Он все видел. И все понимал. И был рад за Моргану. И ждал хозяйку. А эта женщина…

Пусть сходит. Ничего с ней страшного не произойдет.

Филиппо посмотрел на эданну Сабину.

– Вы уходите, эданна.

– Да.

Он не спрашивал, она не оправдывалась. Да, вот так и есть. И что?

– Расскажите мне, что было на казни?

Эданна Сабина напряглась.

Королям не хамят. И по яйцам их не бьют. И в глаза не вцепляются с визгом. И матюгами не кроют вдоль и поперек… королей даже убивают по политическим причинам!

А как хочется!

– Казнь прошла прекрасно, ваше величество. Палач был милосерден и отрубил голову быстро, – отрезала она.

– А потом?

Все…

У каждого есть свой предел терпения. И эданна Сабина сегодня его уже перешла. Не остановить.

– А потом, ваше величество, истинная королева этой земли рассыпалась в прах. Черный и серебряный. Вы этого хотели? Поздравляю, последняя из Сибеллинов мертва, ее ребенок неизвестно где. Можете радоваться.

– Придержите язык, эданна!

Куда там!

Если женщина сорвется с нарезки, ее не остановить. Эданну Сабину в том числе.

– Я, ваше величество, в монастырь не уйду. Дома помолюсь, чтобы Господь помиловал и это королевство, и его жителей. Мы виновны перед королевой, Богом и совестью. А вы… счастья вам с эданной Франческой.

– ВОН! – сорвался Филиппо.

Не выдержал.

Будет еще какая-то гадина его любимую своим языком марать!

Ответом эданны стала хлопнувшая дверь.

А в стену полетел уже стул. Новый письменный прибор пока не принесли, так что…

Ничего! И стул стерпит! Она стена, ей положено… еще у них мнение там какое-то! Не много ли все эти твари на себя берут?! С королем спорить?!

Гр-р-р-р-р!

Казалось бы, больше эданну Сабину довести было нельзя. Но…

Эданна Франческа в ее покоях?

Градус «кипения от ярости» скакнул в заоблачные дали. Эданна зашипела так, что ей позавидовала бы рота кипящих чайников и минимум три вулкана.

– Тебе что здесь надо, дрянь?!

Такого приема эданна Франческа не ожидала. И даже растерялась как-то… привыкла за последние годы. Она любовница принца. И никто, вот никто не смеет с ней так разговаривать!

Кланяются, прогибаются, могут шипеть в спину, могут подпустить чуточку яда, но чтобы в лицо хамить? С порога?

Да такого уж лет пятнадцать не было, с тех пор как она мужа похоронила. Отвыкла эданна. И как-то даже растерянно промямлила:

– Я про казнь хотела узнать. Сколько там наврали?

Эданна уперла руки в бока.

– Про казнь?

– Д-да, – начала приходить в себя Ческа. Впрочем, кто бы дал ей время.

– Про казнь, значит. Про розу, про плаху, которая теперь черная с серебром, про палача, который уходит грехи замаливать…

Ческа машинально кивнула.

– А ну пошла отсюда! – рявкнула эданна Сабина. – Будет тут еще каждая б… меня расспрашивать!

Двери в комнаты были открыты, слуги собирали вещи и прислушивались. И кстати – были во многом согласны с Сабиной Чиприани. Короля за его поступки презирали. Королеву жалели.

Ческа задохнулась.

– Ты… сгниешь в крепости!

– А может, сразу на плаху? – мягко уточнила эданна Чиприани. – Как королеву? А?

Ческа сделала шаг назад. Эданна Чиприани надвигалась решительно и неотвратимо.

– А коли уж на плаху, так я последнюю волю королевы-то исполню! Хотела она тебя налысо обрить… ну я так повыдергиваю!

Распущенные волосы – это красиво. И так нравится королю…

Эданне Чиприани тоже понравились. Вцепилась она в Ческу с такой душой, что визг понесся по всему дворцу. Слуги вбегали и застывали на месте… как-то не каждый день такое увидишь.

Чтобы одна благородная эданна методично выдирала пряди волос у другой, не менее благородной. Сопротивление?

Эданна Чиприани весила раза в два побольше Чески. И своим весом пользовалась умело. А пара царапин…

Ладно уж!

