– Простите меня, донна… – смущенно произнес он, не отрывая глаз от выреза ее платья.

Женщина перехватила его восхищенный взгляд и томно произнесла в ответ:

– Ничего, благородный кабальеро. Это моя вина…

Ее певучий каталонский диалект вскружил голову Раулю…

Этим же вечером он остался у нее, проведя просто фантастическую и безумную ночь. Ласки вдовы, стосковавшейся по мужскому плечу, покорили сердце и вскружили голову сокольничего, в одночасье превратив его в наивного поставщика секретов, которые долетали до его ушей во дворце графа Амори.

Катерина подошла голая к окну, сладко потянулась своим полным, но удивительно гармоничным и красивым телом, и выставила свой большой круглый зад, облокотившись на подоконник. Лунный свет красиво обрисовывал ее округлые формы, своей тонкой серебристой линией сглаживая небольшие недостатки и подчеркивая пышность ее бедер, грудей, покатость плеч, он серебрился в ее волосах, ниспадавших большой черной волной на спину.

– Что-то сегодня много народа приехало в крепость… – она придала своему голосу равнодушные нотки.

Рауль повернул к ней голову и ответил:

– Да, пополнение прибыло. Почти все они – итальянцы, по-нашему говорят с трудом, но, насколько мне известно, среди них много толковых арбалетчиков. – Он спохватился, вспомнив приказ о запрете разговоров с местными жителями. – А, зачем ты спросила?

Катерина повернулась к нему и с улыбкой ответила:

– Женское любопытство. Господи, ты же знаешь, что я держу лавку, а от ваших наемников у меня есть постоянный доход…

– А, прости… – растерянно ответил Рауль. Он зевнул и произнес. – Давай спать…

– Давай… – улыбнулась Катерина. Она подошла к постели и легла рядом с ним. – И долго они пробудут у нас?..

– Что? – Переспросил сонный Рауль. – Не расслышал…

– Я спрашивала, как долго они пробудут у нас в городе? – Повторила они, переворачиваясь на другой бок.

– С неделю, не больше. Их всех отправят в аббатство, что на границе с Фуа… – с трудом сдерживая зевоту, ответил Рауль. – Там находятся раненые крестоносцы, а охрана слабая – всего с десяток воинов…

– Спокойной ночи, милый… – вдова нежно чмокнула его в щеку и закрыла глаза.

Она дождалась, пока тот не заснул, тихо встала и открыла дверь, шагнула в темноту и, набросив на плечи теплую накидку, вышла на кухню, где ее ожидала незнакомка в капюшоне, надвинутом на лицо.

– В течение недели новых воинов отправят в аббатство Фанжо, где сейчас лечат раненых крестоносцев…

– Тех, кто разгромил наших и пленил священников? – Переспросил неизвестный голос, принадлежавший женщине. – Кто они?..

– Итальянцы, человек шестьдесят… – ответила Катерина. Она услышала голос Рауля, звавшего ее из комнаты. – Мне пора…

– Мне тоже… – ответила незнакомка и покинула дом вдовы, растворяясь в темноте ночи.

Катерина вернулась в комнату и легла рядом с Раулем.

– Ты куда ходила?.. – сквозь сон спросил он, обнимая женщину.

– По нужде, милый… – ответила Катерина. – Спокойной ночи…

– Спокойной ночи дорогая… – засыпая, ответил сокольничий. – Ты бы отпустила своих голубей…

– С какой стати? – Насторожилась она, стараясь не подавать вида.

– Они у тебя простые, а за почтовыми голубями сенешаль приказал следить…

– Какой же он нудный, этот ваш сенешаль… – изобразила искреннее возмущение вдова. – Когда коту делать нечего, тот, хотя бы, языком чистит себя, а ваш сенешаль просто дурью мается…

– Не наше дело обсуждать решения его милости. – Проворчал Рауль. – Даже наш граф, и тот, стал вести себя куда осторожнее с ним. Я специально убрал голубей нашей сиротки от посторонних глаз. Пусть Флоранс продолжает играть с ними, в ее жизни так мало радости…

Катерина вздрогнула…

– А, тут еще, это еврей Авраам приходил, нос свой совал всюду и расспрашивал, как, мол, поживают те голуби, что он продал его светлости три месяца назад…

Вдова вздрогнула второй раз. Что-то страшное, холодное коснулось ее сердца, обдав все тело могильным холодом…

На следующий день после визита сенешаля к еврею Исааку, в крепость возвратился Ги-младший де Леви. Он быстро въехал в крепость, бросил поводья слугам и взбежал на второй этаж дома, где жил его отец.

