– Но, сенешаль, вы забываете о Провансе, где правит брат покойного короля Педро…

– Я отправлю гонца к его светлости Раймону Беренгьеру. В своем официальном письме я прямо и жестко укажу графу на необходимость нейтралитета и пригрожу, в случае чего, новым крестовым походом, который папа Гонорий уже обещал королю Филиппу…

– Слава Господу! А то я, прямо-таки, извелся. Боюсь, что граф Раймон Беренгьер не выдержит и решится-таки урвать для себя кусок наших земель возле Нарбонна или Бокера…

Архиепископ уже считал земли «своими». Ги удивился, но не подал вида, только уточнил:

– Простите, монсеньор, но для чего вы прибыли к нам с такими внушительными силами? Неужели катары дошли до такой степени распущенности, что стали нападать на монахов? Я полагал, что они только спорить любят с ними, но боятся проливать кровь…

– Понимаете, мой друг, – вкрадчивым голосом заговорил Арно-Амори, – дела в моей епархии в последнее время пошли как-то не так, как хотелось бы…

– Да? – Ги изобразил на своем лице удивление и озабоченность. – Странно. Нарбонн, насколько я помню, всегда был оплотом католической церкви. Да и Монпелье тоже не вызывал особых нареканий, несмотря на свою вассальную принадлежность к Арагону. Наоборот, из Монпелье к нам всегда поступали отличные наемники, готовые за хорошую плату громить еретиков и помогать нам в богоугодном деле…

Сенешаль мельком бросил взгляд на архиепископа – его глаза бегали, а ладони побелели от усилия, с которым он сжал резные подлокотники кресла.

– Понятно, монсеньор… – кивнул Ги. – Небось, переусердствовали в делах искоренения ереси?..

Архиепископ виновато опустил глаза и ответил:

– Да, по ошибке казнили не тех…

– А-а-а, позвольте, я угадаю… – Ги сурово посмотрел на него. – Зажиточных горожан, купцов и евреев-менял? Верно?..

Архиепископ молча закивал головой.

– Ничего страшного, монсеньор. Помните, как вы нам однажды сказали под стенами Безье: «Убивайте всех подряд. Господь на небесах разберется…»

– Помню, мой друг, помню… – глухо ответил Арно-Амори.

– Вот и прекрасно, что помните! Можете быть уверены, что горожане уже забыли об этой досадной ошибке. Они простят вас, если вы публично покаетесь…

– Вы так полагаете, мессир маршал? Может быть, нам лучше выдвинуться к Нарбонну с вашими частями и припугнуть их?..

– А, вот этого нам делать не стоит! Вас никто не убьет! Тем более, что рыцарей я вам не дам. Мне самому они нужны, как воздух. Кстати, вам огромное спасибо за то, что вы догадались и привезли мне внушительное пополнение!

– Какое пополнение? – Испугался Арно-Амори. – вы имеете в виду рыцарей и воинов моей личной свиты?..

– Вы, как всегда, проницательны, дорогой мой архиепископ! Мне кране нужны ваши рыцари. Я их приспособлю для более важных дел, чем разгон и усмирение черни и горожан…

– Ой! Что вы говорите, мессир Ги! Неужели, вы позволите мне одному убыть в мятежный Нарбонн, словно ягненку на заклание?..

– Не надо таких громких слов! Все будет хорошо. Видит Бог, что я пекусь, прежде всего, о вашей жизни и безопасности. Господь не допустит, чтобы его верного раба растерзали по дороге язычники! А ваши верные прихожане, поверьте мне на слово, высоко оценят жест смирения и покаяния, когда вы возвратитесь в Нарбонн без рыцарства, только с клириками…

Архиепископ безвольно опустил голову. Ги понимал, что сейчас творилось в душе Арно-Амори.

– Монсеньор! Чуть не забыл! Я ведь я прибыл в Каркассон не один! Со мной прибыл мой сын и наследник и, вы просто упадете от неожиданности, мессир Бушар де Марли!..

– Как?! – Испуганно вытаращил глаза Арно-Амори. – Это богохульник и, прости меня Господи, прохиндей еще жив?!

– Конечно, монсеньор! Жив и, не побоюсь этого слова, назло еретикам здоров, как никогда! Он недавно вернулся из рейда по тылам противника, где погромил к славе Господней, немалое число врагов! Даже не представляю, как он обрадуется встрече с вами… – Ги позвонил в колокольчик и приказал слугам срочно пригласить мессира де Марли.

