В это время Филипп увидел, как из быстро таявшего утреннего тумана, охватившего леса и поляны вокруг укреплений Кардиффа, появляются фигуры всадников, несущихся во весь опор в его направлении.
– На восток! – Крикнул он и, поддав шпорами своего коня, стал уводить группу от настигавших их рыцарей…
Стражники и стрелки, стоявшие в проемах деревянного частокола, увидели, что странный отряд не поехал влево, а внезапно изменил движение и, резко перейдя на галоп, попытался уйти в туман, держа курс к востоку. Сержант понял, что эти всадники и есть похитители герцога Куртгёза, и он отдал приказ стрелкам обстрелять их из арбалетов.
Но неопытные солдаты сначала взяли слишком высокий прицел, и болты проскочили над головами воинов, а потом, когда группа почти исчезла в тумане, выстрелили слишком низко, так что два залпа прошли абсолютно даром…
Тем не менее, выстрелив скорее на удачу, чем прицельно. Залпы стрелков все-таки ранили двух коней, которые резко сбросили темп и, захромав, почти остановились.
К несчастью лошадь, в которую попал арбалетный болт, принадлежала герцогу Роберу. Филипп остановил группу на опушке леса и приказал спешиваться и уходить в чащу, надеясь спрятаться и отсидеться, но, когда они уже почти скрылись в густых зарослях сосен и елей, росших почти непроходимой стеной, на поляну выскочили рыцари Гийома де Ипра. Один из их коней заржал и, именно в этот момент судьба снова показала весь свой переменчивый характер. Одна из кобыл, которую вел под уздцы Абдалла, пронзительно заржала в ответ…
– Они здесь! – Филипп услышал голос одного из рыцарей. – Они здесь, мессир де Ипр!..
– Всем уходить! – Он схватил за руку Абдаллу. – Все потеряно для меня. Но для тебя жизнь не кончилась, мой верный Абдалла! Уводи герцога Робера и любой ценой отвези его в Париж!..
– Но, хозяин… – Глаза воина пылали смелостью и отвагой, он не желал оставлять своего господина в трудную минуту один на один с большим отрядом врагов.
– Только ты можешь говорить на франкском! Без тебя герцогу не добраться до берега…
– Слушаюсь, повелитель… – сарацин шумно выдохнул и, смирив желание погибнуть вместе со своим хозяином в честном бою, покорно покорился воле де Леви. – Я выведу герцога Робера. – Только, умоляю вас, хозяин, возьмите с собой, хотя двух из моих верных воинов Аллаха! Они не подведут вас и не опозорят свои семьи!..
– Хорошо, Абдалла! Только запомни – любой ценой сохрани жизнь герцогу Роберу! Подчиняйся и служи ему также верно, как ты служил мне! Ты исполнишь любой его приказ точно и без промедления! – Абдалла молча поклонился перед ним. – Спешите!.. – произнес Филипп, снова запрыгнул в седло и, поддав шпорами, выскочил на поляну навстречу рыцарям, которых привел Гильом де Ипр.
Он резко осадил коня, слегка приподнял свой шлем и крикнул:
– Эй, я здесь!..
Рыцари кинулись к нему, но их остановил властный голос Гийома де Ипра:
– Стойте! Он же один! С ним всего лишь два простолюдина! Ведите себя по-рыцарски, черт вас раздери!!!..
Гийом высочил вперед и, подняв вверх руку, остановил рыцарей графа Глостера.
– Мессир Филипп! Предлагаю вам почетный плен! Сдайте меч мне, и я клянусь, что никто и ничто не сможет больше угрожать вам!..
– Извини, Гийом. – ответил ему де Леви, – но я не могу принять твоё щедрое предложение! Я дал когда-то клятву! – Он посмотрел в лицо де Ипру, который побледнел и опустил глаза. – У меня нет права отказаться от нее и обесчестить себя, опозорив память графа Гийома Клитона!..
К де Ипру подъехал один из рыцарей Глостера, который тихо шепнул ему:
– Мессир, я приказал конным стрелкам окружить лес и вывести весь гарнизон из Кардиффа для прочесывания. Они не ускользнут…
Гийом обреченно взмахнул рукой и снова обратился к Филиппу:
– Филипп! Ты ведь знаешь меня не понаслышке! Роща окружена! Твоим людям и герцогу Роберу Куртгёзу не выбраться отсюда!..
– Я уже все сказал! – Громко ответил ему де Леви. Он забросил свой щит за спину и, выхватив шестопер левой рукой, взял в правую руку меч. – Мессиры! Я изволю атаковать вас!..
