– Ваши предложения… – добавил король.

Сугерий поднялся и, обменявшись взглядами с Мишелем и Рено, заговорил:

– Сир. Мы решили, что необходимо применить к известному вам лицу «стрелу». Да, это резко, но, боюсь, что иначе нет возможности устранить существующую проблему…

Филипп кивнул:

– Стрела, так стрела…. Вам, видимо, виднее…

Сугерий расправил плечи, воодушевившись согласием короля на начало тайной операции:

– Сир, кандидатуры вами уже подобраны и утверждены. Мессиры Жан де Фиенн и Годфруа де Леви. Плюс, двое моих монахов. Люди проверенные, лишнего не сболтнут…

Филипп криво усмехнулся:

– И под пыткой?..

Сугерий сухо кивнул:

– И под пыткой, сир. У этих бедняг их бывший хозяин языки отрезал!..

Брови Филиппа поползли наверх:

– Однако!.. Очень грамотный выбор, приор Сугерий!..

– Сир, вы немного оговорились. Я только монах из аббатства Сен-Дени… – скромно заметил Сугерий.

– Я не ошибаюсь никогда, Сугерий! – Резко, но миролюбивым тоном, ответил Филипп. – Ты теперь приор моей часовни в Париже и замке Монкруа!

Сугерий низко поклонился.

– Ладно, мессиры. Но, как мне сказать сеньорам де Фиенну и де Леви о деликатности этого поручения? – Замялся Филипп.

– Это, мы возьмем на себя, Ваше величество… – тихо, почти хором, ответили советники. – Вы только напишите приказы об отзыве этих рыцарей для своих нужд из армии принца Людовика…

– Давайте бумаги! – Засмеялся король, зная расторопность и предусмотрительность своих советников. – Я думаю, что они уже, совершенно случайно, готовы?..

Советники весело и дружно засмеялись. Даже на лице вечно замкнутого и сурового монаха Сугерия промелькнула, на миг, улыбка, которая, правда, тут же погасла.

Король взял в руки пергамент, мельком пробежал по нему глазами, протянул руку за пером, которое ему услужливо протянул мессир де Немур, обмакнул перо в чернила и подписал…

Яркое зимнее утро Франции смотрело сквозь витражные окна на этих людей, равнодушно освещая их короткими всполохами солнечных лучей. Природе было абсолютно наплевать на суету и возню каких-то мелких букашек, называемых людьми. У природы была своя жизнь, которая совершенно не зависела от мыслей и желаний человека. Она была спокойна, размерена, абсолютно несуетлива. Природа жила по своим правилам, установленным ей Господом. Она жила размеренно, неторопливо, обстоятельно, с пунктуальной дотошностью сменяла день за днем, месяц за месяцем, из года в год, повторяя свой цикл жизни. Природа жила совершенно отдельно от людей, ей незачем было прислушиваться и подстраиваться под их мелкие запросы, страдания, чаяния или надежды.

Но, сегодня, люди в маленькой комнатке замка Монкруа под Парижем забыли о природе, решив бросить вызов куда более могучему властителю – судьбе. Король Франции Филипп Грешник и его советники решили, устав сносить безропотно оплеухи судьбы, круто изменить все устои настоящего и дерзнули вмешаться в Божье провидение…

Людовик нехотя проснулся, разбуженный слугой. Перепуганный насмерть оруженосец принца, смуглый провансалец Ромуальд де Вильмор осторожно разбудил принца.

– Что такое… – прошептал Людовик, с трудом открывая глаза.

Вчерашняя веселая попойка не прошла даром. У принца жутко раскалывалась голова, сжимая раскаленными пульсирующими тисками виски. Глаза заболели от дневного света. Людовик прикрыл рукой глаза, протянул другую руку к столику, ища бокал с вином или водой. Рука столкнула бокал на пол, попутно свалив бутылку с вином и кувшин для умывания.

– Говори… – прошептал принц.

– Сир. Прибыл срочный гонец от Его величества короля Филиппа до вашей милости! – Громко крикнул Ромуальд, который тут же перепугался, увидев, как принц поморщился от его громкого возгласа.

