам знаешь, после всех своих удачных осад замков и мелких стычек, вбил в голову, что он – великий стратег! Только, прошу, между нами. Людовик, полагаю, не сможет оперативно управлять армией в открытом сражении. Рыцарями, когда они «закусывают удила», трудно управлять даже покойному Симону де Монфору и графу Роберу Фландрскому!..

Годфруа ответил:

– Понял. Я постараюсь, насколько сил хватит…

Он еще не знал, что, именно в это время, когда он разговаривал с Сугерием, в палатку короля вбежал измученный долгой и бешеной скачкой рыцарь, который уставшим голосом сказал:

– Сир! Беда! Отряд мессира де Шомона блокирован частями нормандцев!..

Людовик, услышав эти неожиданные и неприятные новости, вскочил:

– Как? Где? Когда?..

– Сир… – уставшим голосом сказал рыцарь. – Когда мессир Ангерран отослал меня к вам, его отряд маневрировал возле болот у Пон-Сен-Пьер.

Король заметил, что рыцарь буквально валится с ног от усталости, и предложил ему присесть:

– Садитесь, шевалье! Отбросьте ненужный этикет! Я вижу, что вы устали.

– Ерунда, сир… – попытался отговориться рыцарь.

– Садитесь, я разрешаю вам сидеть в моем присутствии. Сколько дней есть у нас, чтобы спасти верного и храброго де Шомона?.. – Рыцарь попытался встать, чтобы ответить, но король жестом приказал ему сидеть. – Сколько у нас дней?

– Полагаю, сир, дня два или три, – ответил рыцарь, – мессир де Шомон будет отходить к Эпте, чтобы иметь возможность прорваться на равнины. Он просил передать, что, если вторгнуться через переправы возле мельниц Сен-Жак, нормандцы, скорее всего, перестанут его преследовать и откатятся к городам. Они подумают, что вы вторглись для захвата чего-то более ценного, нежели спасение отряда рыцарей де Шомона!

Король с силой хлопнул кулаком по столу:

– Решено! Сегодня мы выступаем! Лагерь не сворачивать! Оставить прислугу и ополченцев для его охраны. Когда приедет де Леви с отрядами сеньоров де Невер и герцога Бургундского, пусть он двигается ускоренным маршем через Эпту на Пон-Сен-Пьер! Мы будем ждать его там… – приказал король слугам, стоявшим возле его стола.

Через три часа отряды короля оставили лагерь и направились к Вексену, чтобы попытаться обманным вторжением спасти почти окруженный отряд Ангеррана де Шомон. Королевский лагерь, с утра еще шумный и оживленный, теперь опустел и выглядел сиротливо, словно женщина, которую внезапно оставляет мужчина, который стремительно хватает в охапку свои вещи и уходит, не проронив ни единого слова. Маркитанты, торговцы всех мастей и проститутки недоуменно и растерянно смотрели вслед уходившему на северо-запад войску…

Годфруа забрал всех молодых рыцарей, находившихся в замке Монкруа, и форсированным маршем спешил к Корбею, где должен был располагаться лагерь королевских отрядов. Молодые рыцари неуклюже покачивались в седлах с высокими луками, натирая с непривычки поясницы и ноги. Они, во все глаза, смотрели на своего командира, истории и легенды о котором они не раз слышали в замке Монкруа. Сам сенешаль де Леви прибыл в замок и забрал их для нужд Его величества! Гордые и, одновременно, перепуганные, молодые рыцари скакали в неизвестность, которая манила и пугала многих из них.

Впереди, на огромном першероне, скакал их новый командир, легендарный рыцарь Годфруа де Леви, получивший пояс, шпоры и меч из рук самого короля Филиппа, о котором уже слагали различные легенды и небылицы…

Отряд подъехал к последнему холму, отделявшему лагерь королевской армии от них. Годфруа удивился, не увидев, большого количества дымов, поднимавшихся от костров и кухонь походного лагеря. Они поднялись на холм, и де Леви невольно вздрогнул от открывшейся перед ним картины покинутого лагеря.

Только, небольшие группы ополченцев и стрелков расположились обжитыми кучками по краям большого, но, увы, покинутого армией короля, лагеря. На дальнем краю заканчивали сворачиваться последние повозки маркитантов, кузнецов и проституток, следовавших за армией, как тень.

Годфруа спустился вниз и спросил у коменданта оцепления, где Король и армия. Ответ удивил и, немного напугал его:

– Мессир сенешаль! – Бодрым голосом ответил пожилой рыцарь. – Его величество еще два дня назад уехал отсюда в направлении Вексена и Нормандии! Он приказал передать вашей милости, чтобы вы нагоняли его в районе местечка Пон-Сен-Пьер…

– Где?! – Удивился Годфруа, похолодев от услышанного. – Пон-Сен-Пьер?! Это же в Нормандии!..

– Истинно так, ваша милость, – вежливо ответил рыцарь, – именно, в Нормандии. За Эптой, ближе к реке Андель. Как там, его? А-а-а! Бремюль!..

– Спасибо, мессир комендант. – Ответил Годфруа.

Он повернулся к своим молодым новобранцам и крикнул:

– Ну, ребята! Молитесь Господу! Мы идем в Нормандию!..

Рыцари возбужденно зашумели. Их вели в настоящий боевой рейд по вражеским землям! Они даже не представляли величину угрозы и опасности, что могла подстерегать их во вражеских землях. В их головах кружилось только слово «Нормандия», которое манило и пугало их, обещая славу, громкую славу, оглушительную славу и… смерть.

Отряд, не жалея коней, промчался графство Корбей и прошел весь Вексен, но, увы. Армия короля Людовика уже форсировала Эпту и углубилась в земли Нормандии. Годфруа быстро поменял лошадей для своего отряда, взяв в конюшнях графства смену, и утром 18 августа форсировал реку ниже от мельниц Сен-Жак.