Гнедой жеребец де Леви, повинуясь ударам шпор своего хозяина, понесся навстречу рыцарям графа Глостера. Высокий рыцарь с перекинутым за спину норманнским щитом врубился в их ряды и стал наносить бешеные удары.
Филипп оглушил шестопером одного рыцаря, который, заваливаясь на спину, схватился руками за расколотый шлем, стал падать с коня. Второго он пронзил мечом, попав прямо в лицо, но несколько мощных ударов ранили его коня, рассекли левую ногу де Леви, а сильный удар секирой, нанесенный одним из рыцарей, раскрошил в щепки щит, прикрывавший ему спину. Два сарацина, переодетые королевскими стражниками, издав пронзительные крики на арабском языке, вступили в бой с рыцарями, обрушивая на них удары своими острыми ятаганами.
Де Леви поддал шпорами слабеющего и теряющего силы жеребца и, выскочив из схватки, быстро освободил ноги из стремян и, когда конь стал заваливать на правый бок, резко спрыгнул с него, кувыркнулся несколько раз по грязной земле.
Он поднялся на ноги, шлем слетел с него во время падения с коня, быстро расстегнул ремешки ставшего уже ненужным щита, и, держа шестопер и меч, приготовился к своему последнему бою.
Филипп выигрывал драгоценные минуты, позволяя Абдалле как можно дальше уводить герцога Куртгёза в надежде выскользнуть из тисков окружения…
Неравный бой продолжался уже полчаса. Гийом де Ипр сидел в седле и, опустив голову, молча наблюдал за тем, как его боевой друг в одиночку сражается против наседавших на него рыцарей Глостера.
Оба сарацина погибли, взяв с собой трех рыцарей. Филипп убил двух и ранил трех, но раненая нога, из которой сочилась кровь, лишала его быстроты движений.
Из дюжины рыцарей оставались в живых четверо, которые, медленно окружая его, готовились к атаке, последней атаке в жизни благородного Филиппа де Леви, сеньора де Сент-Ном, старшего сына монсеньора Годфруа де Леви, епископа славного города и графства Шартр.
– Не желаете ли испить вина, мессир?.. – рыцарь, стоявший прямо напротив Филиппа, тяжело дышал и с трудом переводил дух, вспотев под длинной, почти до пят, трехслойной норманнской кольчугой.
– Меня дух святой питает! – ответил Филипп, крутанул в левой руке шестопер. – Сеньоры! К делу! Я изволю атаковать вас!..
Он понял, что долго не сможет продержаться против четырех крепких и опытных рыцарей, даже если учесть, что один из них почти выдохся.
Кровь, струившаяся по левой ноге сквозь разрубленные звенья кольчужного чулка, медленно, но верно уносила силы из тренированного тела рыцаря. Легкие покалывания по всей длине ноги и ледяной холод, охватывающий ступню, только подтверждал его правоту. Атаковать надо именно сейчас, пока еще оставались силы.
– Мессир де Леви! – Гийом не выдержал, вскинул голову и с мольбой в голосе обратился к Филиппу. – Умоляю вас отдать мне свой меч и стать моим пленником!..
– Прости, Гийом, – грустно усмехнулся в ответ де Леви, – у меня нет такого права… – Он снова крутанул в руке шестопером. – Сеньоры! К бою!..
Вместо атаки он решил пойти на маленькую хитрость и сделал несколько шагов назад, словно пятился в нерешительности.
Рыцарь, предложивший ему вина, поддался на его уловку и бросившись вслед, напоролся на серию мощных ударов мечом и шестопером, так как де Леви, тут же сделав движение влево и вперед, внезапно перешел во встречную атаку. Рыцарь смог парировать щитом один удар меча, отвел своим мечом шестопер рыцаря, но от третьего удара меча он не смог уже уклониться…
Мощный, справа налево, рубящий удар рыцарского меча де Леви разрубил слабые звенья кольчужной бармицы и, с хрустом разрубаемых костей, вошел в область ключицы.
Рыцарь упал, Филипп, выдергивая меч из раны, замешкался и в этот момент пропустил два мощных удара мечом и секирой. Он, как мог, попытался сблокировать удар меча шестопером, и даже немного отклонил его в сторону, но тяжелая секира с хрустом перерубила ему левую руку. Пальцы, внезапно переставшие слушаться, разжались. Шестопер выпал из руки, которая бессильным кровоточащим обрубком упала вдоль тела Филиппа.