– Ромуальд! Говори, прошу тебя, тише…. Незачем так орать с утра…

– Сир. Уже, прошу прощения, не утро. Утренняя служба час, как закончилась. Гонец от короля и вашего батюшки топчется с последней ночной смены караула возле вашей опочивальни, сир…

Людовик резко поднялся на постели, откинул меховой полог и руку незнакомой девушки, лежащей рядом с ним.

– Кто это? – Спросил Людовик своего оруженосца, кивая на девушку. – Помню, как пил и танцевал, как целовался с ней и потом…. Но, как ее зовут, забыл…

– Это Агнесс, сир. – Улыбнулся оруженосец. – Дочь мессира де Рошмон. Вы вчера изволили напоить ее папашу до беспамятства, после чего вам, прошу прощения, взбрело в голову приударить за Агнесс! Вы такого ей наговорили, сир, что…

– Заткнись!.. – Резко прервал его Людовик. – Не твоё дело обсуждать все то, что скажет спьяну твой сеньор! Зови, давай, гонца…

Принц поднялся, сбросил ноги с постели, попытался найти теплые тапочки…. Рука протянулась к бокалу. Людовик большими глотками выпил вино, обтер губы рукой, поправил, как мог, волосы и, запахнувшись в шкуру барса, встал. Вошел гонец – невысокий, крепкого сложения рыцарь средних лет, весь забрызганный грязью дороги. Он припал на колено и протянул письмо короля:

– Сир. Его величество Филипп Французский прислал меня с письмом к вам…

– Спасибо… – коротко ответил принц, вскрыл сургучные печати и пробежал письмо отца глазами. – Вы свободны, мессир рыцарь. Соизвольте пройти на кухню, отдохнуть и откушать, чем Бог послал…

Гонец встал, поклонился и покинул принца. Людовик нехотя взял в руки колокольчик, потом, передумав, крикнул Ромуальда. Оруженосец быстро вбежал в покои принца. Людовик, потирая виски пальцами, сказал ему:

– Разбуди мессиров де Фиенн и де Леви. Срочно…. Прикажи им немедля выехать в замок Монкруа для поступления в распоряжение моего августейшего родителя – короля франков Филиппа. Понял?..

– Понял, сир! – Крикнул Ромуальд так, что принц наморщил лоб и стал еще сильнее растирать свои виски.

– Господи! Ромуальд! Когда ты отучишься так громко и подобострастно кричать…. Особенно, по утрам…

– Простите, сир… – смутился оруженосец. – Еще, какие приказания, сир!

– Боже мой, Ромуальд, Да перестань ты так кричать… – взмолился Людовик. Он понизил голос и, косясь на спящую девушку, тихо сказал. – Знаешь, Ромуальд, уведи ее, как ее?.. Уведи ее от меня, ради Бога…

– А, Агнесс… – оруженосец хитро улыбнулся. – Это мы мигом, сир…. Вы только, ради Христа, выйдите из опочивальни, а я уж, как-нибудь, спроважу ее…

Людовик нехотя засунул ноги в теплые тапочки и, укутавшись шкурой, вышел из комнаты.

Через час принц услышал цокот подков во внутреннем дворе замка. Сквозь закрытые ставни он услышал, как всадники что-то говорили конюшим и слугам. По голосам он узнал рыцаря Жана де Фиенн и Годфруа де Леви, которых срочно и непонятно зачем вызывал его отец…

Жан де Фиенн и Годфруа де Леви с нескрываемым удивлением восприняли вызов короля Филиппа. Рыцари, привыкшие к военной службе, они уже мало удивлялись внезапным приказам принца или короля, их задачей было четко и своевременно, и, самое главное, беспрекословно исполнять любые приказы их повелителей…

Кони весело стучали копытами по мостовой главных ворот замка, когда Жан де Фиенн, не выдержав, спросил у Годфруа:

– Как ты думаешь, зачем нас вызвал король?..

Годфруа пожал плечами в ответ:

– Не знаю, Жан. Приедем, увидим…

Они въехали в замок, миновали стражу возле ворот, спрыгнули с коней. Конюхи проворно приняли их коней и отвели их в кузницу. У жеребца Жана шаталась передняя правая подкова.

Королевский слуга встретил их возле дверей башни и, поклонившись рыцарям, произнес:

– Мессиры! Его сиятельство королевский министр Рено де Вилльбеон ожидает вас в своей комнате. Я вас провожу немедля…