Мария еще не успела покинуть комнату и лежала, прикрывшись простыней, когда Ги вошел к отцу. Он холодно посмотрел на нее, демонстративно отвернулся и сухо поздоровался с отцом.

Сенешаль сразу понял, что его сыну не понравилось то, что отец завел себе женщину и изменяет его матери.

– Здравствуй, сын. – Ги улыбнулся и хотел обнять своего сына. – Как я счастлив, что вернулся живым и невредимым!

Сын отстранился от объятий, бросил косой взгляд на Марию и медленно ответил отцу:

– Храни вас Господь, отец. Вы, насколько я догадался, тоже зря время не тратите…

Сенешаль вздохнул, смутившись словам сына, но не подал вида:

– Ги, можешь написать письмо матери…

Тот улыбнулся и снова посмотрел на женщину, которая покраснела от смущения и спрятала голову, закрывшись простыней.

– И что вы советуете мне написать в нем, отец? – Едко парировал сын, вставая в гордую позу.

Ги де Леви с улыбкой посмотрел на него и ответил:

– Можешь поздравить нашу мать с известием о том, что мы в скорости возможно породнимся с домом его светлости де Фуа…

Ги-младший обомлел от изумления и уставился на отца. Сенешаль похлопал его по плечу и добавил:

– Да, мой родной, пора уже и тебе думать о потомстве, а нам с матерью молиться Господу и просить внука-наследника!

Мария заворочалась под простыней. Сенешаль улыбнулся и увлек сына в коридор, где тихо произнес:

– Со временем, я рассчитываю, ты меня поймешь. Я ведь здоровый и взрослый мужчина, а Мария так любит меня и заботится, что…

Он замялся. Ги-младший молча посмотрел на него, улыбнулся и ответил:

– Хорошо, отец. Я все прекрасно понимаю. Меч, коли, у него нет практики, тупится…

– А ты, мой дорогой, становишься пошляком! – Засмеялся отец и обнял его. – Да, время идет…

– Отец, – Ги-младший посмотрел на него с интересом. – А она красивая?

– Кто? – Переспросил сенешаль.

– Та, на которой мне вдруг предстоит жениться. Или, это важный политический и династический брак?.. – Сказал сын, намекая на возможное уродство невесты.

– Нет! Упаси меня Господь! – Улыбнулся отец. – Невеста, слава Богу, хороша собой и, поговаривают, умна к тому же…

– Вот уж повезло… – засмеялся сын. – Никто не поверит, что красота и ум могут ужиться в одной женщине!

Ги сурово посмотрел на сына:

– Да? А, что ты скажешь о твоей матери?..

Сын умолк. Покраснел и опустил взгляд:

– Простите, отец. Это неудачная шутка…

– Нет, шутка вполне удачная. Но, не для разговора с отцом. А вот, к примеру, в таверне или борделе она, полагаю, будет к месту…

Они весело засмеялись. Отец почувствовал, что сын хочет его спросить о Марии:

– Ладно, Бог с тобой, спрашивай…

Ги-младший кивнул в сторону закрытой двери:

– Она красивая. Но, я полагаю, что вы не собираетесь заводить для меня брата-бастарда?

– Пока я об этом не думал. – Резко осадил его отец. – Но, что ты рассмотрел ее красоту, делает честь твоему вкусу. Мария, действительно, красивая женщина, но я люблю только твою мать!

– Отец, я совершенно не это имел в виду… – смутился и растерялся сын.

– Прекрасно! Да, я совершенно упустил из вида одну мелочь! Нам снова принадлежит сеньория Мирпуа. Я вручил сеньорию графу Раймону-Роже и разумно посчитал, что будущий тесть и шурин будут зорко оберегать богатство для своей дочери и сестры…

– Я просто не имею слов, чтобы выразить признательность и благодарность за вашу заботу! – Поклонился Ги-младший. – Надеюсь, что мессир де Клэр уже доложил вам о моих делах?