– А, может быть, сенешаль, вы отдадите мне мессира де Марли? – Архиепископ снова решил выпросить подкрепление у Ги.

– Простите, монсеньор, но мессир де Марли и его отряд мне нужен самому. – Сухо прервал его сенешаль. – Сожалею, что мессир Жильбер де Клэр убыл в Авиньоне. Вы, если не ошибаюсь, не знакомы с этим знатным и родовитым английским сеньором?..

– Нет. Лично с ним не знаком, но прекрасно наслышан о его роде, – грустно вздохнул архиепископ.

– Мессир де Клэр вместе со своими молодыми английскими рыцарями вызвался помочь мне в деле Веры. Его отряд сейчас блокирует Тулузу с юга, отрезав сообщение с мятежными замками и графством Фуа…

– Удивительно. – Покачал головой Арно-Амори. – Даже англичане решили принять Крест…

– Отнюдь, монсеньор. – Поправил его сенешаль. – Я знаю мессира де Клэр еще с нормандской кампании короля Филиппа. Он вызвался помочь исключительно из меркантильных соображений. Его молодые рыцари бедны и надеются мечом получить лены из рук короля Филиппа Французского.

В это время двери зала с грохотом раскрылись, и к ним влетел Бушар де Марли. Он принарядился по случаю прибытия архиепископа, как на свадьбу. Его гамбезон был расшит бархатом и золотым шитьем. Рыцарский пояс Бушара сверкал искрами драгоценных камней, а на шее висела огромная золотая цепь, украшенная родовым орлом де Марли и лилией, врученной ему самим королем Филиппом на поле Бувина. Бархатная шапочка, отороченная беличьим мехом и украшенная рубиновыми крестами, была лихо сдвинута набекрень, придавая лицу Бушара залихватский вид. Чуть не забыл! В довершение к описанию наряда мессира де Марли: три черных орлиных пера были прикреплены к ней огромной драгоценной заколкой.

– Матерь Божья! Чтобы я умер без покаяния! – Заревел Бушар своим трубным голосом. – Арно! Дружище! Ты еще не издох, старый ворчливый потаскун?! Задираешь, небось, юбки у горожанок и монашек, а?!

– Вот, видите, сенешаль! – Испуганно произнес архиепископ, кивая на де Марли. – Годы не могут изменить мессира барона! Он, все такой же, богохульник, как и раньше! Все также непочтительно относится к моему сану и возрасту…

– Зато, монсеньор, наш славный де Марли весьма «почтителен» с еретиками!!! – Засмеялся Ги де Леви.

Бушар, тем временем, захотел обнять архиепископа. Он раскинул свои огромные руки, словно желал задушить в объятьях несчастного и перепуганного Арно-Амори.

– Дайте, я вас расцелую, мой старый ворчун! – Захохотал Бушар, сжимая его в объятиях. – Видит Бог, я давно так не радовался встрече со старым приятелем!..

Он сгреб в охапку Арно-Амори и стал трясти его, радостно приговаривая:

– Старый похотливый кабан! Небось, рад встрече с добряком Бушаром? Покайся нам, как на духу, что ты брюхатишь в своем Нарбонне католических дев?

– О чем вы говорите, мессир де Марли?! Ваши слова, право, непотребны нашему слуху и бросают тень на слугу Божия!

– Ох-ох! Какие мы стали жеманные! Перестаньте краснеть, словно рак в котле! Здесь все свои! Мы же, правда, свои, Ги?..

– Конечно! – Ги продолжал смеяться до слез, видя эту трогательную встречу.

Он позвонил в колокольчик. Вбежали слуги, которые быстро расставили кувшины с вином и большие блюда с жареным мясом, рыбой и дичью.

– Прошу к столу, дорогие мои друзья! – Весело произнес сенешаль. Ему не терпелось поскорее начать застолье, чтобы незаметно уйти и встретиться с Чезаре, встрече с которым он был рад больше, чем с архиепископом.

Но, застолье затянулось. Они долго сидели и беседовали, вспоминая былые годы. Архиепископ горько вздыхал, частенько вытирал слезы и следы поцелуев, которыми его осыпал Бушар. Тот не на шутку разошелся и проявлял поразительную душевную теплоту к Арно-Амори.

Застолье затянулось до темноты, архиепископ и компания так разошлись от вина и бесед, что позабыли про дневную и вечернюю молитвы.

– Плевать! – Сказал захмелевший архиепископ, поднимая очередной кубок с вином. – Успеем еще наслужиться! Дайте-ка лучше выпьем за взятие Безье! Помните, как славно мы там поработали мечами и кострами?!