За такое – не жалко!

Наконец взбешенную Сабину оттащили от изрядно полысевшей Франчески, и та, с воплями и слезами, кинулась жаловаться королю.

Сабина с удовольствием осмотрела комнату.

Ну… что тут скажешь?

Хорошо, но мало. Надо бы налысо, а она только проредила. Но вдруг еще повезет? А что у нее из повреждений?

Пара царапин на шее, пара на груди…

– Эданна, позвольте, это надо промыть. – Дан Виталис, принимавший непосредственное участие в растаскивании, только головой покачал. – Загноиться может.

Эданна тряхнула головой.

– Промывайте! Пойду на плаху здоровой!

Дан Виталис качнул головой.

– Это вряд ли… чтобы на плаху. Тут все королевство хохотать будет. Но шума будет много…

А эданна и не сомневалась. Но на душе было легко и приятно.

Давно хотелось, знаете ли…

Лекарская доля такова… приходится оказывать помощь и тем, кому хочется, и тем, кого в гробу видал бы. Сам бы уложил, а лечить надо.

Так что спустя десять минут дана Виталиса пригласили и к эданне Франческе.

Не повезло ей сегодня. Она кинулась было к королю, но его величество в гневе отправился на конюшню, решив разогнать норов на прогулке. А когда он вернется?

К вечеру.

А вечером уже бал… и выглядеть на нем надо замечательно! То есть не удалось пожаловаться на раны по горячим следам – потом поплачемся. А сейчас надо срочно приводить себя в порядок, чтобы народ по углам не шептался…

Дан Виталис профессионально оценил работу Сабины.

Замечательно постаралась эданна! Скальп не сняла, но один, два… шесть…

В восьми местах пряди были выдраны с корнями и клочьями кожи. Это не как бабы на ярмарке друг друга за волосья тягают, нет! Эданна рвала врага насмерть.

До мяса.

До кровавых клочьев.

Вот оттуда, из этих вырванных клочьев, сейчас и текла кровь у эданны Франчески. Кровь надо было остановить, царапин не было, но синяков ей Сабина наставила от души, в том числе и этот, под глазом… чудом нос не сломала.

Била-то от души! Широкой, искренней…

Франческа рыдала, клялась, что страшно отомстит, что король никогда не простит…

Дан Виталис молча делал свое дело. И только под конец не удержался.

– Советую обзавестись телохранителями, эданна.

– Что?

– Сегодня вас возненавидел двор. А завтра весь Эрвлин вам вслед плевать будет.

– ЧТО?! – взвизгнула Ческа.

Но лекарь уже скрылся за дверью.

– Ах ты… гнусная, гадкая клистирная трубка!

Дан Виталис даже и не услышал. И услышал бы… какая ему разница? Мало ли кто и что визжит? Это уж точно не его проблема.

Эданна Франческа запустила в стену коробочкой с румянами.

Дурой она не была. И королю могла петь о чем угодно, но сама ситуацию оценивала здраво. Королева ее переиграла, чего уж там!

Снова переиграла!

Снова выиграла!

Умерла так, что ушла в легенды, стала святой… можно в голос кричать, что Сибеллины – дьявольские отродья, да кто ж поверит?

Никто. И никогда.

Посмеются разве что…

И что теперь делать? Она прекрасно понимала, что последует. Предложение руки и сердца, короны и трона. И… дан Виталис прав.

Всеобщая ненависть.

Кому какая разница? И вообще, мало ли что там это быдло думает?

В обычные дни эданна с этим была согласна. Но сейчас очень уж болели раны от выдранных клочьев кожи и мяса. А ведь это ее убить не хотели.

А если захотят?

Правда нужен телохранитель?

Да, наверное, да…

Ческа решила поговорить об этом с Филиппо. И…

Есть ли такой способ, чтобы ее все полюбили? Чтобы перебить эту… королеву-мученицу?

Только вот в глубине души она и сама знала: нет. Ни способа, ни средства, ни зелья… сказки это. Про то, как ведьмы королевства зачаровывали… если и бывало, то в такие незапамятные времена, что уж и деревьев с той поры не осталось. И… на толпу колдовство не действует.

Всегда ведьм толпой одолевали, многолюдьем… так-то.